Вехи развития ракетно-ядерной программы династии Кимов
Точные сведения о ракетно-ядерной программе КНДР имеются только в Пхеньяне, ниже приведены предположения и оценки по ее поводу.
В 60-е годы КНДР закупила в СССР несколько тактических ракетных комплексов с неуправляемыми ТР «Луна», которые могли доставить БЧ весом до 450 кг на расстояние до 70 км. Они были скопированы и с начала 80-х годов производились под названием «Хвасон-1» («Марс-1», по классификации НАТО – FROG-7). Предположительно сейчас на вооружении КНА имеется 24 БР этого типа.
В конце 70-х – начале 80-х годов КНДР купила у Египта советский ОТРК 9К72 «Эльбрус» с OTP Р-17. Было налажено производство ее аналога, который получил название «Хвасон-5» (по классификации НАТО – «Скад-В» или KN-03). Для производства ракеты был специально построен завод № 125 в Пхеньяне. БР «Хвасон-5» была принята на вооружение в 1984 году. Максимальная дальность стрельбы OTP составляет предположительно 330 км (возможно – до 500 км). Имеется примерно 80 ПУ и по 2 БР на каждую, причем, по-видимому, производство продолжается. Для БР имеются БЧ нескольких типов: осколочно-фугасная, кассетная и, возможно, химическая.
В 1988–1990 годах была проведена модернизация БР. За счет удлинения топливных баков дальность ее полета удалось увеличить на 150–200 км (хотя есть данные о том, что дальность полета этой ракеты может достигать 1,3 тыс. км). Новая модификация ракеты получила название «Хвасон-6» (по классификации НАТО – «Скад-С» или KN-04). Произведено примерно 100 ПУ и по 3 БР на каждую, производство предположительно прекращено. Значительная часть БР обоих типов поставлялась на экспорт в ОАЭ, Иран, Сирию, Вьетнам и Ливию.
НОВЫЙ ВЕК
В 2001 году на вооружение КНА был принят мобильный (на новом пятиосном шасси) ракетный комплекс с БР, получивший название «Хвасон-7» (по классификации НАТО – «Нодон-1» или KN-06). Он имеет дальность стрельбы 1–1,3 тыс. км (или даже до 2 тыс. км) и БЧ массой от 750 кг до 1 т. Построено 48 ПУ и не менее 200 БР. Кроме того, эти БР приобрели Пакистан и Иран, где на их основе было развернуто производство собственных ракет серий «Гхори» в Пакистане и «Шехаб» в Иране.
В начале 90-х годов в КНДР была начата программа создания двухступенчатых БРСД, получивших по классификации НАТО наименования «Тэпходон-1» и «Тэпходон-2». На первом этапе планировалось достигнуть дальности стрельбы более 2 тыс. км (БРСД «Тэпходон-1»), на втором – 3,5–6 тыс. км (БРСД «Тэпходон-2»). Испытательный пуск БРСД «Тэпходон-1» был признан частично успешным. Однако из-за технических проблем программа разработки указанных ракет была приостановлена (произведено предположительно 15 БР «Тэпходон-1» и 5 «Тэпходон-2»).
Новая БРСД «Хвасон-10» (по классификации НАТО – ВМ-25 «Мусудан») была впервые показана 10 октября 2010 года на параде в Пхеньяне. Дальность полета ракеты, видимо, могла достигать от 2,5 до 4 тыс. км. Было произведено 16 ПУ и примерно 20 БР, однако эти ракеты остались чисто экспериментальными и в серию не пошли. Вместо нее создана БРСД «Хвасон-12» (первый пуск произведен 14 мая 2017 г.) с дальностью стрельбы не менее 3,7 тыс. км с БЧ массой 650 кг.
На параде, состоявшемся 15 апреля 2012 года, была продемонстрирована БРСД «Хвасон-13» (по классификации НАТО KN-08). Она размещалась на восьмиосной ПУ, выполненной на шасси китайского тягача (официально эти тягачи приобретались в Китае для перевозки леса).
В октябре 2015 года на очередном параде в Пхеньяне был продемонстрирован модернизированный вариант БРСД «Хвасон-13». Ракета имеет новую БЧ. Предположительно ее дальность может достигать 7,8 тыс. км (то есть это уже МБР). Однако неясно, принята ли эта ракета на вооружение и не является ли она макетом.
