У России есть шанс завоевать мировой автомобильный рынок. Если РАН проснется и достучится до руководства страны
Высшее руководство страны, подобно чукотским шаманам, повторяет и повторяет заклинание из двух слов: «модернизация, нанотехнологии», а тем временем США и Япония договорились о запуске программы, призванной резко уменьшить стратегическую зависимость двух стран от поставок нефти из стран Ближнего Востока, России, Латинской Америки и Африки. Суть ее заключается, во-первых, в разработке новых, более эффективных и безопасных АЭС, а, во-вторых, во внедрении автомобилей с водородными двигателями под лозунгом: «Прощай, бензин!».
А Россия? У нас-то как с этим делом? На эту тему корреспондент «Свободной Прессы» беседует с директором ФГУП «Исследовательский центр им. Келдыша» академиком Анатолием Коротеевым - одним из самых активных сторонников перевода отечественных автомобилей на водородное топливо.
«СП»: - Анатолий Сазонович, как вы относитесь к тандему США и Японии, решившему перейти на водородное топлива?
- Мне кажется - это исключительно важный шаг, который все-таки найдет отклик и в России. Сегодня примерно треть всей добываемой в стране нефти уходит на то, чтобы обеспечить топливом транспорт. В одной Москве ходит около четырех миллионов автомобилей, и даже если на уровне сегодняшних технологий перевести их все с бензина на водород, то понадобится всего полпроцента электроэнергии, производимой сейчас в России. А если перевести весь транспорт страны, то всего 4,5 процента. Помимо того, что мы высвободим треть нефти, перевод транспорта на водород кардинально очистит воздух в наших городах. Это задача задач - благородная и прогрессивная.
«СП»: - Что же мешает нам этим заняться?
- К сожалению, и Россия, и другие страны находятся под гипнозом коммерции. Бензиновые двигатели должны отработать свое, следующим этапом бизнес снимет сливки с так называемых гибридных двигателей, и уж потом разрешит человечеству перейти на водород. Но уже более десятка известных зарубежных автомобилестроительных фирм серьезно продвинулись в этом направлении, и если Россия сейчас вновь проспит, это будет катастрофа. Я бы, например, уже сегодня начинал переводить наш транспорт на водород!
«СП»: - Но для этого нужны новые технологии, конструкторские разработки?
- У нас имеются и технологии, и возможности. К тому же, при внедрении в серию, двигатели эти будут дешеветь. Бояться нам нечего, ведь Россия навсегда потеряла рынок бензиновых автомобильных двигателей и не имеет никаких шансов вернуться. В этой ситуации мы могли бы поступить мудро, если бы не бросались вдогонку, а немедленно переключились на водород, и попробовали завоевать рынок в новом качестве. Водород – наш последний шанс.
«СП»: - Но ведь вы не последний человек в науке и в стране, вы встречаетесь с руководителями России и могли бы донести до их ушей эту идею?
- Пока плохо встречаюсь. Да и один, как известно, в поле не воин. Например, абсолютно безобразно ведет себя наша Академия наук, которая, увы, не оправдывает своего предназначения. Она должна день и ночь говорить высшей власти о том, что водородное топливо - это задача задач. Высшая власть состоит из конкретных людей, которым порой трудно узреть приближение технической революции. Да они и не обязаны ее видеть. Они просто должны услышать специалистов. А если специалисты ничего не говорят? Когда-то советское научное сообщество убедило руководство СССР в необходимости запуска спутника Земли. Я сегодня не вижу людей, способных сказать: «Владимир Владимирович, или Дмитрий Анатольевич, это дело необходимо развивать...» А переход на водородное топливо мог бы дать огромные политические дивиденды лидеру страны.
«СП»: - Но руководители страны ведь сконцентрировались на нанотехнологиях?
- Одно другому не мешает, а помогает. При создании водородной энергетики нанотехнологиям найдется прекрасное применение. Кстати, хотелось бы напомнить, что нынешнее пришествие нано в Россию – уже второе в ее истории.
«СП»: - Когда же было первое?
