Еще один украинский активист требует "вернуть нашу бомбу" – то есть, на минуточку, ядерное оружие. На этот раз отличился притворяющийся режиссером террорист Олег Сенцов, и сделал он это с трибуны Европарламента. Легко доказать, что советская ядерная бомба никогда не была "украинской". Но Сенцов передергивает и в других, не менее важных вещах.
Олег Сенцов, осужденный в России за подготовку теракта, призвал вернуть Украине ядерную бомбу. Это заявление он сделал в Страсбурге на заседании трех комитетов Европарламента, передает РИА "Новости". "Раз у нас забрали Крым, нужно вернуть нашу бомбу, но это обсуждать не хотят – обсуждают "формулу Штайнмайера". Я считаю, что не надо обсуждать, она [формула] не имеет к ситуации никакого отношения", – заявил Сенцов.
По мнению Сенцова, он "не понимает и не хочет понимать", что собой представляют "формула Штайнмайера", "нормандский формат" и Минские соглашения. "Давайте вернемся к началу, Будапештский меморандум. Украина добровольно отдала третье по количеству боеголовок атомное оружие на планете", – подчеркнул Сенцов. По его словам, украинские власти сделали это "ради обеспечения безопасности в мире" и под гарантии собственной независимости и территориальной целостности от России, США и Великобритании.
Во вторник, 26 ноября, Олегу Сенцову должны вручить премию Сахарова. Эта награда утверждена Европарламентом в 1988 году и вручается лицам, "внесшим исключительный вклад в борьбу за права человека по всему земному шару".
Из владельца компьютерного салона, где подростки играли в стрелялки, ни при каких обстоятельствах не получится грамотный политик, даже если такой персонаж немного посидит в российской колонии на Крайнем Севере. Хотя, казалось бы, там все условия для саморазвития: библиотека, интернет, дистанционное образование... Но Сенцов отчаянно борется за свободу Украины, а это очень мешает саморазвитию. В итоге к своему приезду в Страсбург он так и не узнал, что существует подписанный Украиной Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) – священный божок, на которого молятся Соединенные Штаты и остальной цивилизованный мир. Паста не заталкивается обратно в тюбик. Если вы добровольно отказались от ядерного оружия, то вам остается только печально гордиться своей самоотверженностью и слабоумием, снося проклятия потомков.
Как это сейчас и делает белое население ЮАР – единственной страны в мире, которая самостоятельно (сама, в одиночку, в условиях санкций – это очень важно для понимания ситуации с Украиной) разработала и произвела несколько дееспособных ядерных зарядов, а затем так же добровольно от них отказалась ради всего хорошего на планете. Ну и еще ради некоторой суммы денег, хотя де Клерк и Мандела думали в первую очередь именно о хорошем. А в случае с Украиной тут скорее жадность была главным определяющим фактором, а никак не борьба за мир во всем мире. Тут Сенцов ошибается.
Кроме того, борцам за свободу Украины (что бы под этим ни подразумевалось) сложно себе представить, что Украина никогда не обладала ядерным оружием. Просто на территории тогдашней УССР располагалась часть ядерного арсенала СССР. Так же как в Казахстане и в Белоруссии. Все тактическое (движимое) ядерное оружие было передано России сразу же после распада СССР и принятия на себя новой РФ всех международных обязательств Союза. Остальные осколки империи должны были заново перезаключать эти договоры. Украина, Казахстан и Белоруссия должны были присоединиться к тогда еще совсем свежему договору СНВ-1 и к уже упоминавшемуся ДНЯО в качестве стран с безъядерным статусом. Порядок этого процесса определялся так называемым Лиссабонским протоколом, подписанным в 1992 году. Это коренной договор, именно он определял отказ осколков империи от ядерного оружия, а не Будапештский.
Здесь Сенцов, как и Украина в целом, передергивает – или помнит только то, что ему хотелось бы помнить. Белорусы и казахи выполнили свои обязательства в кратчайшие сроки и разоружились соответственно в 1993 и 1994 годах. Каждая из этих стран получила круглые, но не критичные суммы от США в качестве выкупа высокообогащенного урана (так называемая Программа Нанна – Лугара по совместному уменьшению угрозы).
