Российское руководство ставит перед оборонно-промышленным комплексом (ОПК) страны чрезвычайно амбициозные, сложные, но, по сути, практически не выполнимые задачи. Председатель Правительства В.В. Путин на совещании по вопросам ОПК в Коломне (ноябрь 2009 года) потребовал довести к 2020 году долю современного оружия и техники в российских войсках до 70-80%. По его мнению, отечественный ОПК способен творить чудеса, но стране нужны «не любые чудеса, а только те, которые приемлемы по цене и реально повышают обороноспособность страны». Однако, похоже, что В.В. Путин сильно опоздал. Под руководством назначенных им же менеджеров ОПК вошел в состояние самого глубокого за всю свою историю кризиса и развала.
Сложившаяся ситуация заставляет усомниться в том, что российский ОПК в его современном состоянии способен решать задачи, поставленные Президентом и Правительством. Ведь до 2020 года, т.е. за 11 лет, оборонные предприятия должны будут в 7 (семь!) раз увеличить долю современных (подчеркиваем, современных, а не слегка модернизированных советских) образцов вооружений в армии. Однако до сего дня доля таких вооружений в войсках только снижалась. По данным Министра обороны РФ А.Э. Сердюкова, которые он привел 17 марта 2009 года на заседании Коллегии Министерства в присутствии Президента РФ Д.А. Медведева, современных образцов вооружения в армии осталось 10%. Притом, что в 2003 году, по мнению бывшего Министра обороны С.Б. Иванова, эта цифра составляла 20%. Выходит, что за пять лет доля современного оружия снизилась вдвое <Растопшин М. Оружие нового облика - блеф и реальность // Независимое военное обозрение. - 2009. - 04 сентября>!
Представляется, что без чрезвычайных (как бы ни не хотелось употреблять это слово) мер в отечественном ОПК не обойтись.
Оборонно-промышленный комплекс России остается чрезвычайно важной частью экономики страны, фактически именно здесь сосредоточены оставшиеся передовые технологии. Хотя масштабы его, конечно, сильно уступают советскому военно-промышленному комплексу 1980-х годов, когда удельный вес оборонных расходов в ВВП составлял 9-13%, а в ВПК в целом было занято около 10 млн. человек. Отраслевая структура и высокий научно-технический потенциал советской оборонной промышленности позволяли обеспечить стратегический паритет с ведущей в экономическом и военном отношении страной мира - США (имея приблизительно 1/3 американского объема ВВП).
России от СССР досталось 80% военно-промышленного комплекса (максимальная степень милитаризации экономики среди всех бывших советских республик). Трудные 1990-е годы скорректировали показатели веса ОПК, и к 1998 году численность занятых в нем составляла уже 5,4 млн. человек притом, что непосредственно военную технику вооружения производили около 2 млн. человек. По состоянию на 1999 год в состав российского ОПК входило около 700 оборонных НИИ и КБ, а также свыше 1700 предприятий и организаций восьми отраслей. На объектах ОПК производилось около 20% всей машиностроительной продукции страны <Королев В. Оборонно-промышленный комплекс России: вопросы регулирования. // Проблемы теории и практики управления. - 1999. - № 4>. К 2008 году доля оборонной продукции в промышленном производстве страны снизилась до 5,8%, а в общем экспорте - до 4,4%. На начало 2009 года к оборонным предприятиям относилось лишь около 1400 предприятий, на которых работало порядка 1,5 млн. человек.
Сокращения масштабов ОПК можно было бы избежать в случае его своевременного перевода на «гражданские рельсы», т.е. использования военных технологий для производства высокотехнологичной гражданской продукции, так как это делают все западные компании оборонного профиля. А также за счет сохранения доли России на мировом рынке наукоемкой продукции, общий объем которого оценивается в $2,3 трлн. К началу 2008 года принадлежащая нам доля этого рынка составляла 0,3%, тогда как доля США - 39%, Японии - 30%, Германии - 16%. Даже доля Китая на сегодня составляет уже 6%. Однако научно-технический потенциал (задел), также унаследованный от СССР российским ОПК, похоже, окончательно исчерпался.
