Москве и Пекину необходимо четко сформулировать свои позиции
Отношения Китая с современной Россией прошли несколько этапов. В 1990-е годы Китай действовал в России в соответствии со стратагемой «Грабить во время пожара» («Взорвать государство изнутри», «НВО», 27.01.17). Поскольку Россия сохранила территориальную целостность, а потенциал НОАК в тот период был достаточно низким, Пекин не пошел на прямой захват восточных территорий России, а сосредоточился на разграблении ее природных ресурсов (в первую очередь Восточной Сибири и Дальнего Востока), а также на получении (очень часто тоже в форме кражи) военных, космических и прочих высоких технологий. Пекин создал в России достаточно мощное лобби, в которое вошли руководители предприятий ВПК и нефтегазовой отрасли, ряда политических партий (причем тех, что неизменно имеют фракции в Госдуме), представители научного сообщества (включая многих профессиональных китаеведов) и СМИ. Оно активно действует до сих пор, ведя в России чрезвычайно настойчивую пропаганду о безальтернативности и полной безопасности максимально тесного сближения с КНР.
С другой стороны, в России сохранилось очень сильное недоверие к Китаю после его предательства СССР в 1960–1970-е годы, а также возникли столь же сильные опасения по поводу китайской экспансии в восточные регионы. Это стало серьезным сдерживающим фактором для сближения с Китаем.
ПАРТНЕРСТВО
В итоге официальная риторика «стратегического партнерства» и «беспрецедентно хороших отношений» была лишь в незначительной степени наполнена конкретным содержанием. Это содержание в основном свелось к приграничной торговле (грабительской по отношению к России, но до определенной степени помогавшей выжить жителям восточных регионов России в первой половине 1990-х) и к продаже Россией в Китай современного оружия (что значительно повысило потенциал не только НОАК, но и ВПК Китая, при этом, впрочем, помогло выжить ряду предприятий ВПК РФ в тот же период). На территории России возникли многочисленные китайские общины, имеющие собственную экономику и живущие по собственным законам, но количество китайцев в России оказалось ниже, чем ожидалось по наиболее пессимистическим прогнозам. ВС КНР и РФ начали проводить совместные учения, как двусторонние, так и в рамках созданной в середине 1990-х ШОС, но они в значительной степени носили политико-пропагандистский характер и были направлены не столько на укрепление российско-китайского сотрудничества, сколько на шантаж и запугивание Запада («Военное сотрудничество России и Китая», «НВО», 20.09.19). При этом китайские официальные лица (в отличие от российских) постоянно подчеркивали, что отношения с Россией не имеют характера союза и не направлены против третьих стран.
По мере роста комплексной государственной мощи Китая он начал все более явно относиться к России как к младшему брату, если не как к вассалу, который уже «никуда не денется» и будет подчиняться Пекину все больше.
Пекин постепенно утрачивал интерес к российским (по сути, к советским) высоким технологиям, поскольку взял почти все, что можно. Торговые отношения уже с середины 1990-х стали более упорядоченными, но остались грабительскими по отношению к России. Причем для Китая торговля с Россией имела очень ограниченное значение, к тому же китайский бизнес был недоволен российским инвестиционным климатом. На международной арене постепенно начала складываться ситуация, когда Россия поддерживает Китай во всем, а он ее – ни в чем. Россия, несмотря на ее огромный транзитный потенциал, была практически исключена из важнейшего китайского экономического и геополитического проекта «Один пояс – один путь». Этот проект затрагивает лишь короткий отрезок в европейской части России, от западной границы Казахстана до восточной границы Белоруссии. Полное исключение из проекта Сибири и Дальнего Востока явно свидетельствует о том, что эти регионы являются направлением прямой экспансии Китая, а не его внешней политики.