«Хвасон-14» (KN-20) является полноценной МБР. Первый пуск проведен 4 июля 2017 года. Ракета достигла высоты 2802 км при дальности полета 933 км. Это означает, что при «нормальной» траектории «Хвасон-14» может пролететь 6,7 тыс. км. В ходе второго пуска 28 июля была достигнута высота 3725 км при дальности 998 км, что дает максимальную дальность 10,7 тыс. км. Такой результат достигнут с помощью двигателей РД-250 и их блоков РД-251, полученных с украинского завода «Южмаш». Следующим шагом станет создание МБР «Хвасон-15» с дальностью полета 13 тыс. км.
В КНДР ведутся работы по созданию твердотопливных баллистических ракет. В середине 90-х годов она приобрела в Сирии советский ракетный комплекс «Точка». На базе данной TP в КНДР была разработана ракета, известная под наименованием «Хвасон-11» (KN-02). В 2007 году комплекс был принят на вооружение, произведено не менее 160 ракет, производство продолжается. ТР размещается на самоходной ПУ, выполненной на шасси трехосного автомобиля повышенной проходимости. Она может нести ядерные БЧ (по крайней мере теоретически). Дальность стрельбы может достигать 220 км (при 120 км у самой «Точки-У»). Это наиболее высокоточная ракетная система КНДР (ее КВО может достигать 15 м, что как минимум на порядок меньше, чем у «Хвасонов»).
«ПОЛЯРНАЯ ЗВЕЗДА»
24 августа 2016 года состоялся успешный запуск БРПЛ «Пуккынсон-1» («Полярная звезда», по классификации США – KN-11). Предположительно эта ракета была разработана на основе советской ракеты Р-27 (принята на вооружение в 1968 г.). «Пуккынсон-1» является двухступенчатой твердотопливной ракетой с максимальной дальностью полета до 1200 км (возможно – до 2 тыс. км).
После успешного запуска из подводного положения (со специального стенда, поскольку ПЛ для нее пока нет) эта ракета была адаптирована для наземного старта с мобильного шасси. Новая модификация ракеты получила название «Пуккынсон-2» (KN-15). Первый запуск прошел 12 февраля 2017 года. Дальность полета достигает 2 тыс. км. В отличие от «Хвасонов», запускаемых с колесных шасси, «Пуккынсон-2» запускается с гусеничной ПУ, созданной на базе либо САУ ИСУ-152 времен Второй мировой войны, либо с танка Т-55. Разработана БРПЛ «Пуккынсон-3» с возможной дальностью стрельбы до 3 тыс. км. Специально под эту ракету сейчас строится новая ПЛ.
С 2011 года, когда к власти в стране пришел Ким Чен Ын, КНДР произвела не менее 50 запусков баллистических ракет, что в разы больше, чем за все время правления Ким Чен Ира (1994–2011,16 запусков). 6 марта 2017 года КНДР с полигона Тончан-ни провела успешный залп сразу четырьмя ракетами.
9 августа 2017 года командующий стратегическими войсками КНА генерал Ким Рак Кём заявил: «Наши стратегические войска КНА серьезно рассматривают план огневого окаймления на остров Гуам, которое будет проводиться одновременным запуском четырех стратегических баллистических ракет «Хвасон-12» средней и дальней дистанции, для подавления основных военных баз на острове Гуам и посылания США строгого предупреждения.
Спланированная в нынешнее время наша мера военного действия будет эффективным рецептом для сдерживания сумасшествия США на Корейском полуострове и в регионе вокруг его. Наши ракетчики «Хвасон» при стратегических войсках КНА наполнены пламенной решимостью через удар окружения, нацеленный на агрессивную базу американских империалистов, еще раз полностью продемонстрировать всему миру мощь стратегических войск КНА, которые укрепились и развились в надежные ядерные вооруженные силы ТПК и самый мощный в мире ударный вид вооруженных сил.
Стратегические войска рассматривают и план обнародования этого исторического удара окружения по острову Гуам, нацеленный на агрессивную базу США. Наша стратегическая баллистическая ракета средней и дальней дистанции типа «Хвасон-12» будет пролетать 3356,7 км за 1065 с (примерно 18 мин.) через префектуры Симане, Хиросимы и Коти. Затем будет попадать в ближайшую акваторию 30–40 км от острова Гуам.