Советский Союз был в числе лидеров по 32, а РСФСР - по 15-16 технологиям из 50 базовых технологий конца ХХ века, который обеспечивали развитие человечества. Современная Россия по состоянию на 2004 год сохранила лидирующие позиции лишь по 8 из этих технологий. По данным Счетной палаты, количество подлежащих разработке критических технологий с 70 в 1996 году сократилось до 52 в 2002-м <Титенко И. Спасение - прорыв в области высоких технологий //Независимое военное обозрение. - 2009. - 09 октября >. Это общие данные, в ОПК ситуация еще хуже. Здесь за последние 15 лет было безвозвратно утрачено 300 критических технологий <Коновалов А. Ушли в глухую оборонку // Огонек. - 2009. - № 26. - 09 ноября>. Отставание России на мировом рынке наукоемкой и высокотехнологичной продукции влечет за собой отставание и в области обороны собственной страны (не говоря уже об утрате экспортных возможностей). При этом практический паритет с США в сфере создания и производства современных средств вооружения Советским Союзом был достигнут к началу 1980-х годов ценой неимоверных усилий и затрат. Так по американским данным, СССР отставал от США в области обороны в 1971 году на 10 лет, в 1976-м - на 5 лет, а к 1981-му - всего лишь на 2 года <Титенко И. Спасение - прорыв в области высоких технологий //Независимое военное обозрение. - 2009. - 09 октября>.
На сегодня этот паритет нами утрачен. Тому есть объективные причины - разрыв связей с предприятиями ОПК, оставшимися в бывших республиках СССР, хроническое недофинансирование, долги госбюджета и т.д. Однако есть также ряд причин субъективного характера, которые не менее, а возможно и более разрушительно повлияли на итоги «развития» российского ОПК. Речь, прежде всего, идет о крайне неэффективной кадровой политике государства в сфере ОПК. Она была не просто малопродуманной, а направленной на «выдавливание» лучших специалистов и менеджеров.
Итогом 18-летнего российского периода функционирования ОПК стало крайне низкое число эффективных управленцев и, как следствие, катастрофическая кадровая и технологическая ситуация на предприятиях. Так, по оценкам 2007 года, средний возраст работников ОПК уже превышал 55 лет. В оборонных же НИИ и КБ, составляющих научно-технический потенциал отрасли, средний возраст инженерного и научного состава и вовсе приблизился к 60 годам <Цициев М. От советского ОПК к ОПК новой России // Бюджет. - 2007. - № 5>. Особенно опасным для существования отечественного ОПК является то, что на предприятиях практически «выбито» поколение от 25 до 40 лет. В результате, с учетом указанных выше характеристик реального возрастного состава работников, уже через 5-6 лет работать в оборонной промышленности будет уже некому. Основной причиной подобного состояния инженерно-технического кадрового потенциала «оборонки» является низкая, даже по сравнению со средним уровнем по стране, средняя заработная плата работников (по данным на 2006 год, в ОПК она составляла 9 650 рублей, против среднероссийских 11 303 рублей) <Цициев М. От советского ОПК к ОПК новой России // Бюджет. - 2007. - № 5> при высочайших требованиях к квалификации, и продолжающаяся «утечка» мозгов. Практически все отраслевые НИОКР держатся на очень небольшом числе подвижников - воспитанников еще советской научной школы, с уходом которых зачастую безвозвратно теряются и технологии. Почти до основания разрушена система подготовки и переподготовки инженерно-технических и рабочих кадров и др. Труд в оборонной промышленности, в отличие от советских времен, перестал быть престижным и ОПК более не способен притягивать в себе наиболее талантливых и квалифицированных работников.
Резко снизилось качество преподавания в российских вузах, готовящих специалистов для оборонной промышленности. Это в первую очередь, МГТУ им. Н.Э. Баумана, БГТУ «Военмех», МФТИ (ГУ), НИЯУ «МИФИ», МАИ (ГТУ), НГТУ и некоторые другие. В период СССР качество и уровень образования в этих вузах не вызывали сомнений даже у самых строгих международных экспертов и были признаны во всем мире. Поступить в эти престижные по любым меркам вузы было очень сложно, а учиться еще сложнее. Большая часть студентов, кроме обычной учебной нагрузки, была вовлечена в научно-исследовательскую работу, которую кафедры и научно-исследовательские подразделения вузов проводили в содружестве и в интересах оборонных министерств и предприятий. Работы эти в необходимом объеме финансировались, что позволяло вузам своевременно обновлять лабораторную и производственную базу, внедрять инновации в учебный процесс, выплачивать сотрудникам, занятым по оборонной тематике, дополнительное вознаграждение, а студентам - существенные прибавки к стипендии. В ряде случаев, эти работы проводились с поразительной скоростью и приводили к решению важнейших задач.