КИТАЙСКИЙ НЕЙТРАЛИТЕТ
В данную концепцию прекрасно вписывалось резкое обострение отношений между Россией и Западом в 2014 году. Китай вполне ожидаемо сохранил в этом конфликте фактический нейтралитет (как и почти весь незападный мир), при этом стремясь извлечь максимум экономических выгод из российских проблем. Его и так традиционно очень жесткая манера ведения коммерческих переговоров ужесточилась еще сильнее, а мнение о том, что Россия от него «никуда не денется», укрепилось еще больше. В частности, Китай даже на условиях кредита отказался финансировать строительство газопровода «Сила Сибири», предназначенного в первую очередь для экспорта газа в Китай. В самой России чрезвычайно активизировалось китайское лобби, доказывающее, что теперь у страны не осталось никаких альтернатив максимальному сближению с Китаем, а о любых опасениях необходимо окончательно забыть, тем более что прогнозы о китайской экспансии не подтверждаются. В российском правительстве и деловых кругах стало появляться все больше сторонников предоставления Китаю режима максимального экономического благоприятствования, по крайней мере на Дальнем Востоке.
При этом Россия так и не капитулировала перед Западом по вопросам Крыма и Донбасса, ее экономика отнюдь не была порвана в клочья, а в Сирии она добилась чрезвычайно серьезных военных и политических успехов, коренным образом изменив ход данного конфликта. В результате вместо обещанной Западом изоляции произошло очевидное и значительное укрепление геополитических позиций России и столь же очевидное укрепление ее военной мощи. По-видимому, Москва впервые за весь период ее отношений с КНР в постсоветский период начала предъявлять Пекину претензии по поводу его внешнеполитической позиции. Ухудшение отношений с Россией в момент ее усиления и в период серьезных внутренних изменений в самом Китае оказалось для Пекина ненужным. Из-за этого с конца 2016 года политика Пекина начала определенным образом меняться. По крайней мере, при рассмотрении в ООН принципиальных для Москвы вопросов (Крым, Украина, Сирия) он перешел к солидарному с ней голосованию (до этого неизменно воздерживался) и стал регулярно заявлять о поддержке России по данным вопросам на уровне официальной риторики.
УЧЕНИЯ
По-видимому, еще одной политической уступкой Пекина Москве стало участие контингента НОАК в учениях «Восток-2018». Этот контингент составил примерно 10% общей численности военнослужащих, участвовавших в учениях. Участие китайцев в учениях носило чисто политический характер и было, как и раньше, направлено на шантаж и запугивание Запада. Судя по реакции Запада, очень напоминающей панику (особенно у европейских стран), данная цель была полностью достигнута, что в очередной раз подтверждает абсолютную неадекватность Запада, которая продолжает прогрессировать. Причем Китаю эта реакция вряд ли была нужна (у Пекина нет намерений запугивать Запад, особенно Европу), но она была необходима России. В несколько меньших масштабах ситуация повторилась во время учений «Центр-2019».
Чрезвычайно показательной можно считать историю с иранско-российско-китайскими военно-морскими учениями, которые прошли около берегов Ирана в конце декабря 2019 года. В них приняли участие значительная часть ВМС Ирана, сторожевой корабль (фрегат) «Ярослав Мудрый» и два вспомогательных судна ВМФ РФ (из состава Балтийского флота) и всего один китайский эсминец. В России эти учения освещались мало, поскольку они пришлись на предновогоднее информационное «умирание» любых серьезных тем. В Иране их комментировали с восторгом. Китай же начал оправдываться. Представитель Минобороны КНР официально заявил, что учения соответствуют международному праву и сложившимся нормам и не имеют отношения к ситуации в регионе. В том же заявлении почти столько же внимания было уделено предстоящим китайско-танзанийским учениям «Искренний партнер-2019», тем самым как бы показывалось, что сотрудничество с Танзанией для Китая имеет такое же значение, как и сотрудничество с Россией и Ираном. Значительный по объему материал, посвященный учениям, был опубликован в газете «Жэньминь жибао» – органе ЦК КПК, крупнейшей китайской газете. В нем говорилось, что совместные военные учения не представляют собой ничего необычного. Ранее Китай проводил совместные маневры как с Россией, так и с Ираном, а также и с Саудовской Аравией и другими странами. КНР и США совместно проводили военные учения, а также вместе принимали участие в многосторонних учениях. Участие Китая, России и Ирана в совместных морских учениях с любой точки зрения не является чем-либо изумительным. Подобные маневры не должны трактоваться в геополитическом направлении. Китай не намерен вступать в конфликты на Ближнем Востоке, тем более не станет выбирать чью-либо сторону. КНР поддерживает дружественные отношения со всеми странами. Ни одно государство не должно требовать от Китая развивать исключительные партнерские отношения. КНР также не поддерживает страны, которые рассматривают отношения с Китаем в качестве «карты» для решения проблем с другими сторонами. Ближневосточные страны являются хорошими друзьями Китая, в том числе и Иран. По мнению КНР, ни одна ближневосточная страна не подумает о том, что Китай намеренно будет различать региональные страны по близости в будущем.