Стратегические войска КНА будут окончательно завершать план удара окружения на остров Гуам до середины августа, докладывать Верховному главнокомандующему ядерных вооруженных сил Республики и ждать приказ в боевой готовности».
Как известно, данный пуск по Гуаму не состоялся, но, видимо, лишь по политическим, а не по техническим причинам.
После начала переговоров с США КНДР ввела мораторий на пуски БРСД и МБР, но в 2019 году провела не менее 13 пусков ракет малой дальности. В частности, в конце ноября с интервалом 30 секунд были запущены две ракеты на дальность 380 км, при этом они достигли высоты 97 км. Судя по имеющимся фотографиям запусков, была испытана РСЗО с 4 снарядами на одной ПУ. Видимо, она сходна с китайскими РСЗО семейства WS, но, если исходить из указанных полетных данных, даже превосходит китайские РСЗО по своим ТТХ и, возможно, является самой дальнобойной РСЗО в мире. Данная система заведомо является оружием наземной войны. В случае массового развертывания такой РСЗО она может создать очень большие проблемы для южнокорейской армии и американских войск в этой стране, а также для НОАК, если отношения между Пекином и Пхеньяном вновь испортятся. Для стран, не имеющих наземной границы с КНДР, новая РСЗО угрозой не является. В августе 2019-го и в марте 2020 года прошли испытания ракеты, внешне напоминающей американскую ОТР АТАСМS. Была достигнута дальность не менее 400 км при высоте 50 км.
Именно в период правления Ким Чен Ына в составе КНА была создана Стратегическая ракетная армия, которую можно считать аналогом наших РВСН. В ее составе имеется три ракетные дивизии (с 1-й по 3-ю), четыре ракетные базы (с 51-й по 54-ю) и пять заводов по производству ракет, двигателей и БЧ (заводы №№ 26, 118, 125, Завод низковольтных машин, завод «Замзин»).
Для проведения испытаний баллистических ракет в КНДР были построены ракетные испытательные полигоны «Тонхэ» и «Сохэ». На полигоне «Тонхэ» (расположен на побережье Японского моря) проводились испытания БР «Хвасон-5/6/7» и «Тэпходон-1» и запуски космических РН «Ынха-2», при этом траектории ракет проходили над Японией. Для проведения пусков РН «Ынха-3» в КНДР был построен полигон «Сохэ», расположенный на западном побережье страны, в 50 км от границы с Китаем. Географическое положение полигона позволяло осуществлять пуски БР в юго-восточном направлении, без пролета над территорией третьих стран. Однако в 2018 году начался демонтаж этого полигона.
Детально ракетно-ядерная северокорейская программа известно только руководству КНДР. Фото Reuters
ПАКИСТАНСКИЙ СЛЕД
Разработка ядерных технологий в КНДР велась сначала с участием советских и китайских специалистов, а с 90-х годов – при активной помощи Пакистана. Именно оттуда, в частности, были получены центрифуги для обогащения урана и различная документация. В обмен на это Пакистан получил от КНДР, как было сказано выше, БР «Хвасон-7».
В 1985–1989 годы в г. Йонбинь,в 100 км от Пхеньяна, работал экспериментальный реактор мощностью 20 МВт. На нем могло быть наработано, по различным оценкам, от 6 до 24 кг плутония. В 1990–1994 годах реактор работал снова. В начале 90-х были построены реакторы в Йонбёне (50 МВт) и Тэчхоне (200 МВт). Они могли производить 60 и 220 кг плутония в год соответственно (для одной ядерной БЧ нужно 5–6 кг плутония). По договоренностям с США КНДР несколько раз останавливала реакторы, но после их нарушения Вашингтоном снова запускала.
Первое ядерное испытание (09.10.06) показало возможности КНДР по созданию ядерного оружия. Мощность плутониевого заряда составляла примерно 1 кт.
Второе испытание (25.05.09) было большей мощности (плутониевый заряд 3–4 кт).
Третье испытание (12.02.13; урановый заряд 6–7 кт) было направлено на проверку возможности миниатюризации заряда.
