В интервью агентству "Интерфаксу-АВН", опубликованному на сайте ФСВТС 5 ноября, о современном состоянии и перспективах военно-технического сотрудничества Российской Федерации и Североатлантического альянса рассказал заместитель директора Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству Вячеслав Дзиркалн.
Вячеслав Карлович, как вы оцениваете уровень сотрудничества России и НАТО в военно-технической сфере?
Насколько известно, оно развивается давно. В чем особенность сегодняшнего этапа? Если откровенно, то говорить о том, что мы полноценно сотрудничали с НАТО, это, наверное, некое преувеличение. Речь шла, скорее, о военно-политическом взаимодействии. К примеру, Россия имела в НАТО военно-политическое представительство в лице постоянного представителя Минобороны при НАТО, а также посла. Кроме того, раньше мы рассматривали вопрос взаимодействия с НАТО через призму работы с отдельными странами-членами Альянса, например, Грецией, Турцией, Германией, Францией, Италией.
С перечисленными странами мы, кстати, даже имеем межправительственные комиссии по военно-техническому сотрудничеству. Особенность сегодняшних отношений в том, что мы выходим напрямую на конкретное взаимодействие со структурными подразделениями НАТО. В этом, наверное, новизна.
Что можно ожидать от нового этапа сотрудничества с НАТО?
Поясню на конкретном примере выгоды от прямых контактов со структурами организации Североатлантического договора. В течение 5-7 лет с Германией изучался вопрос взаимодействия в разработке и строительстве тяжелого вертолета класса Ми-26. Примерно такая же работа параллельно шла с Францией, где Ми-26 выполнил серию демонстрационных полетов, в том числе под управлением французских летчиков. Опыт разработки подобных вертолетов имеется только у России и США. Обе программы с двумя странами Альянса были завершены.
Но результатом стало лишь заявление Франции и ФРГ о том, что они обобщают полученные материалы и передают в комитет НАТО, который занимается этой темой. Дело в том, что очень многие программы развития вооружений НАТО унифицированы и подгоняются под единый формат. Поэтому ни Германия, ни Франция самостоятельно решения по программе тяжелого вертолета не приняли. Оно может быть принято только на уровне НАТО. В этом случае мы сможем выйти со своим продуктом уже в целом на рынки вооружения стран, входящих в НАТО. Соответствующие предложения уже подготовлены.
То есть, при переходе от сотрудничества с отдельными странами к взаимодействию со структурами НАТО можно рассчитывать на некоторое увеличение объемов взаимодействия и его расширение.
Это касается, в частности, и такого направления ВТС как сопровождение и модернизация военной техники советского производства, оставшейся на вооружении армий стран - бывших членов Варшавского Договора, вступивших в последствии в НАТО. Как известно, мы работаем напрямую с Чехией, Польшей, Болгарией и другими странами по данной программе. Однако в НАТО существует и единая программа по адаптации советского и российского вооружения под стандарты НАТО. В рамках этой программы мы тоже, очевидно, можем говорить о расширении объемов взаимодействия.
Судя по всему, интерес НАТО к сотрудничеству с Россией заметно вырос. Чем, на ваш взгляд, это вызвано?
Думаю, факторов, содействующих активизации ВТС между РФ и НАТО, несколько. Например, кое-какие моменты указывают на то, что НАТО испытывает проблемы в материально-техническом и тыловом обеспечении своих войск в Афганистане. В этой связи Альянс очень заинтересован в транзите грузов для сил коалиции через территорию России.
Еще одна проблема, в решении которой Россия могла бы быть очень полезна Альянсу, это нехватка вертолетной техники. С ней, по всей видимости, силы коалиции сталкиваются в Афганистане. Есть факты, говорящие о том, что европейская вертолетная техника, американские вертолеты не столь приспособлены к работе в сложных климатических условиях. С другой стороны, по линии стран-участниц коалиции в Афганистане присутствует очень много вертолетов российского и советского производства.
Они представлены странами бывшего Варшавского Договора, а также имеются на вооружении афганской армии. Это, кстати, те вертолеты, которые по своим летно-техническим характеристикам, живучести, надежности, простоте эксплуатации и неприхотливости в работе в условиях высокогорья, песчаных бурь и т.д. показали свое достаточно высокое качество. Поэтому, естественно, Альянс рассчитывает на содействие России в вопросах поддержания вертолетов нашего производства, а также на расширение поставок наших транспортных вертолетов в гражданской версии.
Эту тему взаимодействия мы обсуждаем уже в течение года. Компания "Вертолеты России" даже провела специальную презентацию нашей винтокрылой техники в НАТО. Повторю, речь идет об использовании силами Альянса не военных, а гражданских транспортных вертолетов для оказания поддержки войск коалиции в Афганистане. Разговор об использовании наших боевых вертолетов и даже транспортно-боевых вертолетов не ведется.
