Кризисные явления в Турции не снижают османских амбиций Анкары
Турецкая Республика, как и большинство стран мира, подверглась атаке коронавируса (зафиксировано около 35 тысяч случаев заболевания, скончались от инфекции свыше 725 человек) и стоит перед лицом очередного финансово-экономического спада. Вместо наметившейся ранее тенденции к росту ВВП страны на три-четыре процента в 2020 году ожидается его стагнация или даже снижение на один-два процента. В наихудшем положении оказались туристическая отрасль и авиаперевозки. Спад производства и потребления в ЕС и мире отрицательно сказался также на объемах нефти и газа, следующих транзитом через турецкую территорию, на морских перевозках через проливы Босфор и Дарданеллы, на поставках турецких товаров в Европу и другие регионы.
Не слишком благополучно и во внутриполитической ситуации в стране: Эрдогану по-прежнему непросто сохранять баланс политических сил и поражение правящей Партии справедливости и развития (ПСР) на региональных выборах в 2019 году в обеих столицах – Анкаре и Стамбуле показало всю непрочность его позиций. Турецкое общество остается расколотым примерно пополам на сторонников и противников президента, который на выборах 2018 года смог набрать всего лишь 52 процента голосов избирателей.
Но имперские амбиции Эрдогана никуда не делись…
Султан намерен взять «свое»
В мире больших успехов Турция тоже пока не добилась. Ранее декларированный лидерами ПСР внешнеполитический курс на «ноль проблем с соседями» обернулся конфликтами с большинством из них (Сирия, Греция, Кипр, Армения, Ирак, Египет, Израиль). Затянувшийся на десятки лет процесс интеграции Турции в ЕС сегодня практически заморожен. Обострились разногласия Анкары с Вашингтоном и Брюсселем по ряду региональных проблем.
“ Несмотря на внутренние экономические проблемы и политические противоречия, Турция стремится забрать осколки Османской империи под свою руку ”
Но Реджеп Эрдоган и его сторонники не отказываются от взятого ранее внешнеполитического курса на восстановление позиций Турции в странах, входивших в Османскую империю. Безусловно, нынешние турецкие власти отдают предпочтение в своей экспансии так называемой мягкой силе, но при этом не брезгуют в отдельных случаях использовать вооруженные силы и отряды наемников. Под «мягкой силой» следует понимать торгово-экономическое, научно-техническое, культурное, религиозное и другое проникновение Турции в бывшие провинции Османской империи в Северной Африке, на Ближнем Востоке, Балканах и в Закавказье.
Особое внимание Эрдоган уделяет использованию в своей экспансионистской политике исламского фактора. Он прекрасно уловил общую тенденцию на повышение роли и значения мусульманства в мире и наметившийся процесс исламизации планеты. За годы его правления Турция заметно «позеленела» и превратилась из кемалистской, секулярной республики в мусульманскую региональную державу. Эрдоган всерьез претендует на роль лидера мусульманского суннитского течения магометанства и пытается использовать этот фактор во внутренней и внешней политике.
Дамаск под турецким ударом
В планах создания новой турецкой империи особое место занимает Сирия. Вскоре после начала гражданской войны в этой стране Анкара поддержала вооруженную оппозицию во главе с «Братьями-мусульманами» и признала правительство Асада нелегитимным. В Стамбуле открылось представительство одной из организаций сирийской оппозиции. В последующие годы турецкие власти сотрудничали с радикальными исламистскими группировками в САР, под предлогом борьбы с терроризмом осуществили три военно-карательные операции на севере этой страны, оккупировали часть провинций Идлиб и Алеппо и несколько приграничных сирийских районов. Как оказалось, вторжение ВС Турции на север Сирии было направлено не против остатков бандформирований террористов, а против отрядов курдских ополченцев, которые, по мнению Анкары, представляют потенциальную угрозу национальной безопасности Турецкой Республики. Сотни ополченцев и мирных жителей погибли, десятки тысяч курдских семей вынуждены были покинуть административный район Африн и искать убежище в соседнем Ираке или в других сирийских районах на восточном берегу реки Евфрат.
На нынешний момент на оккупированных турками сирийских территориях проживают около четырех миллионов сирийцев, примерно столько же оказались в лагерях беженцев в самой Турции. Турецкие власти планируют переместить оттуда около миллиона беженцев на север Сирии и создать таким образом протурецкий «пояс безопасности» или «зеленый пояс». Якобы уже сейчас турки проводят этнические чистки, формируют в захваченных сирийских районах альтернативные Асаду органы муниципальной и региональной власти, отряды так называемой Сирийской национальной армии (СНА), полицию, спецслужбы.