Четвертое испытание (06.01.16) считается первым испытанием водородной бомбы (6 кт).
Пятое испытание (09.09.16) направлено на повышение мощности заряда (урановый, 10–30 кт).
Шестое и на данный момент последнее испытание (03.09.17) считается вторым испытанием водородной бомбы (50–200 кт).
С тех пор ядерные испытания в КНДР не проводились, в 2018 году было объявлено о закрытии ядерного полигона в Пунгери. При этом до сих пор непонятно, до какой степени КНДР может использовать свои ядерные заряды в качестве авиабомб и, тем более, в качестве БЧ для БР. Каждый из этих этапов требует, во-первых, миниатюризации зарядов, во-вторых, роста их устойчивости к нагреву и перегрузкам. Для авиабомб соответствующие ограничения являются достаточно умеренными, для БЧ БР – очень существенными.
Предполагается, что в КНДР уже созданы для БР плутониевые БЧ мощностью от 100 до 300 кт. Водородных боевых зарядов пока, видимо, нет (либо только в виде ядерных фугасов, для которых нет никаких массогабаритных ограничений и не требуется устойчивость к нагреву и перегрузкам). Тем не менее их создание, как и разработка полноценных МБР, является для КНДР лишь вопросом времени.
Большинство корейских БР любой дальности построены на устаревших технологиях. Соответственно они могут быть поражены американскими ЗРС наземного базирования «Пэтриот» и THAAD, а также ЗУР «Стандарт» различных модификаций с крейсеров типа «Тайкондерога» и эсминцев типа «Орли Бёрк» ВМС США, эсминцев «Атаго» ВМС Японии и «Сэджон Тэван» ВМС Республики Корея, оснащенных системой «Иджис». Тем не менее поражение даже одиночных БР этими ЗРК не гарантировано (об этом свидетельствует опыт применения ЗРК «Пэтриот» на Ближнем Востоке). Если же будет иметь место массированное (более 100 БР одновременно) применение северокорейских ракет, то никакая ПРО не сможет с ней справиться, поскольку количество БР превысит количество ЗУР. Учитывая, что поражение каждой ЗУР одной БР с эффективным уничтожением БЧ нереально, против массированного северокорейского удара американо-японско-южнокорейская ПРО практически бесполезна и имеет чисто психологическое значение. При этом эффект удара может быть очень значительным, даже если ракеты будут применяться в обычном снаряжении. В январе нынешнего года иранский удар по американской базе в Ираке продемонстрировал неожиданно высокую точность иранских баллистических ракет. Пхеньян и Тегеран постоянно обмениваются военными технологиями, поэтому есть все основания подозревать, что точность северокорейских ракет не хуже, чем иранских.
Если говорить о политическом аспекте данной проблемы, то по-прежнему неясно, почему КНДР нельзя того, что можно всем (или почти всем) остальным (см. «Мир применил к Пхеньяну двойные стандарты», «НВО», 18.08.17). Двойные и даже тройные стандарты, применяемые к КНДР «мировым сообществом» являются одной из главных причин сохранения напряженности на Корейском полуострове.
Уже очевидно и то, что начавшееся было два года назад примирение Пхеньяна с Вашингтоном и Сеулом не состоится. Принято считать, что западная политическая культура подразумевает готовность идти на компромиссы. На самом деле, это явный миф. Европейская политическая культура в настоящее время – это либо манипуляции, либо капитуляции. Для США же единственный метод – грубая сила. Именно с ней Вашингтон и пришел на переговоры с Пхеньяном. Возможно, впрочем, Трамп, исходя из чистого прагматизма, на какие-то компромиссы был готов. Но американский истеблишмент, как демократический, так и республиканский, слово «компромисс» считает грубым ругательством, тем более – с тоталитарным чудовищем из Пхеньяна (при этом очень значительная часть членов американского Конгресса даже не знает, где этот Пхеньян находится).
Получилось, что западную политическую культуру продемонстрировала как раз КНДР. Она, как было сказано выше, демонтировала ракетный и ядерный полигоны, ввела мораторий на ядерные испытания, на пуски БРСД и МБР. В ответ на эти уступки Пхеньян логично ожидал уступок со стороны Вашингтона. Но не получил ничего. «Главная демократия мира» продемонстрировала чисто тоталитарный стиль ведения диалога, стремясь додавить оппонента до полной и безоговорочной капитуляции. Пхеньян капитулировать не собирался, поэтому не увидел смысла в дальнейшем ведении подобного странного диалога. Не увидел он смысла и в ведении диалога с Сеулом, который по-прежнему не способен проводить самостоятельную политику и полностью зависит от США.
