Военный эксперт шведского издания считает, что Запад неверно понимает Путина и рискует усугубить продолжающийся холодный конфликт с Россией.
"Путин определенно сказал бы, что находится с Западом в состоянии войны без боевых действий. Он считает, что Запад пытается подорвать Россию с помощью информационного воздействия", - считает эксперт по России.
Оскар Йонссон (Oscar Jonsson) - доктор военных наук, автор книги "Российская трактовка войны стирает грань между войной и миром".
"Экспрессен": Вы считаете, что граница между войной и миром стала более размытой?
Оскар Йонссон: В каком-то смысле так и есть. Кибератаки не берутся из ниоткуда, и люди даже в мирное время пытаются проникнуть в информационные системы, чтобы вывести из строя. Точно так же работает дезинформация. Если вы хотите повлиять, скажем, на ход предвыборных дебатов в США, просто щелкнуть пальцами для этого недостаточно - приходится создавать фейковые учетные записи, привлекать подписчиков и кропотливо выстраивать легенду.
- Все эти вещи происходят постоянно. Радиотехническая служба вооруженных сил в 2017 году обнаружила примерно 10 тысяч вторжений со стороны иностранных государств, и попытки взлома направлены повсюду - от ключевых информационных сетей до документов, содержащих военную тайну.
- В начале 2000-х годов ЕС и Россия сближались. Почему же Путин перешел к политике конфронтации?
- Когда Путин пришел к власти, Россия была страной бедной, и тогда была искренняя надежда на сотрудничество с Западом. Затем произошли "цветные революции" у важнейших из ее соседей - в Грузии, на Украине и в Киргизии. Там народные революции свергли авторитарные коррумпированные правительства, и развернулась мощная интеграция с Западом. В 2005 и 2011 годах протестное движение перекинулось на Россию
- Мысль о том, что за распространением либеральной демократии стоит Запад - не просто российская паранойя. При Джордже Буше-младшем Белый дом счел "цветные революции" достижением Запада. Это неправда, ведь подпитки извне народные революции в поддержку демократии почти не получали. Но российский режим решил, что они - порождение Запада.
- У вас есть конкретные примеры, как Россия подрывает европейское единство?
- У русских хорошо получается многое из того, где они сами видят угрозу. Российская оппозиция активно сотрудничала с западными партиями, и режим задумался: "А какие партии продвигают наши цели и задачи, чтобы навести с ними мосты дружбы и сотрудничества?". Оказалось, что таких целое множество по всей Европе - от Национального собрания Марин Ле Пен (Marine Le Pen) до нацистов, фашистов и коммунистов. Общее у них в том, что все они выступают против единства Запада.
- В своей книге вы пишете, что даже меры Запада, не направленные на обострение ситуации - например, санкции после аннексии Крыма - российское руководство расценивает как военные действия. Как это понимать?
- Когда Россия вторглась на Украину, западные лидеры спрашивали себя не "как нам заставить Россию вернуть Крым", а скорее - "как нам дать понять, что это недопустимо, но без эскалации?" Ответом стали финансовые санкции. Но в России заметили, что цены на нефть в 2014 году рухнули и что ОПЕК хотела сократить добычу, чтобы взвинтить цены, но Саудовская Аравия сказала "нет". Тогда Путин заявил, что США с помощью Саудовской Аравии пытаются перебить российской экономике хребет и посеять в стране хаос.
- Может ли причиной эскалации стать недопонимание?
- Бесспорно. Взять, к примеру, поддержку демократии. Шведские дипломаты подчеркивают, что "не видят никакого противоречия между поддержкой борцов за демократию и хорошими отношениями с российским руководством". Но если посмотреть на ситуацию с другой точки зрения, то крупнейшая проблема для российского руководства - как раз борцы за демократию, которые протестуют у стен Кремля. Поэтому, с их точки зрения, получается, что мы поддерживаем их злейшего врага. Я не говорю, что мы не должны поддерживать демократию, но надо понимать, как это воспринимается.
- Корни недоразумения кроются в том, что Россия балансирует на размытой границе между войной и миром, а мы живем главным образом в мире. Отсюда у нас разная толерантность к рискам. И мы видим, что Россия крупно рискует - например, применяя химическое оружие на британской земле или готовя государственный переворот в Черногории. На самом же деле, мы на Западе просто хотим, чтобы Россия оставила нас в покое.
- Прошло почти пять лет с тех пор, как "маленькие зеленые человечки" (так в тексте - прим. ред.) - российские солдаты без опознавательных знаков - захватили Крым. Как вы считаете, какие уроки нам следует извлечь?
- Дело не в том, что Запад не догадался, что перед ним российский спецназ только потому, что тот надел униформу без знаков отличий. Российское новшество заключалось в посыле Западу: "Мы знаем, что вы знаете, что это мы. Но мы знаем и то, что у вас не хватит решимости ответить. Поэтому мы дадим вам возможность притвориться, что ничего не происходит, а сами будем заниматься своими делами". И мы на это купились.
- Один урок состоит в том, что нам не хватило решимости. Другой - Россия показала, что готова добиваться своего как невоенными, так и военными средствами.
- Из-за ее экономики Россию можно назвать сверхдержавой в упадке. Зачем вообще переживать из-за России, когда главная угроза - это Китай?
- Китайская угроза реальна. Но важно правильно понимать Россию. Я бы сказал, что Россия многое извлекает из своего нынешнего положения. Чтобы влиять на политику безопасности, не обязательно иметь мощную экономику.
- Спросите себя, вы предпочтете воевать французской армией или российской?
- Французский военный бюджет только выглядит внушительно, но в него входят, например, пенсии, а российский, наоборот, кажется небольшим, но у них свыше тысячи истребителей. Убежден, что надо не слепо судить по цифрам, а по реальным способностям. Российская инфраструктура для информационного влияния на Запад самая подходящая.
Линда Йернек (Linda Jerneck)