На сегодня картина совершенно иная. Лучшие технические вузы страны в значительной мере потеряли свой статус, а, стало быть, и возможность привлекать наиболее талантливых абитуриентов (у выпускников школ сегодня в «почете» финансисты и юристы, а не инженеры и ученые). В самих вузах тоже не все в порядке: основную нагрузку несет профессорско-преподавательский состав старшего (предпенсионного и пенсионного) возраста. Как и на оборонных предприятиях, число сотрудников в возрасте 25-40 лет ничтожно мало, лабораторно-исследовательская база безнадежно устарела, целевое финансирование НИОКР практически отсутствует, уровень оплаты труда сотрудников вузов никак не стимулирует ни повышение качества образования, ни активную научную работу и т.д. По данным Профсоюза работников народного образования и науки РФ, в январе 2009 года средняя заработная плата профессорско-преподавательского состава была 16 270 рублей, учебно-вспомогательного и обслуживающего персонала - 7 342 рубля притом, что официальная средняя заработная плата по России превышала 17 000 рублей. Такое положение дел негативно отражается на качестве подготовки специалистов.
Аналогичная ситуация сложилась и с подготовкой рабочих кадров для оборонных предприятий. Во всем мире потребность в рабочих кадрах удовлетворяется системой профессионально-технического образования. Была такая система и в Советском Союзе. До 1990 года только в РСФСР ежегодно выпускалось около 1 млн. квалифицированных рабочих. Однако за годы «реформ» система ПТУ была практически уничтожена: более половины их было закрыто, престиж рабочих профессий упал. В итоге, в 2008 году выпуск всех российских ПТУ составил только 211 тыс. человек, тогда как дефицит квалифицированных рабочих в стране оценивается в 100-120 тыс. человек и продолжает расти. Спрос на квалифицированных станочников, сварщиков, монтажников и т.д. предприятия ОПК уже давно пытаются удовлетворять за счет привлечения необходимых специалистов из Белоруссии и Украины, которые работают на предприятиях вахтовым способом. Таким образом, решаются локальные проблемы, но строить долгосрочную политику развития ОПК на «вахтовом» фундаменте невозможно.
Кроме того, необходимо отметить безнадежное устаревание производственной и научной базы ОПК. Износ основных производственных фондов по состоянию на 2007 год превысил 75%, а более трети изношено на 100%. Доля нового оборудования в возрасте до 5 лет составляла всего 4,6% <Цициев М. От советского ОПК к ОПК новой России // Бюджет. - 2007. - № 5>. Не изменилась картина и на сегодняшний день. Средний возраст оборудования превысил 20 лет, т.е. его подавляющая часть была изготовлена в Советском Союзе. На такой производственной базе разрабатывать и изготавливать конкурентоспособную высокотехнологичную продукцию не возможно. На старом советском оборудовании можно изготавливать только изделия, спроектированные во времена СССР. Новые образцы вооружений требуют станков другого поколения и с гораздо более высокими характеристиками. Не удивительно, что в связи с утратой возможности производить ряд комплектующих (даже не для новой, а серийной военной техники), их уже поставляют из запасов Минобороны <Кириллов Н. Ахиллесова пята обороноспособности страны // Независимое военное обозрение. - 2006. - 10 ноября>. Однако когда-то и эти запасы исчерпаются.
Руководство страны, понимая значение ОПК, пытается решать его проблемы путем финансовых вливаний. С начала 2000-х годов стал расти объем средств, направляемых на оборону, увеличивался государственный оборонный заказ. В период с 2002 по 2006 годы гособоронзаказ вырос с 80 до 300 млрд. рублей (в 3,75 раза), военные расходы - с 284 до 821 млрд. рублей (в 2,9 раза). По данным Минпромэнерго, рост промышленного производства ОПК в 2006 году составил 9,8%, при этом выпуск гражданской продукции вырос на 4,2%. Начался и приток инвестиций: в 2006 году он равнялся 5,6% <Цициев М. От советского ОПК к ОПК новой России // Бюджет. - 2007. - № 5>. Еще больше получил ОПК в 2009 году. Несмотря на кризис, государство выделило оборонной промышленности рекордную сумму - 970 млрд. рублей (субсидирование процентных ставок, выдача гарантий по кредитам, прямые взносы в уставные капиталы предприятий) <Воробьева И. От оборонщиков потребовали чуда // РБК daily. - 2009. - 19 ноября>.
Однако отдача от «оборонки» не растет. Более того, эта отдача, понимаемая как количество закупленной военной техники и вооружения, в 2000-е годы упала даже по отношению к катастрофическим 1990-м годам. По данным военного эксперта А. Храмчихина, ракетные войска стратегического назначения (РВСН) за период с 1992 по 1999 год получили 92 новых МБР, тогда как в 2000-2007 годах было закуплено 27 МБР. В 1990-е годы ВВС России получили 100 самолетов различных типов, а в 2000-е было закуплено 3 (!) машины: 1 Ту-160 и 2 Су-34. Если в 1990-х годах в войска поступили 120 танков Т-90, то в 2000-х - немногим более 60. В 1990-е ВМФ и морские части погранвойск получили более 50 надводных кораблей и катеров, большинство из которых, правда, было заложено в советское время, в 2000-е - менее 10 <Коновалов А. Ушли в глухую оборону // Огонек. - 2009. - № 26. - 09 ноября>.
