Кому преподавать историю военно-морского искусства
В прошлом веке историю военно-морского искусства преподавали офицеры. Потом настало время реформ и оптимизаций. В результате кафедра, преподающая историю военно-морского искусства, стала гражданской. Из-за постоянных сокращений нового пополнения не было, действующие военные преподаватели находились в предпенсионном возрасте, поэтому они постепенно сняли погоны и продолжили заниматься любимым делом в новом качестве гражданских служащих. То есть кафедра стала не просто гражданской, а кафедрой пенсионеров. Никаких возрастных ограничений для гражданских преподавателей не существовало, все собирались работать, пока не надоест.
Но время идет, кто-то должен прийти на замену действующих. Вопрос – кто. Дело в том, что к преподавателю истории военно-морского искусства предъявляются противоречивые требования, трудно реализуемые в настоящих условиях. С одной стороны, чтобы преподавать историю военно-морского искусства, преподаватель должен знать само искусство. С другой – он должен быть гражданским.
Операция "Оверлорд" в Нормандии. 1944 год. Фото с сайта www.navsource.org
Предназначением учебной дисциплины "История военно-морского искусства" является содействие более глубокому усвоению курса оперативно-тактических дисциплин. По этой причине курс должен быть максимально увязан с курсами оперативно-тактических дисциплин, то есть целенаправленно работать на них. Не жить своей параллельной жизнью, не содействовать вообще, а работать очень конкретно, очень избирательно. Вообще – содействует дисциплина "История войн", она повышает общую эрудицию. Преподают ее в военно-морских училищах и институтах.
Возьмем для примера морские десантные действия. Каждая из конкретных десантных операций – это одиночный пример, да и прочитать об этих операциях не очень ленивый может в десятке книг, начиная с элементарной энциклопедии. А преподавателю, например, тактики важно, чтобы слушатель знал не описание этих операций, а опыт применения сил в них. Более того, конкретно по тем категориям военного искусства, которые он доводит до слушателей.
Если преподаватель рассказывает, например, об организации управления силами, то слушатели уже должны знать, как она эволюционировала, по опыту прошедших войн и конфликтов, как эта эволюция подвела нас к сегодняшней организации. Далее он рассказывает о самих действиях по этапам десантной операции и ему важно, чтобы слушатели имели представление об опыте, например, формирования сил высадки, перехода их морем, захвата плацдарма высадки, порядка огневого поражения и т.д.
Только тогда материал лекции курса тактики для слушателя перестает быть абстрактной теорией, набором постулатов, взявшихся неведомо откуда. Зная опыт применения каждого конкретного элемента теории, слушатель гораздо лучше будет понимать, почему современная отечественная теория оперирует именно такими принципами, формами и способами применения сил, почему именно таковы трактовки каких-либо явлений или категорий военного искусства. В результате слушатель поймет, что изучаемые им положения теории военно-морского искусства – это не только результат теоретических исследований, но и обобщенный опыт, наработанный человечеством за всю его историю.
Безусловно, все это сможет обеспечить только преподаватель, имеющий академическое образование. Поскольку, повторимся, чтобы преподавать историю военно-морского искусства, изначально необходимо знать само военно-морское искусство. И прежде всего это относится к теоретическим основам.
Преподаватель-выпускник академии и преподаватель кафедры оперативного искусства или тактики ВМФ с пятилетним стажем ‒ совершенно разные специалисты с точки зрения освоения ими теории военно-морского искусства. Это связано с целенаправленной профессиональной подготовкой, их практической деятельностью: участием в разработке НИР, проектов боевых документов, в учениях. Теория военно-морского искусства постоянно развивается, а преподаватели оперативно-тактических кафедр – непосредственные участники этого процесса.