Украина процесс затянула аж до 1996 года, потому что, как обычно у нее это водится, стала цинично торговаться.
Вернее, торговать тем, что ей по определению никогда не принадлежало. Киев требовал 2,8 миллиарда долларов (для сравнения: казахи с их бесчисленным количеством ядерных объектов на своей территории получили всего около 85 миллионов, а белорусы и того меньше) и гарантии безопасности от всего мира, включая почему-то Китай. В ноябре 1993 года Верховная рада в своем привычном стиле своевольно изменила текст СНВ-1, оговаривая возможность сохранения за Украиной ядерного оружия.
То есть с Лиссабонским протоколом Украина поступила примерно так же, как сейчас с Минскими соглашениями: односторонне его переписала, сказала, что так оно и было, и предложила написать новые договоры на своих условиях. Они там в Киеве уже тогда думали, что со всем человечеством можно торговаться, ему можно угрожать, показывать язык и вообще вести себя крайне неприлично.
Как бы не так. И Россия, и США солидарно решили, что Киев ведет себя не по понятиям и должен быть за это наказан.
Наказывали его примерно два месяца, включая оба Рождества и новогодние праздники без перерыва на обед. На языке дипломатии это называется "интенсивные переговоры". В итоге уже в феврале 1994 года Рада пересмотрела свое решение, и Украина присоединилась к СНВ-1 и ДНЯО уже в статусе безъядерной державы, что и требовалось изначально. Цивилизации это стоило каких-то 500 миллионов от США по программе Нанна – Лугара и еще 150 миллионов от России, но не в виде живых денег, а в виде топлива для оставшихся на территории Украины атомных электростанций. Но никаких не мифических 2,8 миллиарда, которые хотел заглотнуть Киев.
Сейчас эта сумма сопоставима с годовым доходом от транзита газа (там около 2,6 миллиарда). Этим, собственно, и вызвана такая высокочастотная активность Киева в борьбе против российских флангово-обводящих газопроводов. То есть газовая проблема для Киева в денежном эквиваленте равна отказу от ядерного оружия.
Вот эта вот история с торговлей на Привозе и называется Будапештским протоколом, который не ратифицирован парламентом России, а Франция и Китай не стали ставить свои подписи под итоговым документом, выпустив собственные меморандумы и исключив из изначального текста пункты о совместных консультациях с Киевом в случае кризиса, то есть самоустранились. В сухом остатке: Украина пожизненно имеет статус безъядерного государства без права выхода из этого состояния. Механизм гарантий ее "безопасности" никак юридически не оговорен и не детализирован.
Будапештский меморандум не рассматривается российской стороной как юридически обязывающий документ, а лишь как декларация, комментарий к Лиссабонскому протоколу. Украинская сторона несколько раз предпринимала попытки склонить страны-подписанты к созыву международной конференции, чтобы дополнить меморандум юридически обязывающими "договорами о гарантиях". Но никто на эту уловку за 25 лет не поддался.
Это юридическая и историческая сторона вопроса. Но есть еще морально-этическая. Украинское самосознание причисляет к "украинскому" практически все и всех, что и кто хотя бы частично или временно соприкасался с территорией бывшей УССР. Так у них и Михаил Булгаков – великий украинский писатель, и Королев – великий украинский покоритель космоса, и Сильвестр Сталлоне – великий украинский актер, и все тому подобное. Президент Зеленский недавно особо отличился на выступлении на экономическом форуме в Киеве, долго перечисляя заслуги украинской нации перед мировым прогрессом. А уж о популярных книгах типа "1000 и один великий украинец" и говорить не хочется.
Это из области мифологии и массового психоза. Другое дело – материальное наследие СССР.
