Судный день для государства национальной безопасности
Американцы сталкиваются с «весной, которой никогда раньше не было», предупредил заголовок на первой полосе New York Times 13 марта. Он крайне удачен, пусть и гиперболичен. Раньше приход весны всегда обещал облегчение от дискомфорта зимы. В то же время он часто приносит свои бедствия и несчастья.
По словам Элиота, апрель – самый жестокий месяц. И все же хотя апрель, несомненно, приносил свою долю катаклизмов, март и май несильно отставали. На самом деле жестокость редко бывала сезонной. Печально известная эпидемия «испанки», которую часто называют аналогом нынешнего кризиса, тоже началась весной и продолжалась вплоть до 1919 года.
Тем не менее кое-что в пандемии коронавируса, кажется, делает эту весну особой. На одном уровне это коллективная паника, которая сейчас охватила почти всю страну. Гротескная неумелость и глухота президента Трампа только усилили эту панику. И в стремлении критиков Трампа возложить ответственность за пандемию на него, как если бы он был той самой летучей мышью, которая первой передала болезнь человеку, усиливается ощущение того, что события выходят из-под контроля.
И все же свалить вину за этот кризис на одного Трампа (хотя на нем, безусловно, лежит значительная доля вины) – значит упустить более глубокое значение. Для государства национальной безопасности судный день, возможно, слишком долго откладывался.
Происхождение Колосса
Происхождение этого государства внутри государства датируется началом холодной войны. Его мнимой, показной целью было обеспечить безопасность американцев и, следовательно, гарантировать свободы. В период с 50-х по 80-е годы это предоставляло, казалось бы, достаточное оправдание для поддержания разросшегося военного ведомства наряду с целым рядом «разведывательных» – ЦРУ, РУМО, Национальное управление военно-космической разведки, АНБ. Все они занимались секретной деятельностью, скрытой от всеобщего обозрения. Время от времени масштабы, прерогативы и действия этого конгломерата агентств на кратчайший срок привлекали к себе критическое внимание. Яркие примеры того – фиаско 1961 года в заливе Свиней на Кубе, вьетнамская война 60-х и начала 70-х, история «Иран-контрас» в президентство Рональда Рейгана. Тем не менее ни разу подобные неудачи не приближались к тому, чтобы поставить под угрозу существование конгломерата.
Действительно, когда распад СССР и окончание холодной войны устранили первоначальное оправдание создания государства национальной безопасности, весь его аппарат сохранился. Даже после ухода Советской империи, дезорганизации России и утраты коммунизмом своей привлекательности в качестве альтернативы демократическому капитализму руководители государства национальной безопасности не теряли времени на выявление новых угроз и постановку новых задач.
В новые угрозы включили таких автократов, как Мануэль Норьега в Панаме и Саддам Хусейн в Ираке. Когда-то обоих считали ценными американскими агентами, но затем их полезность исчезла, ее переклассифицировали в опасность, которую необходимо устранить. Стало заметным стремление включить в число новых задач «починку таких разрушенных мест», как Балканы, Гаити и Сомали, где американские силы были развернуты под эгидой «гуманитарного вмешательства» и в соответствии с «обязанностью защищать». Таким образом, в первое десятилетие после окончания холодной войны государство национальной безопасности продолжало сохранять активность. Хотя достигнутые результаты были, мягко говоря, неоднозначными, понесенные расходы казались терпимыми. В целом весь аппарат оставался непроницаемым для серьезного испытующего взгляда.
Однако в течение этого десятилетия как органы национальной безопасности, так и американская общественность стали обращать все большее внимание на то, что называлось антиамериканским терроризмом. И не без причины. В 1993 году исламские фундаменталисты взорвали бомбу в гараже нью-йоркского Центра международной торговли. В 1996-м террористы уничтожили дом, в котором жили военнослужащие США в Саудовской Аравии. Два года спустя были взорваны американские посольства в Кении и Танзании, а в 2000-м террористы-смертники чуть не потопили эсминец ВМС США «Коул», совершавший заход в порт Адена на оконечности Аравийского полуострова. На каждое из этих все более наглых нападений, которые происходили во время правления президента Билла Клинтона, государство национальной безопасности реагировало неэффективно.