Возьмем наиболее благоприятный вариант развития событий и предположим, что преподавать историю военно-морского искусства придет уволившийся в запас вчерашний преподаватель оперативного искусства или тактики. Однако ему все равно понадобится несколько лет для полного освоения новой предметной области. Хотя бы потому, что преподаватель истории военно-морского искусства должен хорошо знать собственно историю, точнее историю войн на море. Причем опять же не вообще, что для эрудированного офицера естественно, а очень конкретно, по тематике преподаваемой темы. Например, возьмем морские десантные действия. Как отмечалось, описания многих из них можно сравнительно легко найти в большом количестве литературы. Но далеко не всех, даже отечественных. А если ему нужен опыт применения сил флота конкретно в бою за высадку? Поиск требуемой информации по различным источникам, в том числе архивным, анализ ее по необходимым параметрам, с выявлением причинно-следственных связей, займет месяцы кропотливой работы. Конечно, если новому преподавателю достанется качественное наследство, может, на становление хватит и года. Но это при интенсивной целенаправленной работе. А ему вообще-то уже за 60…
Все вышеизложенное свидетельствует, что с подготовкой преподавателей истории военно-морского искусства имеются проблемы. Конечно, можно рассчитывать, что на кафедру будут приходить хорошо подготовленные вчерашние преподаватели оперативного искусства и тактики, влюбленные в историю, полные сил и энергии, готовые к трудовым подвигам. Однако, как показывает опыт, система, заточенная под конкретную личность с завышенными ожиданиями, скорее всего сломается. Надежно и стабильно работает только система, сориентированная на среднестатистического специалиста при максимальном учете потенциально возможных негативных факторов.
А такие факторы – далеко за рамками личности будущего преподавателя истории военно-морского искусства. Уже отмечалось, что ему во многом может помочь наследие его предшественника. Но тут тоже есть проблемы.
Дело в том, что эволюционное развитие истории военно-морского искусства было трагически прервано в конце 1940-х годов. Причиной тому два фактора: кампания по борьбе с космополитизмом и низкопоклонством перед Западом и, как это ни парадоксально, великая победа советского народа в Великой Отечественной войне.
Первая коснулось истории военно-морского искусства самым непосредственным образом. Так, в актах проверки кафедры высокой московской комиссией в 1948 году отмечалось, что "в программе явно выражено преклонение перед заграницей". Такой же критике подверглась кафедра оперативного искусства, а из академической библиотеки изъяли и уничтожили сотни уникальных книг и рукописей. Необоснованным репрессиям подверглись такие ведущие теоретики ВМФ, как В.А. Алафузов, В.А. Белли, В.П. Боголепов и другие. Кого-то, как В.Е. Егорьева, выгнали из академии, кто-то получил выговор по партийной линии. Все это нанесло существенный вред развитию отечественной военно-теоретической мысли. Вплоть до конца 1950-х годов в академии очень поверхностно изучали богатейший опыт применения иностранных флотов на океанских театрах военных действий, который является важнейшим фактором развития теории применения сил флота в то время.
Но здесь важно, что и приезд комиссии в Военно-морскую академию оказался не случаен. Он как раз связан с великой победой. Точнее, с ролью и местом Красной армии в этой победе. Несмотря на первые попытки фальсификации хода и итогов Второй мировой войны, решающий вклад Красной армии в разгром вермахта признавался всем миром. Отсюда советское военно-политическое руководство сделало совершенно логичный вывод о превосходстве отечественного военного искусства над зарубежным. Ведь Красная армия одержала целый ряд масштабных побед, и советские воины водрузили флаг над Рейхстагом. А потому при изучении истории военного искусства требовалось положительный опыт преподавать на примерах действий советских войск, а отрицательный – на примерах действий зарубежных войск.
Это распространялось на все вооруженные силы в целом. Но специфика Великой Отечественной войны на море такова, что советский ВМФ не имел столь однозначных и масштабных побед, как Красная армия. Своего опыта современной войны на море при решении основных типовых задач у нас не хватало. Хоть положительного, хоть отрицательного. Этот изъян хотели компенсировать изучением иностранного опыта. Но одновременно требовалось всячески подчеркивать превосходство отечественной военно-морской мысли над зарубежной, и не только германской. Поскольку в армейских академиях такой проблемы не существовало, то там идеологически все было выверено, а в Военно-морской академии – нет. Вот и приехала комиссия.