ДВЕ КОРЕИ
На самом деле, все это уже было. Просто почти никто за пределами Корейского полуострова не знает о том, что еще в 70-е годы, при Ким Ир Сене, тоталитарная КНДР предложила совершенно демократический принцип объединения страны – на конфедеративных началах, с сохранением в обеих частях политической и экономической систем и с ежегодной ротацией высшего руководства. Разумеется, этот путь очень сложен, но другого варианта просто нет. И до сих пор Пхеньян от него не отказался. На последнем съезде ТПК в мае 2016 года Ким Чен Ын вновь сказал, что КНДР стремится к мирному объединению Кореи с сохранением в каждой из частей нынешних систем и, лишь если против страны будет совершена агрессия, Пхеньян реализует военный вариант объединения. Интересно, что абсолютно все мировые СМИ процитировали вторую часть этого высказывания, но подавляющее их большинство «не заметило» первую часть.
Увы, но демократическая Республика Корея до сих пор хочет чисто тоталитарного варианта объединения – полного поглощения КНДР, причем в гораздо более жестком варианте, чем при объединении Германии, с репрессиями против всего военно-политического руководства Севера. Подобный подход, разумеется, делает объединение невозможным. Беда в том, что Сеул играет не свою игру.
Пожалуй, в ХХ–ХХI веках не найти в мире более впечатляющей «истории успеха», чем то, что продемонстрировала Республика Корея. Первую половину ХХ века она провела в роли нищей бесправной японской колонии, а в 1950–1951 годах была полностью разрушена в ходе Корейской войны. Уровень жизни в этой стране еще в 60-е годы был таким же, как в странах Тропической Африки. Сейчас южнокорейская экономика входит в число 15 крупнейших экономик мира. Причем в основе экономики Республики Корея – не финансовые мыльные пузыри и не сфера обслуживания, как на Западе, а мощнейшая современная высокотехнологичная промышленность, что делает ее гораздо более устойчивой к различным кризисам. Кроме того, в стране созданы прекрасные ВС, по своему боевому потенциалу и уровню подготовки личного состава они входят как минимум в тройку сильнейших в мире среди стран, не обладающих ядерным оружием. Южнокорейская армия даже не на голову, а на две головы сильнее любой европейской. В такой ситуации неспособность проводить самостоятельную внешнюю политику выглядит абсолютной аномалией. К сожалению, политика Сеула определяется в Вашингтоне. 30–40 лет назад это было понятно, объяснимо и даже рационально. Сегодня это совершенно недопустимо, хотя, к сожалению, объяснимо – в основе данного феномена лежат чисто психологические причины. Южане просто не могут поверить в собственные силы и возможности, а американцы делают все, чтобы этого никогда не случилось. При этом предъявлять претензии к США глупо и бессмысленно – они действуют в соответствии со своими идеологическими установками и геополитическими интересами. Вашингтон и должен отстаивать американские, а не корейские интересы. Но вот Сеул обязан отстаивать интересы корейские, а не американские.
ЭФЕМЕРНЫЙ МОРАТОРИЙ
Пхеньян уже отказался от вышеупомянутого моратория, но пока новых ядерных испытаний и пусков ракет большой дальности не проводил. Видимо, руководство КНДР понимает, что Трамп в любом случае является для Пхеньяна меньшим из зол, поэтому не нужно перед выборами создавать ему лишние проблемы. КНДР декларирует готовность вернуться к переговорам, если США будут вести их всерьез, то есть по принципу «уступка за уступку».
Разумеется, КНДР не откажется от ядерного оружия, для нее это вопрос сохранения реального суверенитета. Но может отказаться от МБР, а возможно, и от БРСД – в том случае если получит полное снятие санкций и реальное сокращение американских сил на юге Корейского полуострова. Если Трамп выиграет предстоящие выборы, он может пойти на подобный вариант соглашения с Кимом, вероятность этого очень невелика, но нулю не равна.