Конечной целью Эрдогана в Сирии остается смена проиранского режима Асада в Дамаске на протурецкий под эгидой умеренных исламистов из арабо-суннитского большинства страны и туркоман. При этом в Анкаре понимают, что поддержка асадовского правительства Россией и Ираном не позволит военным путем осуществить планы Эрдогана, и не исключают варианта мирного переворота в САР путем проведения всеобщих президентских и парламентских выборов новых президента и парламента. Расчет делается на то, что две трети сирийского населения проживают на неподконтрольных Дамаску территориях или в лагерях беженцев в сопредельных странах. В большинстве своем они настроены оппозиционно режиму Асада и их участие в плебисците могло бы обеспечить победу кандидатов от оппозиции. На данном этапе Анкара считает для себя важным сохранить завоеванный на севере Сирии довольно обширный плацдарм, с которого можно будет и дальше угрожать Дамаску и вынуждать его идти на уступки оппозиции. Чтобы не допустить нового наступления правительственных войск в провинции Идлиб, турецкие власти усилили группировку войск на этом направлении (до механизированной дивизии) и увеличили число своих стационарных наблюдательных постов с 12 до 54. Боевики оппозиции и отряды радикальных исламистов получили новые партии оружия и боеприпасов, включая ПТУРС и ПЗРК.
Иракский бросок Эрдогана
Не снижает турецкое руководство своего интереса и к соседнему Ираку. Более чем прохладные отношения с проиранскими шиитскими властями в Багдаде компенсируются планомерно развивающимися партнерскими отношениями с Иракским Курдистаном. В Анкаре продолжают считать провинции Мосул, Киркук и Ниневия незаконно отобранными у Турции англичанами по итогам Первой мировой войны. Поэтому опираясь на хорошие добрососедские отношения с лидером иракских курдов Масудом Барзани и активно используя свою «пятую колонну» в лице третьей по численности в Ираке этнической группы – туркоман, турецкие власти наладили взаимовыгодные торгово-экономические отношения с северной частью Ирака, где особое значение придается стратегическим магистральным нефтепроводам из этого района в турецкий средиземноморский порт Джейхан. В ближайшие годы планируется построить и газопровод из Иракского Курдистана туда же.
Тесные отношения с Эрбилем не мешают Анкаре периодически наносить ракетно-бомбовые удары и осуществлять артиллерийско-минометные обстрелы сопредельной иракской (курдской) территории якобы под предлогом уничтожения отрядов и баз турецкой Рабочей партии Курдистана (РПК). При этом разрушаются курдские населенные пункты, имеются жертвы среди мирного населения. Похоже на то, что Анкара использует во многом раздутый ею же жупел угрозы подрывной антитурецкой деятельности РПК в Сирии и Ираке для оправдания своих агрессивных действий в регионе. Багдад и Дамаск, естественно, расценивают эти удары и вторжения войск как грубое нарушение суверенитета и выступают с осуждениями подобных действий ВС Турции, но Эрдоган ссылается на старые соглашения с Хафезом Асадом и Саддамом Хусейном, которые позволяли турецким войскам бороться с боевиками РПК в приграничных районах Сирии и Ирака.
На экспертном уровне есть понимание того, что РПК уже не представляет никакой угрозы безопасности Турции. Ее лидер – Абдулла Оджалан давно отошел от идеи создания курдского государства и отбывает пожизненное тюремное заключение, турецкие спецслужбы жестко контролируют его и функционеров РПК, большая часть из которых являются этническими турками и агентами Национальной разведслужбы (МИТ). Лишь несколько сот курдских юношей и девушек, завербованных лидерами РПК, продолжают скрываться на временных базах и в лагерях в труднодоступных Кандильских горах в приграничных с Ираком районах. Время от времени турецкие силовые ведомства проводят против них карательные рейды и военные операции. Сегодня 20-миллионное курдское меньшинство Турции представлено в меджлисе фракцией прокурдской Партии демократии народов, многие курды занимают ответственные посты в исполнительных органах власти всех уровней.
Газовая проблема острова Афродиты
Кипр остается также камнем преткновения в отношениях Турции с соседями. Анкара не проявляет заинтересованности в мирном урегулировании кипрской проблемы в соответствии с рекомендациями ООН и тем самым повышении уровня безопасности в Эгейском море и на Восточном Средиземноморье. Турецкие власти превратили Турецкую Республику Северного Кипра в свой военный плацдарм в регионе.
