Во времена холодной войны теория игр помогала Вашингтону и Москве найти «баланс страха» и избежать ядерной катастрофы, но сегодня мир стал опаснее. Старая теория игр просто не справляется с новыми рисками. Одна из проблем — это тот факт, что игроков становится все больше. Они азартны и не боятся ответного удара. Призванный ограничить их число договор ДНЯО приблизился к 50-летнему рубежу и все чаще страдает провалами в памяти.
Прошло 75 лет после того, как сгорели Хиросима и Нагасаки, а также почти 50 лет со дня, когда начал действовать Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Но сегодня мир находится под еще большей угрозой ядерной войны, чем когда-либо со времен Карибского ракетного кризиса.
В противостоянии с США Иран кажется просто одержимым идеей обрести свой собственный ядерный арсенал. И он может это сделать за год. Если Иран его получит, можно сказать почти наверняка, что Саудовская Аравия и Турция сделают то же самое. Между тем Израиль уже вооружен. В Азии есть несколько ядерных "горячих точек". И по самому страшному сценарию, в любой момент бомбы могут попасть в руки террористов или других "негосударственных" групп. В отличие от государств, с ними непонятно, куда и по кому можно нанести ответный удар, а следовательно, такие группы невозможно и толком сдерживать.
Чтобы замедлить это распространение ядерного оружия, мир до сих пор использует ДНЯО, который на данный момент подписала 191 страна. Каждые пять лет дипломаты собираются на обзорную конференцию (RevCon). Следующая такая встреча должна состояться в Нью-Йорке в апреле. Ожидания очень низкие, а страхи сильные. Впрочем, если дипломаты и общество прочитают о теории игр и попробуют применить ее к нынешним событиям, их страх станет еще сильнее.
Когда в 1960-х годах шли переговоры о Договоре о нераспространении ядерного оружия, ДНЯО должен был стать огромным соглашением, мега-сделкой. Пять уже существовавших на тот момент ядерных держав (США, СССР, Китай, Великобритания и Франция) сохраняли свои арсеналы, но обещали работать над тем, чтобы их уничтожить. Все остальные подписанты отказывались от оружейных амбиций относительно оружия в обмен на помощь пятерки в развитии мирной ядерной энергетики. При этом Израиль, Пакистан, Индия (все они с тех пор неофициально обзавелись ядерным оружием - прим. ред.) так никогда и не подписали соглашение, а Северная Корея вышла из него. Был ли в таком случае договор успешным? Сторонники "мега-сделки"утверждают, что без нее сегодня еще больше стран имели бы ядерные арсеналы. Скептики же указывают на следующее обстоятельство: созданной ДНЯО системе нужен доброжелательный гегемон, такой как США, чтобы выступать в роли полицейского; между тем с появлением президента Дональда Трампа исчезли как доброжелательность Америки, так и предсказуемость ее поведения. Если союзники Запада (например, Япония, Южная Корея или Тайвань) больше не могут полностью быть уверенными, что США выступят на их стороне в случае ядерного удара по ним со стороны, например, Северной Кореи или Китая, то что заставит их отказаться от создания собственного ядерного оружия? И это союзники Запада. А что заставит потенциальных врагов Запада не поступить так же, получив ядерную дубинку для защиты себя от ядерного удара со стороны нас?
Вот здесь на арену выходит теория игр. Это раздел математики, который используют с 1960-х годов для определения ядерных сценариев. От начала среди игр были классические модели, такие как "ястребы и голуби" и "дилемма узника". Существует тревожное предположение, что, углубляясь в игру, даже рациональные игроки могут оказаться в ситуации, катастрофической для всех сторон. Такую ситуацию называют "равновесием Нэша".
Если проанализировать ДНЯО с точки зрения теории игр, то Договор о нераспространении ядерного оружия кажется ужасной идеей. Проблема в том, что он позволяет всем странам получать ядерные технологии начального уровня для гражданского применения. Однако когда страна, подобная Ирану, научится, наконец, строить ядерные реакторы, обогащая уран, ей остается сделать всего небольшой шаг к созданию бомбы. Это заставляет соперников направить все свои усилия, чтобы выйти хотя бы на тот же уровень ядерных технологий. В результате мы получаем "малую гонку вооружений" - вроде той, которая сейчас идет на Ближнем Востоке.
Теория игр также дает немало причин беспокоиться, когда "малая" гонка вооружений вдруг превращается в большую - ту, что вели друг с другом много лет СССР и США. Все потому, что мир стал более сложным после холодной войны. В те времена США и СССР использовали теорию игр, чтобы найти стабильную стратегию и избежать худшего: гарантированного взаимного уничтожения. Начала неконтролируемого конфликта можно было избежать только при выполнении ряда условий. К примеру, обе стороны должны были иметь возможность нанести ответный удар даже после того, как вражеские ракеты достигли территорий их стран. Именно поэтому США, Россия, а теперь еще и Китай стремятся развертывать ядерное оружие не только на суше, но и на море, а также холят и лелеют свои возможности наносить удары с воздуха и даже из космоса. Это стремление началось не сейчас.
КЛУБ С РАСТУЩИМ ЧЛЕНСТВОМ
По современным стандартам, те старые игры кажутся смехотворно простыми. У них только два игрока, оба из которых считаются "рациональными", чего не скажешь о многих современных мировых лидерах. Хуже всего то, что количество игроков продолжает расти. Так же, как и спектр новых вооружений, таких как небольшие ядерные снаряды для тактического применения или гиперзвуковые ракеты, которые не оставляют врагу много времени на взвешенный ответ. Это приводит к чрезвычайному росту количества вероятных решений и ответов, а главное просчетов. Математика взаимного уничтожения становится слишком сложной для обычных человеческих способностей.
Игры теперь включают, к примеру, чрезвычайно рациональные, но опасно скользкие стратегии - такие, как балансирование на грани войны. В этой ситуации актеры умышленно позволяют ситуации слегка выйти из-под контроля - только для того, чтобы напугать другую сторону и заставить ее соблюдать правила. Проблема в том, что такие ситуации, к которым можно отнести прошлогодний конфликт между ядерными Индией и Пакистаном, могут легко перерасти из "неконтролируемых в определенной степени" в "полностью неконтролируемые". Другая сложная стратегия - это умышленное позирование с целью обмануть соперников относительно своих аппетитов к риску. К примеру, сюда можно занести сообщение Дональда Трампа в Twitter об "огне и ярости" [в отношении Ирана]. Одна из математических проблем в том, что многие из этих новых игр нужно разыгрывать очень большое количество раз, чтобы "равновесие Нэша" наконец стало очевидным. В некоторых случаях это может показаться приемлемым. К примеру, если речь идет о лучшем способе провести аукцион по распределению частот 5G. Но в ядерном контексте в игре поставлен на кон сам вид Homo sapiens.
Впрочем, теория игр также предлагает определенную надежду. Большая проблема игр и реальности в том, что игроки либо не знают, либо неправильно понимают намерения соперников. Это можно исправить, если добавить посредника, по сути советника, который избирательно обеспечивает информацией врагов, при этом внедряя умные стратегии типа какой-нибудь "минимизации сожалений". США, Россия и Китай тоже могут пользоваться посредничеством. Однако все они должны понимать, что ядерная война - это не игра.
Андреас Клут - член совета редакторов агентства "Блумберг". Прежде он был главным редактором издания Handelsblatt Global, а также писал для журнала Economist.
Андреас Клут (Andreas Kluth)