Сеул же из-за своей неспособности избавиться от американской опеки, возможно, упускает последний шанс на мирное объединение страны. Чем дальше две Кореи живут не просто по отдельности, но в состоянии холодной войны, тем меньше в обеих странах будет желающих объединиться. Через одно, максимум через два поколения объединение станет невозможным просто потому, что как на Севере, так и на Юге на него исчезнет общественный запрос. Это практически полностью перечеркнет южнокорейскую историю успеха. Но в Сеуле этого, увы, не понимают.
Китаю нужна полностью марионеточная КНДР без ядерного оружия, но Пхеньян, несмотря на высокую экономическую зависимость от Пекина, на полную капитуляцию перед ним идти не собирается. Причем наличие у КНДР ядерного оружия – важнейшая причина того, что Китай вынужден терпеть вполне независимое поведение вроде бы полностью зависимой от него страны.
России ядерное оружие КНДР абсолютно ничем не мешает. Более того, для России была бы чрезвычайно выгодна реализация варианта, предлагаемого Пхеньяном, – объединение Корей с сохранением двух систем. Больше никому из внешних игроков такой вариант не интересен, их вполне устраивает вечное разделение Кореи и замкнутость ее частей друг на друга. Увы, политика Москвы на корейском направлении абсолютно пассивна и безынициативна, а регулярные голосования за всё новые санкции против КНДР в угоду Вашингтону и Пекину просто позорны. Вдвойне позорны они стали после того, как сама Россия оказалась под санкциями и с тех пор бесконечно рассуждает о контрпродуктивности любых санкций. Но наша внешняя политика брутальна и независима лишь на словах. На деле она, как правило, труслива и сервильна по отношению к различным «партнерам», как к «уважаемым» («Лучшая терапия – шок», «НВО», 27.12.19), так и к «стратегическим» («Этапы российско-китайских взаимоотношений», «НВО», 28.02.20). Каковые «партнеры» и относятся к нам соответствующим образом, то есть в грош не ставят. За исключением тех случаев, когда внешней политикой начинает заниматься Минобороны. К сожалению, в корейскую проблему нашим военным включиться сложно, поэтому занимаются ей по-прежнему дипломаты. Печальный результат налицо.
Пхеньян помирился с Пекином ради того, чтобы уверенней чувствовать себя на переговорах с США. При этом руководство КНДР очень хотело бы сблизиться с Россией, чтобы, в свою очередь, сбалансировать китайское давление. Но, увы, Москва панически боится обидеть «стратегического партнера» и влезть в его сферу влияния. Хотя «партнер» совершенно не боится лезть в нашу сферу влияния. Например, в Белоруссию («Идеальный противовес», «НВО», 04.10.19), или в Центральную Азию («Пекин переходит в наступление», «НВО», 16.11.18). Причем везде Пекин совершенно откровенно играет против интересов Москвы, которая, видимо, признала себя подчиненной Пекину и на симметричные шаги не способна. В Пхеньяне это уже поняли. Россию там называют бумажным тигром, который имеет огромную военную мощь, но не способен конвертировать ее в политическое влияние.
В связи с нынешней глобальной вирусной катастрофой хочется отметить еще один момент. Становится все более очевидно, что глобализация ведет цивилизацию к полному краху. И поэтому тем, кто еще не утратил способность думать или хотя бы не потерял инстинкт самосохранения, надо как можно быстрее бежать от идеи встраивания в мировые технологические цепочки к идеям чучхе, то есть опоры на собственные силы. Надо понимать, что идеи чучхе отнюдь не тождественны коммунистическим (в самой КНДР о коммунизме сейчас уже практически никто не вспоминает), более того, они не требуют обязательного установления тоталитарной системы. Надо просто более или менее все уметь делать самим. Например, самолеты, не только боевые, но и гражданские, а также двигатели и авионику для них. Или лекарства. Или станки. У России гораздо больше возможностей этого добиться, чем у подавляющего большинства стран мира, в том числе тех, которые считаются развитыми. Только надо как можно быстрее избавиться от абсурдной веры во всемирный свободный рынок, где мы без проблем в любой момент купим все, что нам нужно.
Александр Храмчихин
Александр Анатольевич Храмчихин – заместитель директора Института политического и военного анализа.