По сей день в историческом плане военно-морское искусство совершенно официально делится на отечественное (ранее советское) и зарубежное (ранее империалистическое). В тех условиях нишей укрытия для преподавателей стал постепенный уход от научного анализа событий прошедшей войны на море. Они все более сосредотачивались на описании этих событий. Этому способствовало и то, что самая масштабная война в истории человечества требовала прежде всего описания произошедшего. Собственно, именно в начале 1950-х годов пути дисциплин оперативно-тактического блока и истории военно-морского искусства стали расходиться.
До 1950-х годов историю военно-морского искусства зачастую читали те же, кто читал само военно-морское искусство. Фактическая переориентация дисциплины с истории военно-морского искусства на историю войн привела на кафедру новые кадры преподавателей. Ими стали истинные любители, можно сказать, фанаты военно-морской истории. Именно благодаря им в 1960–1980-е годы в стенах академии издали целый ряд фундаментальных научных трудов с подробнейшим описанием основных событий Второй мировой войны на море. Правда, в отношении Великой Отечественной войны количество описанных событий оказалось откровенно скудным. И не потому что ведущие специалисты кафедры плохо знали Великую Отечественную войну, а потому что идеологические ограничения никто не отменял.
К сожалению, как это всегда бывает в бесцельном движении, постепенно сошли на нет плодотворные 1970–1980-е годы. Ушли энтузиасты, сделавшие военно-морскую историю делом своей жизни и плодотворно работавшие на ее ниве. Чтобы оценить вектор эволюции дисциплины в последние десятилетия, достаточно просто сравнить количество учебников, учебных пособий и монографий, изданных во времена А.М. Гаккеля, А.Н. Замчалова, В.Д. Доценко и за последние 15 лет.
Теперь несколько слов о том, откуда берутся преподаватели оперативно-тактических дисциплин. Обычно офицер, окончивший академию и отобранный для преподавательской деятельности, поступает в адъюнктуру. Там он в течение трех лет проходит подготовку как преподаватель и, что очень важно, как исследователь. Одновременно под руководством опытного наставника, как правило доктора наук, будущий преподаватель осваивает предметную область, в которой в будущем станет работать. Естественно, он сравнительно молод и полон трудового энтузиазма. Успешно окончив адъюнктуру, офицер начинает свое становление в качестве преподавателя. Подготовка в адъюнктуре преподавателя на замещение должности на гражданской кафедре невозможна по определению. Могут быть соискатели. Но таковых среди отставников в возрасте хотя бы лет 40, да еще окончивших академию, припомнить не удается.
Возникло противоречие. С одной стороны, преподаватель истории военно-морского искусства должен обладать специфическими знаниями, а с другой – отсутствует система подготовки таких преподавателей. Анализ ситуации дал три основных возможных пути разрешения данного противоречия.
Первый путь. Замещение преподавателей по мере возникновения такой потребности. То есть при появлении вакансии преподавателя истории военно-морского искусства на кафедре начинают искать подходящую фигуру среди бывших сослуживцев, знакомых и т.д. Главный минус – этот человек, скорее всего, окажется случайным. Случайный в том смысле, что это не его выбор, просто ему нужно было трудоустроиться, а тут вакансия случилась. Так жизнь сложилась. Со всем остальным он будет разбираться потом. Если бы не эта вакансия, он нашел бы себе другую должность. Если бы у него была работа, когда открылась вакансия, то новым преподавателем истории военно-морского искусства стал бы другой человек. Этот человек скорее всего никогда не собирался профессионально (! ) заниматься историей военно-морского искусства. И в любом случае – он пенсионер. Оперативно-тактическая кафедра пенсионеров! При глубочайшем моем уважении к ветеранам, к каковым в полной мере я сам отношусь, рассчитывать на то, что этот "пожилой молодой" преподаватель истории военно-морского искусства начнет активно осваивать новый для себя раздел знаний, займется исследованиями, все-таки не приходится. А нет исследований – нет развития, нет движения вперед. Одновременно общеизвестно, что наука может находиться только в двух состояниях: развития или деградации.
