«Известия» поговорили со служащими в Донбассе женщинами
Когда мы говорим о военнослужащих в Донбассе, то имеем в виду в первую очередь мужчин, а вот женщины отчего-то всегда остаются в тени. Между тем представительниц прекрасного пола в армиях ЛНР и ДНР — сотни, и они также, без скидок, тянут свою лямку. Накануне 8 Марта специальный корреспондент «Известий» встретился с некоторыми из них, чтобы узнать, почему они выбрали этот путь и что значит быть женщиной на войне.
«Плакала от отчаяния»
Оксана Пожарицкая — санинструктор в подразделении «Оплот». С виду мягкая и беззащитная, и не представишь ее в казарме или на поле боя. Между тем подразделение ее стоит на одном из самых горячих участков фронта.
До войны работала контролером в теплосетях, растила двоих детей.
— В марте 2014-го стала ходить в Донецке на митинги возле ОГА, — рассказывает она. — Надевала красное пальто, заплетала в косу шелковые ленты — белые, красные и голубые — и шла на площадь, уверенная в себе, красивая, напролом!
После взятия здания администрации, 6 апреля, записалась в первый медицинский отряд ДНР. Стала старшим фармгруппы, распределяла заявки с медикаментами по госпиталям, больницам, отрядам.
Первым боевым заданием (на которое вызвалась сама) стала поездка в село Кривая Лука под Славянском — город уже заняли украинские войска. Оттуда поступил звонок от раненого российского добровольца — позывной «Байкал»: парень прятался в хате у мирных жителей, просил по возможности помощи.
— Несколько раз поездка срывалась, — вспоминает Оксана. — Нас заворачивали свои же, кругом ведь бои, опасно! В итоге мы решили разыграть спектакль: сели с ополченцем Шурави на «девятку», как будто он таксист, а я разыскиваю бабушку. Спрятали в двигатель лекарства и поехали…
Фото: ТАСС/Михаил Соколов
Источник изображения: iz.ru
В той поездке, рассказывает Оксана, у нее поседела часть волос. По дороге пришлось преодолеть 17 украинских блокпостов, несколько раз их выводили под прицелами из машины (по обочинам стояли сожженные авто с мертвыми пассажирами), дороги были забиты идущей военной техникой — «Градами», БТР, танками. Остались живы только чудом. «Плакала от отчаяния, а Шурави ругал последними словами «сепаров», это, видимо, и спасло!» — говорит Оксана.
Раненого нашли, оказали медицинскую помощь, сказали: «Держись, брат, в следующий раз попробуем забрать!». Когда спустя день вернулись в Донецк, их встретили как героев… А через неделю Шурави, нашив в грузовике-хлебовозке двойные стенки, совершил отчаянный одиночный рейд в ту же Кривую Луку. И вывез раненого, спрятав его между стенками!
Оксана имеет две награды — орден «Творящим добро» и медаль «За спасение жизни». Медаль получила в мае 2019-го за операцию, во время которой с товарищами вытаскивала из-под непрекращающегося огня раненых — где-то перебежками, где-то ползком, в течение четырех дней. «О подробностях не могу сказать, единственное — был очень тяжелый бой», — объясняет Оксана.
О перспективах и планах на будущее говорит: «Останусь в армии даже после войны. Тут я на своем месте». По поводу 8 Марта делится, что сделала сама себе подарок — вместе с любимым человеком сыграли накануне свадьбу.
«Всё станет хорошо»
Старшина 6-й роты «Пятнашки» прапорщик Елена Рябцова родом из ЛНР, из Краснодона.
Все корни, говорит Елена, из России. Папа из Ленинграда. Мама — донская казачка, родилась рядом с той самой станицей Вешенская, откуда Шолохов. Более того, прапрадед ее — Федор Подтелков — описан под своим именем в «Тихом Доне»: он служил в императорской лейб-гвардии, а после революции стал одним из первых красных атаманов (в жизни и в романе он погибнет в 1918-м).
— Вот у меня шапки-кубанки, — указывает Елена на стену своего рабочего кабинета. — И икона Николая II — покровителя казаков…
До войны работала главным специалистом финуправления в Краснодонском горсовете. Муж и двое сыновей трудились на шахте.