Обнаруженные около острова на шельфе Восточного Средиземноморья четыре новых газовых месторождения – кипрская «Афродита», египетский «Зохр», а также израильские «Левиафан» и «Тамар» внесли новый виток напряженности в кипрский конфликт. Евросоюз, стремясь диверсифицировать пути поставки энергоресурсов, активно поддерживает греческую Республику Кипр. Брюссель одобрил проект Восточно-Средиземноморского газопровода, согласованный между Израилем, Кипром и Грецией. Помимо этого, с согласия ЕС Никосия и Каир подписали договор о строительстве магистрали по дну Средиземного моря, соединяющей Кипр и Египет.
Для Турции же весьма важным является сохранить статус главного регионального газового хаба в Европу, поэтому Анкара активизировала буровые работы, сейсмические исследования и свое военное присутствие в морских зонах Кипра. Турецкие геологоразведочные суда сопровождают военные корабли и ударные беспилотники.
В июле 2019 года главы МИДа стран ЕС признали эти действия незаконными, нарушающими международное право и суверенитет Республики Кипр и приняли пакет ограничительных санкций против Турции. Естественно, что ЕС поддержали и другие государства, заинтересованные в альтернативных газовых проектах (США, Великобритания, Египет, Ливан). Они заключили международные договоры о проведении морской границы, поделив таким образом большую часть шельфа вокруг острова. Впрочем, Турция эти соглашения не признала.
Турецкие власти заявляют, что Республика Кипр не имеет права добывать полезные ископаемые в одностороннем порядке, а выгоды от добычи углеводородов должны быть разделены с Северным Кипром. Местные эксперты уверены, что Анкара слишком поздно начала предпринимать шаги в этом направлении. Для защиты своих прав ей было необходимо объявить свои исключительные экономические зоны, а также подписать договор о морской границе с Ливией, которая тоже может претендовать на разработку шельфа.
Турция uber alles
Турция считает Ливию также частью своей сферы влияния в Восточном Средиземноморье и важным стратегическим партнером. В ноябре 2019 года Анкара и Триполи все же подписали соглашение о делимитации морских границ. В соответствии с ним Турция считает своей исключительной экономической зоной пространство Восточного Средиземноморья вплоть до ливийской экономической зоны. Проложить газопровод по дну Средиземного моря в Европу, не советуясь с Анкарой, теперь будет гораздо сложнее.
Как известно, последние годы в Ливии царит двоевластие. На востоке заседает избранный народом парламент, а на западе, в столице Триполи, правит сформированное при поддержке ООН и Евросоюза правительство национального согласия. Власти восточной части страны действуют независимо от Триполи, их поддерживает большая часть армии во главе с маршалом Хафтаром. Египет, ОАЭ, Сирия и Иордания оказались на стороне восточной оппозиции.
В конце 2019 года президент Эрдоган заключил соглашение с правительством Ливии о военном и военно-техническом сотрудничестве. Оно предусматривает новые поставки вооружений, боеприпасов и боевой техники, направление в Триполи турецких военных советников и специалистов. Одним из наиболее эффективных средств сдерживания наступления армии Хафтара стали современные турецкие боевые дроны. Анкара также сформировала из лояльных Турции сирийских боевиков экспедиционный корпус численностью до двух тысяч человек и перебросила его в Ливию с необходимой бронетехникой и вооружениями, включая ЗРК средней дальности Hawk. Отмечены и случаи огневой поддержки правительственных войск Ливии с кораблей ВМС Турции, в частности один из турецких фрегатов применил зенитную ракету для поражения боевого дрона сторонников Хафтара.
Вовлеченность Анкары в сирийский и ливийский конфликты, безусловно, требует значительных финансовых средств и материальных ресурсов. Однако Эрдоган продолжает активную турецкую экспансию на Балканы, в Закавказье и Центральную Азию. В этих регионах он использует больше «мягкую силу»: развитие торгово-экономических, транспортно-энергетических, этноконфессиональных, культурных и других связей. На Балканах базовыми странами турецкого проникновения становятся Болгария, Хорватия, Косово, все другие данники бывшей Османской империи с мусульманскими общинами. На Южном Кавказе – Азербайджан и Грузия, в Центральной Азии – Туркменистан.