Эффект от роста финансирования оборонной промышленности был в значительной мере аннулирован самим же руководством страны. Предприятия ОПК стали передавать в управление некомпетентным или неэффективным менеджерам, основное достоинство которых заключалось в близости к высокопоставленным чиновникам в сфере ОПК или руководству спецслужб, выходцами из которых они и сами зачастую являлись. На должности руководителей предприятий ОПК стали приходить люди либо не имеющие профильного образования, либо достаточного опыта и навыков управления многочисленными коллективами научно-производственных комплексов. Во времена СССР, да и в других развитых странах сегодня подобная ситуация была бы совершенно немыслима. Генеральным директором оборонного завода, НИИ или КБ не мог стать человек, не прошедший все ступени производственной или научно-технической лестницы. Только начав с должности простого инженера в КБ или НИИ или мастера в заводском цехе можно было дорасти (с течением времени, приобретая соответствующий опыт и авторитет) до руководящих должностей.
В зависимости от своих компетенций и национально ориентированной мотивации «новые» менеджеры сосредоточились, в лучшем случае, на решении краткосрочных задач в ущерб долгосрочным целям и интересам государства, а в худшем - на фальсификации достигнутых результатов или мошеннических хищениях выделяемых средств. Безнаказанному совершению вредной и противоправной деятельности способствует закрытость ОПК от контроля общества в силу секретности отдельных аспектов его деятельности, которая в значительной мере поддерживается искусственно самими заинтересованными в хищениях лицами. При этом, по мнению экспертов, широкое распространение получила практика хищения бюджетных средств путем проведения фиктивных исследований и опытно-конструкторских работ. В результате, в обмен на выделенные миллиарды рублей государство получает фактически горы макулатуры. А чиновники, согласовывающие и принимающие подобные лжеработы, получают «откаты», размер которых может составлять до половины выделенных средств. Сотрудники МО РФ, которые призваны стоять на страже обороноспособности страны, при этом, как правило, «замараны по уши», т.к. поставили свои подписи на десятках протоколов разных совещаний, и дать «задний ход» уже не могут в силу ведомственной зависимости или личной заинтересованности.Состояние ОПК России характеризуется на сегодня рядом типовых и наиболее вопиющих примеров «эффективности» управленческих и кадровых решений в данной сфере:
1. В мае 2009 года был уволен генеральный директор-главный конструктор ФГУП «ГНПП «Базальт» В.В. Кореньков, проработавший на предприятии 24 года и создавший современную инновационную школу математического моделирования оружия и боеприпасов, что позволило предприятию далеко потеснить своих главных конкурентов - американские, шведские, немецкие и французские компании. За время его руководства, «Базальт» увеличил выпуск изделий в 6 раз, экспорт - в 3 раза, средняя заработная плата работников выросла в 4 раза. Минпромторг признал предприятие «Самым динамично развивающимся российским экспортером». В 2007 году с В.В. Кореньковым был заключен очередной трудовой договор сроком на 5 лет, а в 2008 предприятие долго и подробно проверяла министерская комиссия и не сделала ни одного серьезного замечания. После этого вдруг нашелся более «квалифицированный» руководитель - А.Л. Рыбас, а трудовой договор с В.В. Кореньковым был досрочно прекращен <Так вот и «гробят «оборонку» // Российская Федерация. - 2009. - № 13>. Какими же достижениями в промышленности славен А.Л. Рыбас, много лет занимавшийся вопросами экспорта вооружений, работавший помощником Председателя Правительства М.Е. Фрадкова, а затем - заместителем руководителя агентства Роспрома? А тем, что, сменив в 2006 году выдающегося российского ученого и конструктора, академика РАН А.Г. Шипунова на посту руководителя ГУП «Конструкторское бюро приборостроения» увеличил экспорт продукции и, одновременно, сократил научно-конструкторские работы и освоение новых изделий.