— В 2014-м первым пошел в ополчение муж Сережа, — рассказывает Елена. — Принимал участие в самом первом танковом бою против украинских войск. За ним и я записалась. А потом и сыновья. Почему пошла? Нужно было что-то делать, управление наше не функционировало. Ну и поближе к Сергею хотелось, знать — где он, как…
Елену взяли работать в комендатуру — вела бумаги, принимала пополнение — в день, рассказывает, приходило до 100–120 добровольцев, из них половина — россияне. Все ощущали небывалый подъем — подобного духа братства она не испытывала ни до, ни после. Жили по законам коммунизма — всё общее. И никто никого не ел и не подсиживал (что было в порядке вещей в прежней жизни). И казалось: «Еще чуть-чуть и откинем врага, очистим область, еще немного!..»
Старшина 6-й роты бригады «Пятнашка» Елена Рябцова
Источник изображения: Фото: ИЗВЕСТИЯ/Сергей Прудников
Спустя полгода вернулась на госслужбу. Но скоро позвали в армию ДНР — согласилась. Свои обязанности сегодня обозначает так: «На мне всё хозяйство».
— Регулярно выезжаешь на позиции, смотришь — как одеты, как спят, что едят, — рассказывает она. — Многие как дети ведь, если не присмотришь и не дашь нагоняй — будут ходить в мокром, спать на чем придется…
О подопечных Елена может говорить долго. Перебирает истории одного, другого, третьего. Сергей Сидор с виду неприметный человек, тысячу раз мимо пройдет — не заметишь! А в бою одержимый, делает то, что человеку, казалось бы, не под силу. Или Рэмбо — худой, хворый, в очках. Но если бревно — то самое тяжелое, если лопата — самая большая, если окоп — самый длинный…
— Муж Сережа в ЛНР продолжает служить, командир танковой роты, но видимся редко, — вздыхает Елена. — Сыновья в России на заработках. А я здесь. Какой подарок бы мне хотелось получить на 8 Марта? Чтобы война закончилась. И домой вернуться… Тогда всё станет хорошо.
«Мама Таня»
Татьяну Давыденко — санинструктора 4-й роты бригады «Пятнашка» — знают по позывному «Мама». В 2014-м она пошла в ополчение вместе с сыном Володей, который так и обращался к ней в кругу бойцов — «Мама». Володи больше нет. Позывной остался.
До войны Татьяна работала парикмахером в салоне красоты.
После победы майдана, как тысячи других, приходила к зданию ОГА на митинги. Далее был референдум, в котором приняла участие как активист и организатор. Вступила в добровольческий отряд «Русская православная армия». «Медиков не хватало, — объясняет. — Записалась санинструктором». В июне отправилась в Славянск в госпиталь — учиться.
— Провела там неделю, госпиталь был забит ранеными, — говорит Татьяна. — Запомнился один контуженный пожилой солдат, он каждые несколько минут пытался вспомнить — кто он? Или другой — его принесли из окопа, где разорвался снаряд: парня непрерывно трясло, не унять. Училась на практике. Приобрела навыки доврачебной помощи — наложение жгута, перевязки, уколы, обработка ран…
Санинструктор 4-й роты бригады «Пятнашка» Татьяна Давыденко
Источник изображения: Фото: ИЗВЕСТИЯ/Сергей Прудников
На первое боевое задание Татьяна отправилась в Карловку. Там под огнем оказала помощь первому своему раненому — снайперу, ему прошило осколком печень: наложила повязку, как учили, вколола антишоковое, болеутоляющее. Бойца удалось спасти. Правда, там же были и первые убитые...
На вопрос, не страшно ли было оказаться под огнем, отвечает:
— Нет. Во-первых, не понимаешь опасности. А во-вторых, рядом надежные мужчины. Они ведь — простые наши шахтеры, водители, металлурги — самые лучшие. Я видела: что бы ни случилось — они никогда не бросят. В любой сложной ситуации что-то придумают.
Спустя месяц участвовала в бою под Шахтерском — ВСУ бронетанковой группой вырывались тогда из окружения. Там ей пришлось перевязывать украинского солдата.
— Его изрешетило пулями, — вспоминает Таня. — Наши подобрали, принесли мне. Я когда узнала, что враг, — разозлилась сначала. Но потом стала обрабатывать раны и успокоилась. Он сказал, что зовут его Дима, 27 лет, из Кировоградской области. Спрашивал меня: «Тетя, я буду жить?». Я: «Да, вот эту пулю еще маме передашь». Умер он в тот же день на операционном столе…
А спустя месяц под Старомихайловкой, подорвавшись на мосту, погиб сын Тани — Володя…
Она продолжает служить. Оглядываясь на события шестилетней давности, говорит, что всё было не зря. Не испугались, отразили нападение, отстояли себя.
На вопрос, не хочет ли вернуться в свой салон красоты, отвечает:
— Очень хочу. Вернусь, когда всё закончится.
Сергей Прудников, Донецк
Сергей Прудников
