Саломе Зурабишвили, бывший французский дипломат и президент Грузии с декабря 2018 года, оказалась под огнем критики после летнего усиления напряженности с Россией. Она выступает за отход от конфронтации с Россией. Но необходимо, чтобы вопрос Грузии оставался в повестке дня международных дискуссий, и не только в силу конфликтов.
"Эко": В Южной Осетии и Абхазии, оккупированных Россией регионах Грузии, сохраняется замороженный конфликт. Вы выступаете за отход от конфронтации с Россией для облегчения поиска решения. Чего вам удалось добиться?
Саломе Зурабишвили: Замороженные конфликты существуют с распада СССР, а после войны 2008 года это проявляется в российской оккупации этих регионов. Мы окончательно отказались от применения силы для урегулирования проблемы. Дипломатия - наше единственное оружие. Так как у нас сейчас нет дипломатических отношений с Москвой, мы полагаемся на наших партнерах в дискуссиях, которые в настоящий момент, к сожалению, тоже находятся в замороженном состоянии или же лишены смысла из-за отсутствия политического давления со стороны партнеров. Моя задача как президента в том, чтобы Грузия вернулась в число обсуждаемых ими с Россией вопросов. Нужно напоминать Москве о необходимости выполнения взятых ей на себя обязательств по перемирию 2008 года. Нужно возобновить переговоры в Женеве. Нужно, чтобы миссия наблюдателей ЕС могла выехать за пределы нынешнего периметра и на самом деле способствовать предотвращению напряженности. Наконец, нужно решить проблему беженцев. Наша страна должна существовать на международной арене, причем не только в силу конфликтов. Перед нами сейчас стоит такая дилемма: если нет конфликта, про нас забывают.
- После нового усиления напряженности с Россией Кремль ввел запрет на прямые авиарейсы между странами. Это наказание Грузии за несоблюдение молчаливого соглашения о недопущении антироссийской истерии?
- Никакого молчаливого соглашения нет. Потому что нет обсуждения. У замороженных конфликтов есть такая особенность: фрустрация населения может привести к вспышкам гнева. Тем, кто обвиняют меня в пророссийском настрое, следует привести доказательства. Мне надоело постоянно объяснять, что я не за Россию. Сегодня моя внешняя политика движется лишь в одном прописанном в конституции направлении: к Европейскому союзу и НАТО.
- До конца вашего президентского срока Грузия станет кандидатом на вступление в ЕС и НАТО?
- Грузия давно к этому готова. Нужно, чтобы ЕС был готов принять нашу кандидатуру. Сначала ему нужно разобраться с Брекситом, популизмом и сомнениями тех, кто стремятся к углублению, а не расширению. С 2003 году уже были заметные подвижки: партнерство, ассоциация, упрощение визового режима, соглашение о свободной торговле. Наш приоритет - войти во все европейские программы, чтобы ЕС, когда он будет к этому готов, увидел, что Грузия уже везде. Мы также готовы к НАТО. В этом году мы участвовали в двух военных учениях, приняли военный комитет и генерального секретаря… Наша главная цель по конкретному сближению заключается в безопасности на Черном море, новом горизонте для Европы.
- Грузия хочет построить первый глубоководный порт. Судебное преследование стоящего за этим проектом бизнесмена не станет плохим сигналом для инвесторов?
- Инвесторов сегодня волнует в первую очередь спад туризма в связи с отменой прямых рейсов между Россией и Грузией. Как президент, я не буду давать комментарии по поводу судебного преследования Мамуки Хазарадзе. Его банк продолжает нормально работать. Он решил заняться политикой. Порт Анаклия является приоритетом для правительства. Проблема в том, кто будет инвестировать в него помимо государства? Как бы то ни было, я не ощущаю тревоги со стороны иностранных инвесторов из-за обвинений в адрес Мамуки Хазарадзе. Вопреки заявлениям оппозиции, мне не кажется, что это политическое дело.
Бенжамен Кенель (Benjamin Qunelle)