В последнее время Анкара заключила ряд соглашений и с Киевом, в том числе в военной и военно-технической областях. Большую инициативу турецкие власти проявляют в вопросах интеграции Баку и Тбилиси в военные структуры НАТО (совместные учения и маневры, подготовка кадров, перевод на натовские стандарты вооружений). Эрдоган по-прежнему отказывается обсуждать вопрос о восстановлении дипломатических и других отношений с Арменией и подталкивает главу Азербайджана Ильхама Алиева к силовому решению карабахской проблемы.
Сложности в отношениях с Евросоюзом не останавливают Анкару от проникновения и в Западную Европу, в частности в Германию. Здесь Эрдоган умело опирается на миллионы выходцев из Турции, ставших полноправными гражданами ФРГ. Некоторые участвуют в работе законодательных и исполнительных органов власти различных уровней, немалая часть их добилась успехов в науке, бизнесе, других сферах. Турецкие диаспоры, как и исламские общины в странах ЕС, с каждым годом растут в численности и играют все большую роль в жизни обществ и государств.
Не забывает Эрдоган и о поддержке иностранных диаспор на своей территории. В частности, миллионы проживающих в Турции крымских татар и черкесов находят понимание и всестороннюю поддержку у турецких властей. Президент и его окружение выступают на различных форумах представителей этих диаспор и призывают к восстановлению исторической справедливости (проекты возрождения крымско-татарской государственности и Великой Черкесии).
Насколько далеко зайдет Эрдоган в реализации своих амбиций в деле воссоздания Османской империи в современных условиях и проникновения в Европу, сказать трудно. Но его явно не устраивает положение лидера лишь одной из региональных держав, и он стремится распространить влияние Турецкой Республики не только на все тюркоязычные народы и мусульманские суннитские общины, но и на территории в границах бывшей Османской империи.
От редакции
О здоровом великодержавии
Если Турция хочет истощить себя, пытаясь изображать Османскую империю, – в добрый путь. Все равно выходит лишь ее имитация. Русским надо заниматься настоящим имперским строительством.
Ну вломит Эродоган немалые силы и средства в Ливию. Поможет правительству Сараджа победить опереточного маршала Хафтара. Допустим, Сарадж сможет объединить под своей властью все нефтегазоносные провинции некогда процветавшей Ливии. И что дальше? Он помашет ручкой Анкаре и примется сотрудничать с Западом. Почему?
Во-первых, арабо-берберийское население Ливии терпеть не может турок-тюрков, которые владели здешними землями до 1911 года. Турки по крови и культуре чужды здешнему населению, прекрасно помнящему, что они бывшие завоеватели. Во-вторых, Турция не обладает ни технологиями, ни средствами для строительства газопровода (по дну Средиземного моря) в Евросоюз, в Италию. Они у кого есть? У тех, кто аналогичные работы делает для «Газпрома». У итальянцев. Поэтому если победитель гражданской войны в Ливии и обретет построенный европейцами газопровод, то от потока выручки в евро Турция не получит ничего. Эрдоган, конечно, может тешить свое самолюбие, изображая завоевание Ливии, но только от этого, собственно, Турция ничего не получит. Ее просто используют и отбросят прочь.
То же самое касается и Сирии. Можно присоединить к Турции земли, населенные потомками древних туркмен, туркоманами, они одной крови с собственно турками. Те и другие – потомки средневековых сельджуков. А вот остальные в новую Османскую империю явно не стремятся. С точки зрения национальных интересов, Анкаре следовало бы завоевать земли к востоку от Евфрата и север Ирака (Киркук и Мосул). То есть нефтегазоносные территории. Это помогло бы экономике Турции, обеспечив ее своими углеводородами. Но для этого придется жестоко подавлять местное курдское население. Как это делал Саддам Хусейн, применяя против курдов даже химическое оружие.
Однако осуществление такого плана означает не только огромные издержки, но и прямую конфронтацию как с Западом, так и с Ираном. И необходимость давить курдов у себя дома. Но Турция слишком сильно зависит от сбыта продукции своей легкой промышленности в ЕС. От потока европейских туристов на свои курорты. Огромный конгломерат «Вестел», производящий бытовую электронику (площадь заводов – 50 квадратных километров в турецком городе Маниса, основание – 1984 год), свои телевизоры и бытовую технику поставляет в основном в Европу. Для турецкой экономики попасть под санкции и лишиться богатейшего рынка сбыта в ЕС смерти подобно. Поэтому Эрдоган никогда не решится на завоевание заевфратской Сирии и севера Ирака. По той же причине не стоит ждать операций Турции по захвату Кипра (перехват трассы «Истмеда», газопровода «Восточный средиземноморский», захват морских месторождений природного газа). Или войны на захват Греции.