- Не так давно – в 1992-м. Первым вопрос о внедрении нанотехнологий поставил ныне покойный президент Академии технологических наук РФ, лауреат Госпремии СССР Владимир Николаевич Алфеев. В здании, где сегодня располагается мэрия Москвы, тогда состоялся второй Международный конгресс по нанотехнологиям, в котором принимали участие очень достойные зарубежные ученые и даже тогдашний глава правительства Черномырдин. На заседании шел серьезный разговор о возможностях и пользе нанотехнологий. Но вот дальше разговоров дело тогда не двинулось. Вернулись мы к нему, лишь теперь, спустя 15 лет.
«СП»: - Но сейчас, по крайней мере, на обывательском уровне, создается впечатление, что нанотехнологии – это по-прежнему только слова?
- Конечно, возникают естественные вопросы, что хотят получить от нанотехнологий и когда, и где собираются это применять? А у нас этого нет. А ведь когда делали атомную бомбу или ракеты все эти задачи ясно и четко формулировались. Руководство четко сказало: надо сделать бомбу - раз. Надо сделать к такому-то сроку – два. Надо ее сделать такой-то и такой – три. Применительно к нанотехнологиям вопрос пока так не стоит. И это оставляет широкое поле для размышлений.
«СП»: - Печальных или радостных?
- В науке уже не раз бывало, что какое-то, казалось бы, очень перспективное направление становилось ненужным. Например, тот же бум, связанный с использованием свободных радикалов в ракетной технике, который обещал привести к созданию двигателей нового поколения, но оказался пустышкой. Вот и теперь по поводу нанотехнологий нет однозначного мнения. Одни говорят о них с восторгом, другие осторожно. Поэтому важно, чтобы из широкого поля поиска на первом этапе, мы все же перешли к направленному, концентрированному поиску. Требуется обозначить конкретные временные рамки и поставить конкретные задачи конкретным людям. А что на практике?
«СП»: - Что?
- Если, например, говорить о нанотехнологиях применительно к ракетной отрасли, то здесь лирическая жизнь, когда мы искали неизвестно что и неизвестно зачем, закончилась. Мы точно знаем, чего хотим и для чего…
«СП»: - Не могли бы вы рассказать об этом подробнее?
- Я могу назвать три нанотехнологических направления, которые начнут работать уже в 2010 году. Первое - создание имплантированных теплозащитных покрытий. Второе - защита от окислителей высокотемпературных камер. И третье – упрочнение общих конструкций. То есть, благодаря нанотехнологиям, мы уже сейчас получаем материалы, в полтора раза прочнее прежних.
«СП»: - Не получится ли так, что все эти нанотехнологические новинки останутся штучным товаром, слишком дорогостоящими и не окупающими себя?
- Если мы все, что я вам назвал, отработаем до конца, то с лихвой окупим все вложенные средства. Взять хотя бы двигатель, он в кислородно-тепловой среде сгорает за доли секунды. Только по причине аварий двигателей за последние три года в мире было потеряно порядка пяти носителей. Грубо прикинем: если каждый носитель обошелся в 50 миллионов долларов, то эту уже - 250 миллионов, выброшенных на ветер. Общий же ущерб от подобных возгораний уже достиг невероятной суммы - порядка семи миллиардов! Наши научные поиски обходятся на много порядков дешевле.
«СП»: - Но космическая отрасль это же не только двигатели? Взять хотя бы солнечные батареи, элементы для которых мы закупаем у Китая? А, например, космонавт Тюрин недавно посетовал, что Россия утратила лидирующую роль в космосе, а через пять лет Европа и Штаты спокойно будут обходиться без нас.
- Наш институт занимается двигателями, и поэтому я могу в первую очередь говорить именно о них. Так вот, ни на одну ракету Россия еще не покупала двигатели за рубежом. Наоборот, американцы для своих носителей «Атлас» много лет покупают наши РД-180. Это объективный показатель, того, что мы находимся на достаточно высоком уровне. И это должно быть законом. А закупка у китайцев тех же фотопреобразователей – позор! У России нет никаких оснований опускаться до такого уровня. Эпоха разрухи, когда считалось, что раз есть нефть, газ, лес, а больше нам ничего не надо - надеюсь, подошла к концу.
