Грузии сближение с Ираном прежде всего необходимо для преодоления изоляции на южных рубежах
Внезапный всплеск ирано-грузинской дружбы вызывает сначала недоумение, а затем желание выстроить хитроумную теорию заговора. Например: Михаил Саакашвили действует по просьбе Барака Обамы, который прощупывает через Тбилиси пути налаживания отношений с Ираном. Но что-то заставляет в этом сомневаться: Вашингтон имеет собственные каналы, по которым при желании может вести дела с Тегераном вдали от телекамер.
Полагаю, что без Америки дело не обошлось, но в особом смысле. Вспомним: соседняя с Грузией Турция (к слову, член НАТО и до последнего времени важнейший союзник США) стала вести свою игру с тегеранским режимом. Недавняя турецко-бразильская посредническая инициатива едва ли могла быть реализована при предыдущей администрации Буша. При нынешней же команде Белого дома это произошло без труда. Теперь вот и главнокомандующий Саакашвили, солдаты которого служат бок о бок с армией главнокомандующего Обамы в Ираке, в одночасье забыл о том, как страстно поддерживал в свое время идеи президента Буша о продвижении свободы и демократии на Ближнем и Среднем Востоке. Едва ли он пошел на такой шаг, не продумав, какую реакцию это способно вызвать в Вашингтоне. Наконец, Белый дом по своей инициативе снимает санкции с Рособоронэкспорта, который подписывал контракт на поставку иранцам комплексов ПВО С-300. Некоторые думают, что это аванс Москве за поддержку будущей резолюции Совета Безопасности ООН об ужесточении санкций против Ирана.
Но думается, Барак Обама на самом деле не может, да по-настоящему и не хочет остановить иранскую ядерную программу. Единственное, что его заботит, это возможная потеря лица. В конце апреля я был в Вашингтоне и не раз слышал о том, что в Белом доме довольно сильны настроения в пользу фактического признания иранской ядерной программы свершившимся фактом. Это часть внешнеполитической линии, которую критики Обамы назвали постамериканской. Вкратце, она заключается в отказе от претензий на безусловное мировое лидерство и переходе к более сбалансированным и деидеологизированным отношениям с другими странами. Россия и Китай уже познакомились с этим новым подходом. Иран может вкусить плодов этой политики в не столь отдаленном будущем.
Турция, Бразилия, а теперь и Грузия почувствовали эту тенденцию и действуют исходя из собственных интересов. Для Анкары и Бразилиа цена вопроса выражается в росте престижа, для Тбилиси - в преодолении изоляции на южных рубежах.
Да и наличие еще одного государства, подтвердившего отказ признать независимость Абхазии и Южной Осетии, Саакашвили на руку. Однако иранские лидеры - это все же не Дмитрий Медведев и Ху Цзиньтао.
Новая политика США расценивается Ираном однозначно как слабость. А слабых на Ближнем Востоке не уважают.
Константин Эггерт, член Британского Королевского института международных отношений