Здесь уместно упомянуть еще об одной специфической особенности истории военно-морского искусства. Например, историей войн занимается множество людей, как военных, так и гражданских, как профессионалов, так и любителей. У преподавателя истории войн всегда богатый выбор материалов практически по любым вопросам. А круг специалистов в области истории военно-морского искусства ненамного шире количества ее преподавателей. Здесь каждый преподаватель – исследователь. Правда, среди специалистов по истории военно-морского искусства тоже имеются свои любители. Только на самом деле эти любители – наиболее высокопрофессиональные специалисты в области собственно военно-морского искусства. Человек, не познавший историю своего ремесла, никогда не станет мастером. Но круг таких людей тоже ограничен. Да и само понятие "специалист" в контексте данного вопроса имеет вполне определенное наполнение. Согласно практике ВАК, специалистом, то есть тем, кто может быть научным консультантом, руководителем кандидатской диссертации, официальным оппонентом, рецензентом, экспертом, могут являться ученые, имеющие опубликованные единолично написанные труды по данной проблематике. Так что новому "пожилому молодому" преподавателю истории военно-морского искусства еще только предстоит стать специалистом.
Второй путь. Открыть курс истории военно-морского искусства на военной кафедре оперативного искусства. Главный плюс – это возможность подготовки специалиста в адъюнктуре со всеми вытекающими отсюда последствиями. В отличие от гражданского аспиранта, в нашем случае адъюнкт – это уже состоявшаяся зрелая личность, у которой за спиной опыт службы и командования людьми. Как правило, это старший офицер в возрасте за 30 лет. И если он после окончания академии остается в адъюнктуре, это его осознанный выбор. Причем он не только в корне меняет свою служебную стезю, предпочитая карьере военачальника карьеру педагога и ученого. Он еще и выбирает область знаний, в которой будет работать. Так что если он выбрал историю военно-морского искусства, то скорее всего этот выбор не случаен. За время обучения в адъюнктуре при наличии соответствующего руководителя его можно фундаментально подготовить, в том числе как специалиста в области истории военно-морского искусства. Фундаментально в данном случае значит вооружить его основами как теории военно-морского искусства, так и ее истории, а также методами исследования. Сам факт нахождения адъюнкта на кафедре оперативного искусства – коллектив профессорско-преподавательского состава, повседневная деятельность – будет всячески этому способствовать. Окончив адъюнктуру, офицер становится военным преподавателем истории военно-морского искусства. Вполне возможно, что за время службы он защитит докторскую диссертацию. Со временем он уйдет на пенсию и по конкурсу может занять должность гражданского доцента или профессора. В результате мы можем иметь высоко подготовленных преподавателей-специалистов в области истории военно-морского искусства.
Естественно, у этого пути есть и минусы. Но они во многом носят субъективный характер и зависят прежде всего от личности начальника кафедры. Например, он может проявить полное пренебрежение к истории военно-морского искусства. Есть дисциплина, есть программа, есть расписание, есть преподаватели – вот пусть сами разбираются. Главное, чтобы не озадачивали. В этом случае может получиться вариация на тему первого пути. Возможно желание начальника загрузить преподавателей истории военно-морского искусства всем, что мешает их коллегам по профилирующим дисциплинам. Действительно, в истории уже все написано, читай себе одно и то же из года в год. А у профильных преподавателей оперативного искусства, кроме учебного процесса, научно-исследовательские работы, разработка руководящих документов, командировки. Наконец, может появиться соблазн трансформировать историю военно-морского искусства в историю оперативного искусства.