Политической уступкой Пекина Москве стало участие контингента НОАК в учениях «Восток-2018». Фото со страницы Министерства обороны РФ в «ВКонтакте»
Таким образом, если представитель Минобороны Китая в шкале китайских приоритетов уравнял Россию и Иран с Танзанией, то главная партийная газета КНР повысила Россию и Иран в этой шкале до уровня их главных геополитических противников – США и Саудовской Аравии соответственно. Видимо, китайцы приняли участие в учениях опять же под давлением Москвы, поэтому немедленно объяснили всему остальному миру, что это ни в коем случае не нужно принимать всерьез. А Москве прямо напомнили, что ни одно государство не должно требовать от Китая развивать исключительные партнерские отношения и что КНР также не поддерживает страны, которые рассматривают отношения с Китаем в качестве карты для решения проблем с другими сторонами.
Что касается экономики, то Москва остро нуждается в китайских инвестициях, а Пекин, как и раньше, крайне заинтересован в экономической экспансии в Россию с целью удовлетворения своих потребностей в ресурсах, а в перспективе – и в территориях. С другой стороны, Москва по-прежнему очень опасается этой экспансии (к тому же известно множество примеров, как Пекин чрезвычайно успешно загоняет даже достаточно крупные страны, например Пакистан и Малайзию, в долговую кабалу), а китайскому бизнесу по-прежнему не нравится российский инвестиционный климат, усугубленный западными санкциями, – китайский бизнес не хочет попасть под эти санкции, поскольку для подавляющей его части отношения с Западом важнее, чем с Россией. Более того, де-факто Китай участвует в экономических санкциях против России, причем со временем они даже ужесточаются. Например, китайская глобальная торговая сеть в интернете AliExpress в 2019 году перестала принимать любые заказы из Крыма. Москва неоднократно обращала внимание на данный факт, однако в Пекине неизменно отвечают, что не могут вмешиваться в дела коммерческих компаний. Подобный ответ является наглой ложью: в Китае любая коммерческая компания прямые приказы партии и правительства выполняет беспрекословно. Следовательно, Пекин просто не считает нужным отдавать бизнесу приказ о том, что выполнять антироссийские санкции нельзя.
КАК БЫ СОЮЗ
Аналогичная неопределенность сохраняется и в политической сфере. В условиях серьезного давления на обе страны со стороны США Россия и Китай вроде бы заинтересованы в создании реального союза между собой. С другой стороны, крайне сложно сделать такой союз по-настоящему равноправным, а быть в нем подчиненным ни Москва, ни Пекин, разумеется, не хотят. Кроме того, национальные интересы РФ и КНР отнюдь не идентичны, а во многих случаях они абсолютно разные. В частности, Китай совершенно не собирается ссориться с европейскими странами – членами НАТО, а у России нет никаких конфликтов с противостоящими Китаю в Южно-Китайском море странами – членами АСЕАН. Единственным общим противником оказываются США и, может быть, еще Япония, чего маловато для военного союза. Из-за этого ни одна из сторон не хочет брать на себя юридические обязательства военно-политического характера.
Совершенно непонятно, как долго может поддерживаться подобное неустойчивое равновесие в двусторонних отношениях. Риторика «стратегического партнерства» явно противоречит весьма ограниченному партнерству на практике. При этом реальное сближение для обеих сторон, как было сказано выше, описывается русской пословицей «и хочется, и колется». Представляется, что до бесконечности такая ситуация продолжаться не может, но непонятно, в какую сторону она может повернуться в итоге – сближения или расхождения. До определенной степени Москва и Пекин сделали себя заложниками указанной риторики, которую нечем подтвердить, но от которой невозможно отказаться.