К числу «достижений» А.Л. Рыбаса на посту руководителя КБП, по сообщениям СМИ, относится и завал работ по ряду контрактов, в том числе по знаменитому «Панцирю». Заказчик последнего вложил в проект огромные деньги, но так и не получил хотя бы половины запланированной партии. Оказалось, что «рулить финансовыми потоками» - совсем не значит уметь налаживать серийное производство высокотехнологичной оборонной продукции. Работу над ошибками А.Л. Рыбасу, видимо, поручили провести на московском «Базальте» <Осминкин В. «Панциря» - нет, «Кивера» - нет, а скоро и гранатометов не будет>. Как рассказывают «базальтовцы», новая команда начала с разорения всех НИОКРовских структур. Для Рыбаса конструктор - специалист по сопровождению изделий на производстве. Конечно, без затрат на будущее первые несколько лет будет существовать видимость роста производства и, снижения себестоимости. Пока на потоке идет ранее разработанная продукция, можно бодро докладывать об успехах. Но сегодняшние новинки быстро устаревают, и спрос на них падает. Что будет с «Базальтом» завтра, временщиков, видимо, не беспокоит <Так вот и «гробят «оборонку» // Российская Федерация. - 2009. - № 13>.
2. О более чем 10-летней эпопее морской баллистической ракеты «Булава» написано много, и поэтому повторяться мы не будем. В данном случае необходимо отметить, что неудачи преследуют ракету по-прежнему - очередной 12-й пуск вновь оказался провальным (из всех испытательных пусков только 5 оказались успешными). Как говорят эксперты, уверенности в том, что ракета полетит, с каждым пуском все меньше. Точнее сказать, «Булава» иногда может полететь (что уже случалось), но летать стабильно, набирая «девятки» к коэффициенту надежности, эта ракета по определению не способна. Если же всеми правдами и неправдами удастся сдать «Булаву» на вооружение, то Россия получит изделие со следующими характеристиками (в сравнении, например, с американской морской твердотопливной ракетой «Трайдент-1», поставленной на службу 30 лет назад): 1) на 25% меньше боезарядов на ракете; 2) забрасываемый и стартовый веса ракеты «Булава» будут хуже на 15-20%; 3) дальность стрельбы, если и увеличится, то лишь на 10%, и это в лучшем случае <Дубровин А., Макеев С. «Булава», может быть, и полетит, но не залетает // Независимое военное обозрение. - 2009. - 11 декабря>.
Таким образом, с учетом соотношения стоимость/эффективность решение о проектировании «Булавы» было изначально ошибочным. Его последствия для обороноспособности страны таковы. В ходе реализации данного проекта были ликвидирован 27-й НИИ МО РФ, традиционно обеспечивавший научно-техническое сопровождение разработки и отработки ракетных комплексов морского базирования. Его функции были переданы 4-му ЦНИИ МО РФ, никогда ранее этим не занимавшемуся. От участия в разработке стратегических ракетных комплексов для ВМФ и РВСН были отстранены НИИ Роскосмоса: ЦНИИмаш, НИИ тепловых процессов, НИИ технологии машиностроения, ЦНИИ материаловедения. Тогда же была ликвидирована группировка АПЛ проекта 942 «Тайфун». Была снята с производства морская ракета Р-39 под предлогом, что разрабатывается ее модернизация Р-39 УТТХ «Барк», а затем был закрыт и проект «Барк» по причине 3-х неудачных стартов с наземного пуска <Мясников В. «Булава» рухнула на своих. Злополучная ракета уже разгромила подводный флот и ряд стратегических НИИ // Независимая газета. - 2009. - 10 декабря>.
Еще один «результат» проекта «Булава» - это поглощение нелетающей ракетой колоссальных средств. При серийном производстве ракета такого класса, по мнению экспертов, стоит порядка 50 млн. долларов за штуку. В единичном же производстве, например, для целей испытаний она обходится в 5-6 раз дороже, поскольку существуют расходы на конструирование, лабораторные испытания, индивидуальное изготовление каждой детали и т.д. Так что 12 испытаний «Булавы» обошлись минимум в 3 млрд. долларов или около 100 млрд. рублей. Но, скорее всего, в несколько раз дороже. И все эти средства были отняты у ВМФ. Поэтому в российском флоте за 10 лет почти не добавилось новых кораблей <Мясников В. «Булава» рухнула на своих. Злополучная ракета уже разгромила подводный флот и ряд стратегических НИИ // Независимая газета. - 2009. - 10 декабря>.
«Эффективность» решений руководства оборонного ведомства характеризует тот факт, что при отсутствии ракеты, которая неизвестно когда будет и будет ли вообще, уже вовсю строятся ее носители - атомные подводные лодки проекта 955 «Борей». На сегодня их уже строится три, а четвертая должна быть заложена до конца 2009 года (всего предполагается построить 6 или 8 подобных лодок). При этом каждый из подводных ракетоносцев стоит, по меньшей мере, миллиард долларов.
