В Сирии осталась лишь треть его довоенного населения
Убийство и ранения нескольких турецких военнослужащих сирийскими правительственными войсками в провинции Идлиб и гибель 4-х российских офицеров от рук боевиков протурецких исламистских группировок под Алеппо вновь привлекли внимание к широкому участию иностранцев в сирийском конфликте.
Казалось бы, крупные формирования террористов в Сирии разгромлены, между Дамаском и вооруженной оппозицией достигнуто соглашение о прекращении огня, несколько десятков тысяч радикально настроенных боевиков «Гейят тахрир аш-Шам» и родственных ей группировок блокированы в зоне деэскалации Идлиб, курдские ополченцы контролируют лишь освобожденные от «Исламского государства» (запрещено в РФ) территории и придерживаются строгого нейтралитета в гражданской войне. Созданы все условия для прекращения иностранного военного вмешательства во внутрисирийские дела.
Но ожидавшегося вывода иностранных войск из Сирии за этим не последовало. Более того, разворачивается новая фаза ожесточенной прокси-войны за власть, территории и ресурсы между протурецкими, проиранскими и пророссийскими силами в САР. Заключенное ранее между РФ, Турцией и Ираном астанинское соглашение все больше утрачивает свою силу. Эрдоган обвиняет российские власти в неспособности сдерживать агрессию Асада в провинции Идлиб и направляет в Сирию все новые механизированные воинские части, наносит ракетно-бомбовые удары по позициям правительственных войск. Кремль в ответ ставит в упрек властям Турции их нежелание или неспособность разоружить боевиков-террористов в Идлибе. Как следствие последних турецко-сирийских артобстрелов и ракетно-бомбовых ударов в провинциях Идлиб и Алеппо, новые десятки тысяч сирийских беженцев хлынули к турецкой границе. Последние трагические события еще раз показали, что Анкара и Москва оказались «по разные стороны баррикад» в Сирии и компромисс между ними не возможен. Организованное ранее совместное российско-турецкое патрулирование на северо-востоке САР временно прервано по инициативе турецкой стороны.
Одновременно с обострением турецко-российских отношений в Сирии, Эрдоган делает недружественные заявления в адрес РФ в Киеве и направляет контингенты сухопутных войск и ВМС в Триполи, чтобы сдержать там наступление войск пророссийского маршала Хафтара.
Вряд ли кого может устроить лицемерное заявление Эрдогана от 4 февраля: "Нет нужды втягиваться в конфликт или в серьезный спор с Россией в данный момент, мы будем обсуждать все, но без злости, принимая во внимание, что у нас есть совместные, имеющие особый стратегический характер инициативы". Все понимают, что внешнеполитический курс Анкары в Сирии прямо противоположен российскому. По-прежнему, Эрдоган считает Асада нелегитимным президентом, обвиняет его в гибели около миллиона сирийцев и ставит себе целью сменить правительство в Дамаске любой ценой на протурецкое под руководством «Братьев-мусульман». Потерпев неудачу в попытках свергнуть режим Асада силой, Эрдоган затеял более сложную игру. Под предлогом борьбы с террористами, под коими он понимает победителей ИГ – курдских ополченцев, турецкие войска проводят уже третью по счету военно-карательную операцию в северных районах САР и оккупируют все новые территории, где создают оппозиционную армию, полицию, спецслужбы и строят новое сирийское государство - «без Асада».
Деятельность исламистских группировок и сил вооруженной оппозиции в Идлибе и создание протурецкого анклава на севере страны в какой-то степени уравновешивает присутствие в стране 80-ти тысячного иностранного шиитского корпуса (КСИР Ирана, ливанская «Хизбалла», боевики из Афганистана, Пакистана, Ирака, Йемена, палестинцы). Однако, арабо-суннитское большинство страны и курды (80 % населения страны) рассматривают иностранцев-шиитов как оккупантов и требуют их вывода из Сирии.
Несколько сот военнослужащих США продолжают оказывать логистическую и другую поддержку силам «Демократического альянса» на восточном берегу реки Евфрат, основу которого составляют курдские ополченцы (до 40 тысяч человек). Курды активных боевых действий против турецких и правительственных войск не ведут, предпочитая лишь защищать свои территории. Их лидеры подчеркивают, что они готовы сотрудничать с любыми властями в Дамаске при гарантиях их национальных прав и свобод в форме автономии или субъекта федерации будущего сирийского государства.
Некоторые апологеты Асада распространяют ложную информацию о скорой окончательной военной победе его режима. Якобы Дамаск уже сейчас контролирует 90 % территории страны. Хотелось бы уточнить, что фактически правительство Асада с помощью лояльных внутренних и проиранских группировок наемников и ВС РФ контролирует лишь около двух третей САР, где проживает лишь треть довоенного населения страны (7 млн), примерно столько же сирийцев (7 млн) находится в лагерях беженцев в сопредельных странах и еще 7-8 млн – проживают на протурецких и курдских территориях. То есть, надо понимать, что две трети сирийцев оказались не с Асадом и любое свободное и демократическое голосование с участием всех граждан САР приведет к смене его режима. Следует отметить, что в последние недели имели место крупные диверсии и теракты на стратегических объектах страны (объекты нефтедобычи, трубопроводы, терминалы и т.п.), что заметно ухудшило и без того сложное социально-экономическое положение в Сирии. Таким образом, называть складывающуюся ситуацию в стране победой Асада и его сторонников было бы крайне ошибочно.
В заключение можно сказать, что обострение борьбы за Сирию между внешними силами (Турция, Иран, Россия, США) лишь загоняет проблему вглубь и не способствует мирному решению этого конфликта. Одновременный вывод всех иностранных воинских контингентов из страны или проведение миротворческой операции в формате Совета Безопасности ООН могли бы приблизить конец затянувшейся этой гражданской войны страданиям сирийского народа.
Станислав Иванов
Ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН, кандидат исторических наук