Затем наступило 11 сентября 2001 года. Это массовое убийство, организованное Усамой бен Ладеном и совершенное 19 террористами-смертниками из «Аль-Каиды» (запрещенной в РФ. – С. Д.), нанесло неисчислимый ущерб Соединенным Штатам. После этого стало общепринятым говорить, что 11 сентября изменило все.
На удивление, однако, мало что изменилось. Несмотря на 17 своих спецслужб, государство национальной безопасности не смогло предвидеть и пресечь это разрушительное нападение на политический и финансовый центры страны. Тем не менее за исключением незначительных корректировок, в первую очередь расширения деятельности по слежке в стране и за рубежом, эти структуры в основном продолжали делать то, что и раньше, даже когда их лидеры уходили от ответственности. После Перл-Харбора по крайней мере были уволены один адмирал и один генерал. После 11 сентября работу не потерял никто. Высшие эшелоны государства национальной безопасности заняли круговую оборону, и быстро сформировался консенсус «Никто ни в чем не виновен».
После того как Джордж Буш-сын определил «ось зла» (Ирак, Иран, Северная Корея – три страны, которые не имели никакого отношения к атакам 11 сентября) в качестве основной цели его администрации в «глобальной войне с террором», стало ясно, что никакой массовой переоценки политики национальной безопасности не произойдет. Пентагон и разведсообщество вместе с их обширной сетью поддержки, ориентированной на извлечение прибыли, получили возможность дышать спокойно. У всех у них будет еще больше денег. Это само собой разумеется. Между тем основная предпосылка политики США с момента окончания Второй мировой войны – то, что глобальная проекция жесткой силы будет защищать американцев – оставалась священной и неприкосновенной.
С этой точки зрения цепь событий, которые последовали, была, вероятно, предопределена. В конце 2001 года ВС США вторглись в Афганистан, свергли режим талибов и вознамерились установить политический порядок, более приемлемый для Вашингтона. В начале 2003-го, когда миссия в Афганистане еще не была завершена, американские войска вознамерились сделать то же самое в Ираке. Оба эти начинания затянулись, не приблизившись к успеху. Сегодня военное начинание, предпринятое в 2001 году, продолжается, пусть оно больше не имеет ни названия, ни согласованной цели.
Но в высших эшелонах государства национальной безопасности консенсус, достигнутый после 11 сентября, остается твердым: «Никто ни в чем не виновен». В Вашингтоне убежденность в том, что проекция жесткой силы обеспечивает безопасность американцев, также остается священной и неприкосновенной.
В течение почти двух десятилетий, прошедших с 11 сентября, готовность бросить вызов этой парадигме редко выходила за рамки нон-конформистских изданий, таких как TomDispatch (http://www.tomdispatch.com/). Пока не появился Дональд Трамп, редко можно было найти того амбициозного политика в любой из партий, который осмелился бы вслух сказать то, что сам Трамп говорил неоднократно: нелепые бесконечные войны, как он их называет, начатые в ответ на 11 сентября, представляют собой верх глупости.
Удивительно, но политический истеблишмент этой идеей еще не проникся. Таким образом, в 2020 году, как и в 2016-м, вероятным кандидатом в президенты от Демократической партии будет тот, кто в 2003 году энергично поддержал вторжение в Ирак. Если угодно, представьте себе, что в 1880-м демократы выдвигают кандидатуру не бывшего генерала-северянина (как они это сделали), а экс-конфедерата, который 20 лет назад выступал за сецессию. Тогда некоторые грехи были непростительны. Сегодня политики обеих партий практикуют самоотпущение грехов, и им это сходит с рук.
Угроза по месту жительства
Обратим внимание на параллельный нарратив, развернувшийся одновременно с этими войнами, развязанными после 11 сентября. Если серьезно, он разоблачает крайнюю неактуальность государства национальной безопасности в том виде, в каком оно существует в настоящее время. Пандемия коронавируса, несомненно, станет значительным опытом обучения. Это урок, который американцы не могут пропустить.