Вряд ли можно представить то, как Эрдоган бросает войска в Абхазию, высаживает десанты в Крыму или захватывает Одессу, Белгород-Днестровский (бывший Аккерман), Тирасполь и Бендеры. Во всяком случае пока РФ цела и обладает ракетно-ядерной и обычной военной мощью. Чтобы Турция взяла эти земли, должны одновременно развалиться и Украина, и Российская Федерация.
Что еще остается? У Турции нет никаких сил, чтобы завоевать жемчужину Османской империи – Египет. А уж тем паче пойти победным маршем по странам Магриба, по Северной Африке. До рубежей Марокко. Не по размерам рта кусок-то выходит. Вот и выходит, что османские амбиции нынешнего турецкого вождя не более чем представление, блеф, бутафория. Но дюже разорительная, дорогая. Хочется Эрдогану играть в такие игры, заваливая экономику Турции (Малой Азии) и подрывая собственную опору? В добрый путь. А нам-то зачем такому самоубийству подражать? Нам и в Ливии делать нечего. У себя требуется железные дороги строить и соединять перемычками западную и восточные газопроводные системы Сибири. Чтобы свободно маневрировать поставками природного газа между Европой и Китаем. Нам нужно скоростной Транссиб-2 сооружать.
***
Отсюда наш, русский путь сегодня. Всякое имперское здоровое имперское строительство у нас – это введение политики протекционизма, развитие самой РФ, ее новая индустриализация. Плюс ирредента – воссоединение русского народа, разделенного в 1991 году. На основе строительства производящей экономики и нужно строить новую великую державу. Вот тут Москве есть чему получиться у турок.
Например, РФ хвалится тем, что вывозит на мировой рынок сырье – зерно. А турки это зерно (и украинское тоже) покупают, чтобы перемолоть его в муку и затем продать на рынки почти сотни стран. Очень выгодное дело: тонна муки стоит в два-три раза дороже, чем исходное сырье. Турки эксплуатируют РФ как сырьевую колонию. Собирая хлеба почти в пять раз меньше, чем РФ (15,5–18,5 млн тонн в год против сотни с лишним миллионов), Турция отправляет на экспорт 4,95 миллиона тонн муки ежегодно (данные 2016-го). Плюс 0,75 миллиона тонн макаронных изделий. А РФ в 2015 году отправила на экспорт только 264 тысячи тонн муки (обычно цифра колеблется вокруг двухсот тысяч тонн). По части мучного экспорта нас обходят Казахстан (2,9 млн т) и Украина (350 тыс. т).
Кремль очень любит подражать Эрдогану по части подавления оппозиции, но в экономике он на голову ниже, чем турки. Старая истина гласит: чем длиннее у тебя производственные цепочки, чем глубже ты перерабатываешь сырье, тем больше ты зарабатываешь на глобальном рынке. Наша же «илитка» одержима настоящей манией – побыстрее получить сырье и сбагрить его за рубеж. Турки и сие обстоятельство использовали: заменили Украину в статусе транзитера природного газа в Европу («Турецкий поток») и еще выжмут из Москвы миллиарды долларов. Турки умело поддерживают развитие легкой промышленности, а РФ такую продукцию покупает у турок и китайцев, фактически поставляя им рабочие места и ввозя к себе безработицу.
Написал мне и Нурмагомед Джафаров (руководитель инженерного центра компании «Литмашдеталь»): «Почему у нас налоговая политика в отношении промышленности и государственная поддержка хуже, чем в Турции (в которой машиностроение на 1-м месте в ВВП, а литейная выставка в Стамбуле в 10 раз больше, чем в Москве)? Почему покупая станки на кредиты под бешеные проценты, мы должны платить с этих сумм еще и налоги государству в отличие от подавляющего большинства других стран? Поставьте нас в равные условия – и мы догоним и перегоним!..»
А вот этому у Турции надо бы поучиться. Ради своей имперской стройки.
Станислав Иванов, ведущий научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, кандидат исторических наук
Владимир Кучеренко
Газета "Военно-промышленный курьер", опубликовано в выпуске № 15 (828) за 21 апреля 2020 года