Даже с учетом плановой экономики очень сложно выделить какую-то исключительную роль Украинской ССР в создании того или иного знакового продукта, включая баллистические ракеты, ядерное оружие и самолет "Мрия". Подобные проекты создавались работой и напряжением всего Советского Союза, на ресурсы, которые централизованно распределялись из Москвы и с московским же контролем за их расходованием. Не было никакого особенного "украинского продукта", кроме сала, да и белорусское не хуже. Чисто физически какое-то КБ или завод (например, "Запорожец") располагались в Днепропетровске или Харькове, точно так же как и в российских Воткинске, Сарове, Озерске, Красноярске и прочих. Например, таджикском Ленинабаде (ныне Худжанд). Без союзного планирования и управления самостоятельное функционирование каких-то отдельно взятых украинских предприятий или КБ было невозможно.
Сама система по соображениям безопасности была устроена так, что конечный продукт стратегического назначения всегда производился на территории РСФСР с максимальной долей участия союзного центра. На том же химкомбинате в Ленинабаде, например, производилась только первичная обработка урана, а далее он оправлялся в Озерск, а таджикских товарищей к критично важным технологиям не шибко-то и подпускали. Собственно говоря, экономика и рушиться начала после того, как некоторые в середине 1980-х годов заговорили о децентрализации, "самоокупаемости" республик (эстонская программа IME как первая ласточка) и насильственном разрушении хозяйственных связей как особо вредного элемента плановой системы.
Вообще, по большому счету, ни одна республика, даже такая крупная и особая, как УССР, не могла создать что-то серьезное без союзного управления.
Кроме того, правосубъектность Украины в плане претензий на материальное наследие СССР сомнительна из-за того, что Россия и только Россия взяла на себя все обязательства СССР, включая многомиллиардные долги горбачевского периода (от которых избавились только относительно недавно). При прочих равных Россия могла обоснованно претендовать не только на ядерное оружие и стратегические бомбардировщики (за них, кстати, Украина также торговалась аж до 1998 года, хотя они ей вовсе были не нужны, но продать хотелось опять же подороже), но и на все инфраструктурные объекты, строившиеся в СССР как общенародное достояние.
Например, на пресловутую украинскую газотранспортную систему, которая изначально вообще-то называлась "всесоюзная стройка Уренгой – Помары – Ужгород", она же "нефть в обмен на трубы" при деятельном соучастии ФРГ и диких криках из-за океана. Это теперь в Вашингтоне бьются за эту трубу, как за Геттисберг, а тогда, в советские времена, они чуть ли не планы диверсий разрабатывали, чтобы сорвать ее строительство.
Все это особо приятно на фоне регулярных истерик еще одних таких же бедолаг – прибалтов, которые почему-то считают, что Россия им что-то должна. Снести автомобильный завод РАФ в Елгаве и буквально распахать там территорию на месте снесенных заводских корпусов – ума много не надо, а вот строили его всем Союзом опять же. Даже их культурное наследие – плоды советского воспитания и советского образования, которое вершилось преимущественно руками и мозгами русских и за счет отъема у РСФСР, как единственной республики-донора, доходов и прибавочной стоимости. Кому была бы интересна полумифическая грузинская культура, если бы в ГССР не вкладывались гигантские российские деньги, в том числе на кинематограф, книгоиздание и народные промыслы типа ансамблей танца?
В каждой республике насильственно строились филармонии, создавались классические оркестры и балетные труппы, что дало Союзу Муслима Магомаева и Полада Бюль-Бюль-оглы, Мариса Лиепу и Зураба Соткилаву. Но и самореализация наиболее талантливых выходцев из национальных республик шла в рамках русской культуры и на всесоюзном уровне. Целевые "наборы национальных кадров" дали нам грузинских врачей, украинских инженеров и военных, латышских и литовских актрис и певиц. Без общесоюзного "рынка вакансий", общей аудитории и русской культуры как способа и рычага включения в общемировое культурное наследие, всей этой национальной интеллектуальной элиты просто не было бы.
Так на какое ядерное оружие вы претендуете? Сконструированное в Москве и Сарове, произведенное на Воткинском заводе из урана, обогащенного в Озерске, людьми, учившимися в МИФИ и МВТУ, МГУ и ЛГУ? Странно это, хлопцы, и опять не очень красиво.
Евгений Крутиков