3. Проект разработки зенитно-ракетного комплекса С-400 «Триумф» позиционируется как ЗРК нового поколения, способный охранять воздушное пространство страны в XXI веке. В апреле 2007 года он был принят на вооружение. Однако, как утверждают СМИ, новый комплекс фактически не имеет революционных отличий от своего советского предшественника С-300, принятого на вооружение в 1979 году, и построен на тех же принципах.
По замыслу, С-400 должен был превосходить своего предшественника, в первую очередь, по дальности действия (называлась цифра до 400 км), но уже поставленные в войска комплексы имеют дальность только до 200 км, т.е. как и С-300ПМУ2. До сих пор, так и не сдана новая ракета для С-400 и, поэтому, используются старые советские ракеты. При этом срок сдачи на вооружение новой ракеты не называется. Главный элемент обнаружения С-400 - радиолокационная станция, также не сильно отличается от РЛС комплекса С-300 (та же архитектура, элементная база) <Лукин М. Несостоявшиеся победы российского ОПК // Огонек. - 2009. -№ 26. - 09 ноября>. В итоге, совершенно не понятно, почему «Триумф» подается как ЗРК нового поколения и когда будут достигнуты обещанные разработчиками показатели? Это особенно интересно, т.к. разработчики и командование ВВС уже обсуждают работы по С-500, который, по их словам, должен стать системой дальнего действия и высотного перехвата с повышенным потенциалом противоракетной обороны (в т.ч. уничтожать цели в ближнем космосе).
В интернете имеется информация (справка) о ситуации с созданием С-400, согласно которой необходимости в разработке этого комплекса изначально не было. Его с успехом мог бы заменить комплекс С-300ВМ, подвергшийся глубокой модернизации и ныне называемый «Антей-2500». Характеристики этого комплекса, подтвержденные многочисленными испытаниями, значительно превосходят характеристики «Триумфа». Таким образом, почти миллиард долларов был потрачен фактически на создание не стреляющего макета нового комплекса ПВО, вместо которого за в десять раз меньшую сумму можно было модернизировать (что и было сделано параллельно) существующий комплекс С-300ВМ. При этом коллектив под руководством генерального директора ЦКБ «Алмаз» И.Р. Ашурбейли и ОАО «Концерн ПВО «Алмаз-Антей» под руководством генерального директора В.В. Меньщикова получили премии и государственные награды.
И.Р. Ашурбейли появился в ЦКБ «Алмаз» в 1994 году в качестве заместителя генерального директора (не то по общим вопросам, не то по хозчасти). Выпускник Азербайджанского института нефти и химии - он - развил кипучую деятельность и в 2000 году новоиспеченный специалист в системах ПВО стал генеральным директором предприятия. Затем была массированная PR-деятельность и безудержное лоббирование якобы революционной разработки - С-400 «Триумф». PR велся через собственную газету ЦКБ «Алмаз» - «Военно-промышленный курьер», в которой размещались «мнения» зарубежных военных экспертов, расхваливающих несуществующую систему. Тем самым фактически дезинформировалось общество и руководство страны.
Поскольку система принята на вооружение, а недоработки устранить никак не удается, И.Р. Ашурбейли, по примеру других «эффективных» менеджеров, начал активную компанию по консолидации всех разработчиков систем ПВО, входящих в «Концерн ПВО «Алмаз-Антей», вокруг ЦКБ «Алмаз». Целью при этом была ликвидация организаций разработчиков (НИЭМИ - разработчик систем ПВО для сухопутных войск и в том числе «Антей-2500» и МНИИРЭ «Альтаир» - разработчик морских систем ПВО) и присоединение их остатков к ГСКБ «Алмаз-Антей» (т.е. фактически к «Алмазу») с передачей последнему всего научно-технического задела и кадров. Официально было объявлено, что это делается для концентрации сил разработчиков в рамках создания единой системы зенитного ракетного оружия ПВО-ПРО 5-го поколения, унифицированной для всех родов войск. Но, очевидно, что в действительности тем самым просто создаются условия, при которых государство оказывается в полной зависимости от «Алмаза», руководимого И.Р. Ашурбейли. Поскольку проблемы (недоработки) С-400, а также то, что они фактически решены в «Антее-2500» стали известны, как утверждают интернет-источники, Председателю Правительства РФ и Министру обороны РФ, генеральный директор ЦКБ «Алмаз» резко активизировал свою «интеграционную» деятельность. В результате, 30 ноября 2009 года Совет директоров Концерна принял решение о реорганизации путем присоединения к ГСКБ «Алмаз-Антей» таких предприятий - разработчиков как ОАО «НИЭМИ», ОАО «МНИИРЭ «Альтаир», ОАО «МНИИПА», ОАО «НИИРП» <Фаличев О. Оружие XXIвека // Военно-промышленный курьер. - 2009. - № 50. - 23 декабря>. В итоге, очутившиеся перед перспективой фактического перехода в «Алмаз», сотрудники институтов (в т.ч. ключевые) могут уйти, а «Алмазу» останется только «подобрать» активы и «приватизировать» научно-технический задел.