Таким образом, насколько история военно-морского искусства будет собой, насколько она будет развиваться или стагнировать, в огромной степени зависит от личности начальника кафедры оперативного искусства. А заведующий самостоятельной кафедрой истории, пусть и гражданской, пусть и пенсионерской, наверняка будет блюсти интересы своей дисциплины.
Третий путь. Вернуться к истокам, когда и военно-морское искусство, и ее историю читали одни и те же люди. Но при наличии самостоятельной кафедры истории войн и военного искусства.
На практике это можно реализовать, применив несколько измененную систему "приват-доцентства". То есть ряд лекций по курсу истории военно-морского искусства могут читать приглашенные преподаватели-специалисты других кафедр.
Кто, как не преподаватель, читающий основной курс, лучше знает, что именно из предыдущего опыта будет в наибольшей степени содействовать усвоению материала его лекции. Причем эти две лекции – основную и по опыту – может связывать не только единство подачи материала по форме, то есть структурно, но единство понимания процессов и явлений. Этого в рамках одной кафедры с разными преподавателями достичь сложно, особенно если речь идет не просто об описании события или формулировке, а о толковании их сути.
Лекция по истории военно-морского искусства, написанная "под себя" преподавателем основного курса, может реально, а не формально содействовать более глубокому усвоению слушателями основного курса оперативно-тактических дисциплин. Преподаватель сможет синхронизировать структуру обеих лекций, расставить требуемые ему акценты, привести примеры, в наибольшей мере помогающие понять те положения, которые будут излагаться в основном курсе.
Одновременно системное изучение опыта применения сил в прошлом, безусловно, повысит профессионализм преподавателей оперативно-тактических кафедр. Это обязательно положительно отразится в том числе на качестве проводимых ими исследований в области теории и практики военно-морского искусства, на качестве подготовки предложений в руководящие документы.
Этот путь разрешения проблемы подготовки кадров преподавательского состава для истории военно-морского искусства наиболее сложен. И дело здесь не в трудностях с расписаниями, с учебной нагрузкой и так далее: они чисто технические и при желании устранимы. Тем более что преподавателей, одновременно ведущих занятия сразу на двух кафедрах, явно будет очень ограниченное количество. Однако главная сложность заключается в новизне подхода, ломке устоявшихся стереотипов. А главное, сначала потребуется определенная исследовательская и организационная работа, проведение педагогического эксперимента. А кто всем этим будет заниматься? Даже если найдутся энтузиасты и непосредственные исполнители.
Как показал исторический опыт, все значимые реформы всегда проводились сверху. По этой причине, чтобы в деле подготовки преподавательского состава для истории военно-морского искусства что-то изменилось, должен появиться НЕКТО. Авторитетный военачальник, который, с одной стороны, в полной мере проникся бы и самой проблемой, и ее значимостью для военно-морского образования, а с другой – обладал бы таким административным ресурсом, который позволил бы ему решить эту проблему.
Но существует еще и четвертый путь. К сожалению, в настоящих условиях он – из области фантастики. Можно сделать кафедру истории войн и военного искусства снова военной. Кадровыми военными могут быть начальник и, предположим, старший преподаватель. Уходя в запас, начальник кафедры плавно перемещается на должность гражданского профессора, а старший преподаватель становится начальником. Место преподавателя-военнослужащего занимает подготовленный в плановом порядке адъюнкт. Вот вам и свежая кровь, так необходимая для развития истории военно-морского искусства, вот вам и преемственность поколений, так как в дисциплину будут приходить не случайные люди, а ученики.
Как мы видим, и проблема реально существует, и пути ее решения при желании можно найти. Все дело в осознании критичности проблемы для познания слушателями военно-морского искусства. А дальше выбирайте любой путь.
Андрей Платонов
Андрей Витальевич Платонов – доктор военных наук, профессор