Неким моментом истины может стать следующий год, когда надо будет продлевать подписанный в Москве 16 июля 2001 года сроком на 20 лет договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между РФ и КНР. Можно продлить его в прежнем виде, но можно и изменить. В частности, исключить положение о ненаправленности против третьих стран. Или даже прямо вписать положение о военном союзе.
МОСКВА, ПЕКИН, НАТО
Несколько лет назад на российском телевидении демонстрировался отечественный художественный сериал «Меч». В нем рассказывалось о группе бывших и действующих сотрудников силовых структур, которые, видя недееспособность и продажность правоохранительных органов, начинают вершить самосуд над преступниками и коррупционерами (группа эта и называется «Меч»). В конце концов создатель и руководитель группы Максим Калинин добирается до своего бывшего начальника, генерала, крышующего наркобизнес. Перед тем как убить генерала Калинин снимает маску. «Так это ты создал «Меч»?!» – спрашивает генерал. На что Калинин отвечает: «Нет! Это ты создал «Меч»!» То же самое будет и с российско-китайским военным союзом. Если он возникнет, создадут его не Москва и Пекин. Его создаст Вашингтон, убедивший сам себя в своей исключительности и в праве на мировую гегемонию.
Как ни странно, в России есть определенное количество людей, считающих, что нам нужно примириться с Западом, который после этого сможет защитить нас от Китая (автор встречал таких людей лично). Видимо, последние лет 30 эти люди находились в анабиозе или жили в глухой тайге без всяких средств связи. Поэтому они не заметили, например, полной недееспособности НАТО, которому было проблематично справиться даже с Ливией («Ливийский тупик НАТО», «НВО», 29.11.19), хотя та в военном отношении слабее Китая на несколько порядков. Но не это главное. «Примирение» с Западом возможно в единственном варианте – мы сдаем ему абсолютно все: Крым, Абхазию, Южную Осетию и, что гораздо важнее, то, что на самом деле только и может защитить нас от Китая, – значительную часть собственных ВС и ВПК. Что мы получим в обмен, прекрасно известно на примере Грузии и Украины, коих Вашингтон цинично подставил под войны с Россией, не оказав им никакой реальной помощи. Особенно впечатляет пример нищей, разворованной собственными правителями Украины, которая теперь за свой счет воюет против России за интересы сверхбогатой Америки. Причем та «помогает» Украине только и исключительно тем, что еще дальше загоняет ее в долговую кабалу. Совершенно аналогично, пойдя на союз с США против Китая, мы сдадим все, в обмен на что получим сначала долговую кабалу, а потом войну между США и Китаем до последнего россиянина. Увы, союз с Китаем против США приведет к абсолютно аналогичным последствиям: сначала к долговой кабале (только уже перед Китаем), а затем к войне между Китаем и США до последнего россиянина. Стратагему № 3 «Убить чужим ножом» прекрасно знают как в Пекине, так и в Вашингтоне. Каждый из этих «союзников» сделает нас этим самым «чужим ножом».
ПРОБЛЕМА РОССИИ
К такой замечательной дихотомии нас привела одна из главных проблем России – откровенно патологический комплекс неполноценности перед Западом. У этого комплекса два проявления, противоположных по сути, но равно губительных для страны. Одно проявление, которое можно назвать прямым, подразумевает не только тотальную капитуляцию России перед Западом, но и полное копирование всех западных институтов и практик в России. Хотя, как показывает действительность во всемирном масштабе («Станет ли Москва младшим братом Пекина», «НВО», 29.06.18), такое копирование не является ничему гарантией и ни от чего панацеей, самый яркий пример – все та же Украина. Другое проявление комплекса, которое можно назвать обратным, представляет собой стремление «назло бабушке отморозить уши», то есть действовать всегда и везде вопреки Западу, даже если это губительно для самой России. В первую очередь сторонники данного направления, которые в силу какого-то дикого недоразумения считаются «патриотами-государственниками», как раз и готовы сдать все Китаю и капитулировать перед ним так же, как их идейные оппоненты (с тем же психологическим комплексом) готовы капитулировать перед Западом.