4. Многие годы идут разговоры о новом танке «Черный орел» («объект 640»), который разрабатывает Омский завод транспортного машиностроения («Омсктрансмаш»). Прототип его был показан на выставке вооружения «ВТТВ-Омск-97». Объект отличался необычайно крупной башней, в которой в специальном модуле должен был размещаться боекомплект. Это позволило бы спасти экипаж при взрыве боезапаса. Сообщалось, что «Черный орел» на 70% будет превосходить Abrams и Leopard.
Более 10 лет «объект 640» демонстрировался на выставках, но в сентябре 2009 года Главное автобронетанковое управление МО РФ сообщило, что «такого танка нет», а есть лишь «один экземпляр некой экспериментальной машины», однако и там «внутри башни ничего нет». То есть за 12 лет разработки «объект 640» не продвинулся дальше уровня технической документации <Лукин М. Несостоявшиеся победы российского ОПК // Огонек. - 2009. -№ 26. - 09 ноября>. В результате российская армия и в XXI веке будет обходиться танками Т-90 и их модификациями (поступили на вооружение в конце 1980-х годов), которые являются, в свою очередь, модернизированными версиями танка Т-72 (на вооружения с 1972 года).
При этом иностранные танкостроители на месте не стоят. По мнению компетентных экспертов, российский танковый парк в 1,2-1,9 раза уступает по военно-техническому уровню танковым паркам наиболее развитых зарубежных государств. Коэффициент военно-технического уровня танка Т-90 - 1,5, а у американского танка М1А2 - 2,2. У танка Т-90 отсутствует бортовая информационно-управляющая система (БИУС), имеющаяся на современных зарубежных машинах. Уступает он им и по огневой мощи (российские танковые боеприпасы имеют бронепробиваемость меньше, бронестойкости фронтальных зон защиты танка М1А2), и по защите (наши танки, например, совершенно открыты со стороны верхней полусферы и днища). Не имея разработок танков действительно новых поколений, мы обречены на бесконечные модернизации советских машин. Но смогут ли при этом российские танки остаться универсальным боевым ударным средством Вооруженных сил страны? <Растопшин М. У Российской армии нет современных танков // Независимое военное обозрение. - 2008. - 05 декабря>.
5. Еще один пример «побед» нашей современной оборонки - ударный вертолет Ми-28Н, который был принят на вооружение в 2007 году, а в 2009-м - начались его поставки в войска (8 серийных машин уже переданы, планируется закупить 47 штук). Благодаря стараниям СМИ всем широко известны «высокая эффективность» и «защищенность» этого «новейшего» вертолета. Но ведь известно, что Ми-28 разрабатывался в КБ Миля с 1968 года, а постановление ЦК КПСС о начале его серийного производства вышло 14 декабря 1987 года. Однако, не смотря на долгий срок разработки, ряд проблем разрешить так и не удалось. Например, все поставленные в войска вертолеты не имеют надвтулочной РЛС - хотя Ми-28Н должен был стать первым отечественным вертолетом, снабженным данной системой. Эта РЛС еще не готова - ее испытания начались только в 2007 году. Кроме того, серийные Ми-28Н не имеют бортового комплекса самообороны, есть проблемы с точностью стрельбы системы артиллерийского вооружения и т.д. Вот такая получается «новейшая» машина с 40-летней историей разработки <Лукин М. Несостоявшиеся победы российского ОПК // Огонек. - 2009. -№ 26. - 09 ноября>.
Существует еще ряд примеров «прорывных» разработок отечественного ОПК, результатов которых не видно и даже не понятно, когда их ожидать. Здесь истребитель 5-го поколения (ПАК ФА), подводная лодка проекта 677 «Лада», бронетранспортер БТР-90 (ГАЗ-5923) и другие. Однако наибольшее опасение вызывает кризис российской боеприпасной отрасли. Еще в 2000-м году бывший начальник вооружения ВС РФ А. Ситнов отметил, что из-за недостатка боеприпасов войскам приходится тратить неприкосновенные запасы, который уже сократились до 20-25% от необходимого уровня. Но до настоящего времени так ничего и не сделано, а запасы эти продолжают «таять».