«СП»: - Недавно появилась информация, что ваш Центр начинает разработку ядерного двигателя, но многие тут же вспомнили, что еще 50 лет назад в СССР уже действовала подобная программа?
- Не только в СССР, но и в США. А в 70-е годы в Советском Союзе на Семипалатинском полигоне были проведены испытания первых ядерных двигателей. Но сейчас мы ставим вопрос не об их возвращении в ракетостроение. Это, к сожалению, немного вульгарная трактовка. Мы ставим вопрос о возвращении ядерной энергетики в космос на новом этапе и не собираемся выбрасывать открытую радиоактивную струю в космос, мы не хотим идти на риски, связанные с этим. Мы фактически создаем в космосе электростанцию на базе ядерного реактора, от которой будут питаться уже плазменные двигатели. У них выброс струи принципиально не радиоактивный, да они и намного экономичнее. Если, например, современный самый лучший жидкостный ракетный двигатель имеет удельную тягу 450 секунд, ядерный – 900, то электроплазменный – до 7000. То есть мы здесь не просто возвращаемся в 70-е годы, мы переходим на новую качественную ступень. И к 2018 году двигатель обязательно будет готов.
Справка «СП»:
Коротеев Анатолий Сазонович – родился в 1936 году, доктор технических наук, профессор, действительный член Российской АН, избранный в 1994 году по специальности «Энергетика». С 1988 года является директором Федерального государственного унитарного предприятия «Исследовательский центр имени М. В. Келдыша» Российского авиационно-космического агентства. Автор более чем 220 научных трудов и изобретений в области ракетного двигателестроения и разработки устройств бортовой космической энергетики. В частности, широко известны результаты исследований Коротеева в таких приоритетных областях науки и техники, как генерация низкотемпературной плазмы, пучков заряженных частиц большой мощности, создание двигателей и бортовых энергетических устройств для космических аппаратов различного назначения.
Является председателем Объединенного научного совета по нетрадиционным источникам и методам преобразования энергии Отделения энергетики, машиностроения, механики и процессов управления Российской АН.
Руководит научными исследованиями по созданию предприятиями Российского авиационно-космического агентства новых высокоэффективных жидкостных ракетных двигателей, использующих в качестве топлива водород.
Лауреат Государственных премий СССР и РФ, лауреат премии Правительства, заслуженный деятель науки РФ. Имеет правительственные награды.
Исследовательский центр имени М.В.Келдыша - ранее РНИИ, НИИ-1, НИИТП, ныне является ведущей в России организацией в области ракетного двигателестроения и космической энергетики. Входит в структуру Российского авиационно-космического агентства и активно участвует в формировании и реализации Федеральной космической программы.
Как у них
В августе 2008 года компания BMW провела презентацию первого в мире автомобиля, использующего в качестве топлива водород. Модель 750hL имеет кузов типа седан, а под ее капотом находится 12-цилиндровый двигатель, способный разогнать машину до 227 км/ч. На одной заправке BMW 750hL может проехать более 320 км, а продукты сгорания практически полностью состоят из воды.
Однако с использованием водородного топлива все еще связаны значительные трудности. Например, для поддержания водорода в жидком состоянии, что необходимо для обеспечения достаточного запаса хода, бак должен находиться под чрезвычайно высоким давлением, что приводит к повышению взрыво- и пожароопасности. Среди других препятствий на пути распространения водорода является отсутствие инфраструктуры, прежде всего компрессорных и заправочных станций, а также относительная дороговизна водорода.
По оценкам специалистов, запуск водородных автомобилей произойдет не раньше, чем через 10-15 лет, хотя специалисты BMW планируют начать серийное производство таких машин несколько раньше. Не на последнем месте стоит и вопрос цены, поскольку бензиновый прототип BMW 750hL стоит в США около 93 тыс. долл.
Герман Петелин