Есть у комплекса промежуточное проявление – стремление «включить Россию в Запад» на условиях самой России. Именно этим занимался первый президент России, именно этим занимается президент нынешний. Методы у Бориса Николаевича и Владимира Владимировича были разные, а результат одинаковый: даже не нулевой, а отрицательный. Потому что Запад не примет нас ни в каком виде и ни на каких условиях. При этом, продолжая бессмысленно биться лбом об стену, Москва бесполезно тратит силы и время и совершает массу грубых политических ошибок, делая совершенно ненужные уступки как Западу, так и Китаю. Которые с удовольствием и очень успешно пользуются нашей глупостью.
КИТАЙСКИЙ КИНЕМАТОГРАФ
Что касается реального отношения официального Пекина к нашей стране, то тут уместно будет привести несколько выдержек из книги Анатолия Шанина – артиста, 17 лет игравшего советских людей в китайских фильмах и пьесах на исторические темы. Данный текст недавно был опубликован в интернете. Причем предваряет его Шанин такой фразой: «Не хотелось бы, чтобы эти мои записки были использованы превратно и стали бы лить воду на мнения тех, кто пытается очернить наши отношения с Китаем, что было бы явно в интересах США». Но тут уж как получится.
«Вынужден еще раз напомнить, что большинство китайских режиссеров и артистов являются военнослужащими.
Когда мне приходилось сниматься в павильонах, расположенных на территории военной киностудии «Первое августа» (для непосвященных объясняю, что это день образования китайской армии), то меня постоянно провозили туда в закрытой машине, почти подпольно, потому что вход туда построже, чем на танковый полигон в Советском Союзе».
«Через некоторое время работы в качестве актера я понял одну особенность китайского кинематографа, которая меня особенно покоробила. Это откровенная подлость по отношению к освободителям в лице Советской армии в августе 1945 года и попытки приписать заслуги победы над японцами доблестным бойцам армии, руководимой коммунистами, хотя они реально во время войны не провели ни одной мало-мальски подходящей операции, постоянно прячась в Особом районе Яньаня (провинция Шэньси), до которого японцам, как я понимаю, было не то чтобы не достать, просто в условиях войны на Тихом океане не было желания возиться. Но зато сейчас с экранов всех телевизоров доблестные китайские бойцы громят в пух и прах японских захватчиков, от которых только перья летят. В последнее время им иногда «помогают» гоминдановцы и... американцы, как это ни парадоксально выглядит. То есть к заслугам американцев в разгроме Японии в этих фильмах китайские авторы сценариев и режиссеры фильмов относятся с большим уважением.
Советский солдат в настоящее время на экранах телевидения в Китае чаще всего выглядит несуразным бандитом или полным кретином, по типу тех, которых показывают в американских фильмах.
В Китае, где в пропаганде и агитации все четко расписано и ни одна контровая мышь не проползет, ни одна антигосударственная ворона нигде не каркнет, где за всем показом как на большом, так и на малом экране следят очень строго, не бывает ничего случайного. Так что в действиях этих авторов прослеживается очень четкая линия на принижение советского влияния, на то, чтобы вытравить из памяти людей именно это хорошее отношение, чтобы всё и вся приписать только себе любимым, поэтому и надо создавать такие фильмы, у которых все успехи достигнуты лишь самими китайцами, а тех советских людей, без которых все-таки обойтись нельзя, всячески оболгать и пародийно выставить кретинами и пьяницами».
К сожалению, у нас совершенно точно никто не собирается снимать фильмы ни про уникальную по степени героизма защиту Албазина («Брестской крепости на Амуре»), ни про блестящую победу РККА в короткой войне за КВЖД, ни про Даманский. Нельзя же обидеть таких замечательных, искренне любящих нас «стратегических партнеров».
Александр Храмчихин
Александр Анатольевич Храмчихин – заместитель директора Института политического и военного анализа.