Доставшаяся России в наследство от СССР промышленность боеприпасов и в советское время не могла похвастать высоким технологическим и производственным уровнем (фактически она была самой отсталой среди оборонный отраслей), а в течение 1990-х - 2000-х годов окончательно потеряла свой потенциал. Сегодня боеприпасные заводы не могут принять заказы МО РФ по производству даже штатных боеприпасов из-за практически полностью изношенного станочного парка и отсутствия рабочих требуемой квалификации. Кроме того, боеприпасная промышленность полностью утратила технологии по более чем 100 видам боеприпасов, определяющих возможности многих систем вооружения российской армии.
По существу, требуется воссоздать эту, жизненно необходимую для обороноспособности страны, отрасль на новом производственно-технологическом и научно-техническом уровне, на что потребуются годы и годы. Делать это необходимо, т.к. отсутствие новых средств поражения (боеприпасов) резко снижает эффективность новых образцов вооружений. Например, фронтовой бомбардировщик Су-24 был заменен новой моделью Су-34, но все бомбовое, неуправляемое и управляемое ракетное и пушечное вооружение остались старыми. При скромном радиусе боевых действий в 600 км Су-34 может наносить удары по объектам противника только в его прифронтовой полосе. При этих обстоятельствах очевидно, что судьба дорогой машины в боевых действиях будет плачевной <Растопшин М. Снаряды не той системы. Дефицит высокоточного оружия снижает боеспособность российской армии // Время новостей. - 2008. -августа>.
Как сообщают СМИ, даже перспективные разработки российской оборонной промышленности вряд ли можно считать отвечающими современным требованиям. Речь идет о системах ПВО, ракетных системах и т.д., которые используют активные фазированные решетки (АФАР). Новейший образец АФАР, разработанный НИИ приборостроения им. Тихомирова, демонстрировался, например, на авиасалоне МАКС-2009. По мнению разработчиков данной АФАР, в случае применения противником СВЧ-оружия поражены могут быть от одного до десяти модулей решетки. Однако эксперты, утверждают иное: АФАР - незащищенная система и может быть поражена при соответствующем потоке мощности на расстоянии до 500 км. При этом входящие в ее состав полупроводниковые модули практически невозможно защитить от воздействия внешнего СВЧ излучения. Для разрешения данного вопроса МО РФ должен создать типовой имитатор зарубежного СВЧ-оружия и разработать стандартную методику проведения испытаний всех систем с АФАР. В противном случае, мы можем столкнуться с ситуацией, когда многие образцы современной и перспективной военной техники окажутся легкоуязвимыми, что совершенно недопустимо с точки зрения обеспечения обороноспособности страны <Растопшин М. ФАР-плей. Оружие для будущих войн отрабатывается по старой методологии // Время новостей. - 2009. - 27 августа>.
Понимая весь комплекс проблем, стоящих перед российским ОПК, можно сделать однозначный, хоть и не очень приятный, вывод, что без срочных кардинальных мер по спасению оборонной промышленности уже в ближайшие годы Россия будет обречена все сильнее погружаться в пучину импорта военной техники и вооружений. Процесс этот, что называется, уже пошел: МО РФ покупает БПЛА в Израиле, ведутся переговоры о покупке во Франции десантного вертолетоносца Mistral и лицензии на производство кораблей этого типа, силовые структуры начали закупки стрелкового оружия: снайперские винтовки, пистолеты и т.д. Это, в свою очередь, неизбежно повлечет за собой, как зависимость от иностранных разработчиков и производителей, так и возникновение зависимости внешнеполитического курса России от стран - поставщиков вооружения.
Существующая отрицательная динамика показывает, что при ее сохранении разрушение отечественного ОПК может принять не только глубокий, но и необратимый характер. Косвенным свидетельством кризиса ОПК является обратный эффект от увеличения его финансирования. Очевидно, что основной причиной такого эффекта является низкое качество управленцев, а не производственно-технологическое отставание, которое к таким последствиям за период в несколько лет не приводит.
Единственно возможным решением проблемы вывода отечественного ОПК из кризиса переходящего в катастрофу видится выявление на оборонных и других производственных предприятиях наиболее эффективных менеджеров и передача им в управление находящихся в кризисе или требующих развития предприятий. При этом менеджеры должны быть наделены соответствующими полномочиями.
Кроме того, для выведения российской оборонной промышленности из затяжного кризиса, по мнению экспертов, необходима реализация следующих основных мер:
1. Завершение процесса формирования крупных холдинговых структур в оборонной промышленности. По состоянию на конец 2007 года, из 37 запланированных холдингов было создано 16. Но и об этих уже функционирующих холдингах можно сказать, ч