Теперь президенты регулярно просят, а конгресс выделяет более триллиона долларов в год для удовлетворения предполагаемых потребностей государства национальной безопасности. Несмотря на это, американцы не чувствуют себя в безопасности, и на уровне, не имевшем прецедента, им отказывают в осуществлении базовых повседневных свобод. Судя по этому, аппарат, который был создан для обеспечения их безопасности и свободы, провалился. Перед лицом пандемии, природной версии акта истинного террора, этот провал, от последствий которого сограждане будут страдать в течение многих месяцев, должно рассматривать как окончательный и безусловный.
Но подождите, возразят некоторые: разве мы не оказались в неизведанных водах? Это действительно тот момент, чтобы спешить с выводами? На самом деле выводы давно назрели.
Угроза со стороны коронавируса, несмотря на свой масштаб, существенно не отличается от множества других, с которыми сталкивались американцы с тех пор, как государство национальной безопасности отошло от своих донкихотских попыток «умиротворить» Афганистан и Ирак и очистить планету от террористов. Начиная с 11 сентября лишь неполный перечень этих опасностей включает ураганы «Катрина» (2005), «Сэнди» (2012), «Харви», «Ирма» и «Мария» (2017), а также крупные лесные пожары, опустошавшие обширные участки Западного побережья почти ежегодно. Совокупная стоимость таких событий превышает полтриллиона долларов. Все вместе они отняли жизней на несколько тысяч больше, чем в результате нападения на Всемирный торговый центр и Пентагон в 2001 году.
Поколения наших предков могли бы описать все это как деяния Бога. Сегодня мы образованы лучше. Как и в случае с обвинением в адрес Трампа, обвинить Бога тоже не удастся. Существенно усугубила такие «естественные» катастрофы человеческая деятельность – от горделиво-презрительного «обустройства» таких рек, как Миссисипи, до последствий изменения климата, связанного с использованием ископаемого топлива.
И в отличие от далеких автократов или террористических организаций такие явления – от экстремальных погодных явлений до пандемий – прямо и непосредственно угрожают безопасности и благополучию американского народа. Не говорите этого Центральному разведывательному управлению или Объединенному комитету начальников штабов, но основные угрозы нашему коллективному благополучию находятся именно там, где мы живем.
Своими скромными запоздалыми усилиями по смягчению последствий этих угроз существующее государство национальной безопасности примерно столь же уместно, как и радужные ожидания президентом Трампом того, что коронавирус просто испарится, как только наступит теплая погода. На наших берегах действительно наступил террор, и он не имеет ничего общего с «Аль-Каидой», ИГ (запрещенными в РФ. – С. Д.) или ополченцами, которых поддерживает Иран. Американцев терроризируют, потому что теперь стало очевидно: правительство по халатности или по глупости подвергло их такой опасности, которая действительно ставит под угрозу жизнь и свободу. Так случилось, что все эти годы, когда государство национальной безопасности было озабочено проекцией жесткой силы за пределы страны, мы оставались голыми и уязвимыми прямо здесь, дома.
Защита американцев там, где они живут, должна стать приоритетом нашего времени. Существующее государство национальной безопасности неспособно выполнить этот императив, в то время как его лидеры, зацикленные на ведении удаленных войн, еще даже не осознают, что несут за это ответственность.
Хуже всего то, что даже в год выборов никто на национальной политической сцене, похоже, не осознает опасности, перед которой они сейчас находятся.
Справка «ВПК»
Эндрю Басевич (Andrew J. Bacevich, Sr.) – американский историк, президент активистской исследовательской организации Quincy Institute for Responsible Statecraft (https://quincyinst.org/), постоянный автор издания TomDispatch. Специализируется на международных отношениях, вопросах безопасности, внешней политике США, военной истории. Полковник запаса бронетанковых войск армии США. Заслуженный профессор (в отставке) международных отношений и истории Бостонского университета. Выступал против американской оккупации Ирака. Сын – Эндрю Басевич-мл., офицер армии США, погиб в Ираке в мае 2007 года.
Copyright 2020 Andrew Bacevich
Публикуется с разрешения издателя (http://www.informationclearinghouse.info/54078.htm)
Эндрю Басевич, заслуженный профессор международных отношений и истории Бостонского университета, полковник запаса (США)
Перевод Сергея Духанова, специально для «ВПК»
Газета "Военно-промышленный курьер", опубликовано в выпуске № 13 (826) за 7 апреля 2020 года