Остаются ли еще препятствия развитию сотрудничества с НАТО в области вертолетной техники?
Да, есть некоторые ограничения в более широком использовании Альянсом наших вертолетов. Они связаны, в частности, с санкциями, которые госдеп США при прежней президентской администрации объявил против "Рособоронэкспорта". Роль же США в НАТО достаточно велика.
Можно ли, на ваш взгляд, ожидать в этой связи отмены американских санкций, к тому же совершенно необоснованных?
Я не исключаю возможности того, что надуманные санкции против "Рособоронэкспорта" будут сняты. Тогда мы, естественно, сможем говорить о несколько больших наших возможностях в рамках сотрудничества с НАТО. С другой стороны, я не думаю, что именно потребность в наших вертолетах может оказать влияние на такое решение. Нет, здесь определяющей будет позиция новой президентской администрации США, которая, похоже, по-другому, чем их предшественники относятся к развитию отношений с Россией.
То есть в ближайшее время можно ли ожидать масштабных поставок транспортных вертолетов НАТО?
Думаю, да. У НАТО, повторюсь, очень большая потребность в вертолетной технике. Масштабность задач, которые ставятся в Афганистане войскам коалиции, разбросанность их по гарнизонам требуют очень оперативного и серьезного обеспечения доставки и личного состава, и грузов. И здесь без вертолетов не обойтись. С другой стороны, объемы возможных поставок вертолетов будут зависеть от задач, поставленных перед войсками коалиции: полнота управления афганскими силами этим процессом напрямую связана с ответственностью за него.
Недавно, например, с нашей помощью Чехия модернизировала вертолеты Ми-24, которые должны выполнять боевые задачи в Афганистане. На недавнем заседании в Брюсселе чехи поблагодарили нас за выполненную работу. Думаю, что в первую очередь наша помощь будет востребована при модернизации вертолетов, а также большого парка самолетов МиГ-29, которые есть в странах НАТО. Не так давно, Словакия модернизировала этот самолет под стандарты НАТО. Не исключаю, что аналогичные соглашения могут быть заключены с другими странами.
До недавних пор доля ВТС с НАТО в общем объеме была незначительной. Ожидаете ли вы роста этих объемов?
Это будут прямые поставки наших вооружений или совместные разработки? Я думаю, все таки о крупных поставках мы должны говорить с меньшим оптимизмом. Скорее, это будут совместные разработки, научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, а также привлечение российских предприятий для выполнения тех или иных видов доработок техники, имеющейся на вооружении армий стран НАТО.
С какими странами НАТО наиболее успешно развивается ВТС?
Я уже упоминал Францию. Мы, в частности, закупаем у французских компаний тепловизоры для некоторых образцов вооружения и военной техники. Очень большая работа ведется с французскими партнерами по авиационной тематике. В частности, для истребителей Су-30, поставляемых Индии, Малайзии, мы закупаем во Франции часть бортового оборудования.
Некоторое время назад обсуждался вопрос закупки Францией для собственных нужд в России комплексов управляемого высокоточного вооружения "Краснополь" разработки тульского КБ приборостроения. Если удастся согласовать все позиции, можно будет говорить о данном контракте как о факте. Серьезное сотрудничество идет у нас с Францией по морской тематике.
Ожидаются ли прорывные проекты в области ВТС с Турцией?
В настоящее время турецкая сторона проявляет заинтересованность в сотрудничестве с нами. Опять же оно заключается, больше в области получения технологий. Но масштабных закупок Турцией нашего вооружения мы не ожидаем. Некоторой активизации наших контактов может, в частности, способствовать решение застарелой проблемы с поставкой 18 российских вертолетов жандармерии Турции. Сейчас исполнение контракта передано корпорации "Оборонпром", который имеет право на выполнение таких работ.
В чем выгоды для России от ВТС с НАТО и, соответственно, для альянса – от взаимодействия с нами?
Мы рассчитываем, что полноформатное сотрудничество с Альянсом позволит нашим предприятиям получить доступ к передовым западным технологиям. Что касается НАТО, то, думаю, и для Альянса есть свои плюсы. Например, сокращение финансовых затрат на эксплуатацию техники, в том числе благодаря модернизации и повышению боевых возможностей имеющегося в странах НАТО вооружения российского производства с использованием возможностей российского ОПК.
Наверное, это особенно важно в условиях кризиса. Кроме того, думаю, есть интерес и к нашим разработкам. У нас тоже есть что брать. Поэтому выгода от сотрудничества РФ и НАТО двусторонняя. Оно взаимовыгодно и перспективно.
