Прогремевший весной скандал вокруг курсантов знаменитого десантного училища в Рязани оказался только верхушкой айсберга. К такому выводу пришел обозреватель газеты ВЗГЛЯД – бывший офицер спецназа, который лично съездил в училище. Выяснилось, что происходящее прямо касается проблем с подготовкой офицеров для самых элитных частей и соединений Вооруженных сил – спецназа ГРУ.
Еще в апреле этого года появились сообщения, что курсанты знаменитого Рязанского Гвардейского Высшего Воздушно-десантного дважды Краснознаменного, ордена Суворова училища (РГВВДКУ) выложили свои голубые погоны к памятнику генералу Маргелову. Свою акцию они сопроводили словами извинения перед легендарным командующим – за то, что не смогли отстоять право эти погоны носить.
Говорилось, что курсантам запретили носить важнейший символ их принадлежности к ВДВ – погоны небесно-голубого цвета. Однако вскоре со ссылкой на бывшего командующего ВДВ, а ныне главу думского комитета по обороне Шаманова было заявлено, что инцидент исчерпан. И более того – что никаких изменений в порядке ношения военной формы не вводилось. Фотографии погон, выложенных перед памятником Маргелова, из соцсетей быстро исчезли...
Казалось бы, беспокоиться больше не о чем. И все же автор настоящего текста как выпускник училища, а также его однокашник по училищу полковник запаса Павел Костин лично прибыли в РГВВДКУ. Нашей задачей было своими глазами посмотреть на происходящее.
Почему сняли голубые погоны?
Но сначала – про голубые погоны. В июне 2015 года министр обороны издал приказ № 300. В нем сказано, что полевая форма одежды предназначена для ношения в ходе полевых занятий и учений. Для повседневного ношения предписано использовать другую форму одежды, которая так и называется – "повседневная". В ВДВ и спецназе она состоит из обмундирования синего цвета с голубыми погонами и золотистым галуном, тельняшки и берета голубого цвета.
Однако много лет традиционно курсанты РГВВДКУ носили летом не повседневную, а полевую форму, причем с собственными добавками. А именно – с голубыми погонами, а также с шевроном и нагрудными нашивками голубого цвета. Повседневное ношение полевой формы оправдывалось тем, что курсанты в процессе учебы могут выходить на полевые занятия (и это действительно практикуется), а переодеваться некогда. То есть, по сути, приказ министра таким образом нарушался. И в апреле 2019-го начальник училища генерал-майор Алексей Рагозин попытался добиться исполнения приказа МО, выпустив собственный приказ о ношении формы в училище. И это решение выглядело бы вполне обоснованно – если бы не ряд обстоятельств.
Прежде всего, абсурдно звучит неофициальная мотивировка приказа по училищу. Якобы голубые погоны демаскируют курсантов и подвергают опасности их жизнь! Подразумевается, что снайперы противника следят через прицелы за территорией училища?
Кроме того, странно исполнен и сам приказ. Теперь форма курсантов представляет собой гибрид повседневной и полевой: погоны защитного цвета, но одновременно с тем нагрудные нашивки и шевроны голубого цвета, а также тельняшки и голубой берет. Разве голубой берет и голубые нашивки не демаскируют курсанта?
Мы задали соответствующие вопросы лично генерал-майору Рагозину. По его словам, вся проблема в том, что командиры подразделений не исполняют его приказ в точности.
Этот инцидент разбирался в училище прямо в нашем присутствии – и в происходящем обвинили курсантов батальона спецназа. Прозвучали слова "спецназ сам опозорился и бросил тень на ВДВ". Таким образом, руководство училища поделило курсантов на "наших" и "не наших". И это уже имеет прямое отношение к подготовке будущих офицеров ГРУ – а значит, и работе всей системы военной разведки.
Про наших и не наших
Деление курсантов на "наших" и "не наших" началось еще в 1968 году, с созданием в стенах десантного училища профиля спецразведки – впоследствии знаменитой 9-й роты, где готовили офицеров для спецназа. Рота формировалась на штатах ГРУ ГШ ВС СССР, то есть отдельно от ВДВ. Именно поэтому легендарный командующий ВДВ Василий Маргелов как-то сказал: "У меня в училище восемь рот!".
Однако "отсутствующая" 9-я рота на самом деле была лучшей в училище. Например, в 1981 году в нашем взводе численностью 28 человек было три курсанта с золотой медалью и восемь с красным дипломом. То есть 40% курсантов учились на "отлично"! Генерал-майор Александр Лебедь, командовавший 1-й ротой курсантов выпуска 1981 года, писал: "Если курсанты-десантники были элитой Вооруженных сил, то курсанты-спецназовцы были элитой элиты..."
К сожалению, такое отношение к 9-й роте командование училища не разделяло. На то имелась действительно веская причина – низкая воинская дисциплина курсантов спецназа. Однако в 9-ю роту отбирали претендентов по очень специфическим критериям. Выявляли людей, способных к принятию самостоятельных решений, смелым и дерзким действиям. Таким людям непросто оставаться в рамках устава...
Поэтому командование ГРУ не давало роту в обиду. Так, однажды начальник училища пригрозил расформировать роту. Но после вмешательства ГРУ статус 9-й роты, наоборот, еще больше повысили, и ее командир стал подчиняться начальнику училища напрямую.
Последствия переездов
После развала СССР подготовка офицеров спецназа в России многократно менялась и реформировалась – что прямо влияло на качество подготовки специалистов разведки. Подготовка спецназовцев из Рязани была передана в Новосибирск. А с приходом Анатолия Сердюкова в реформе Вооруженных сил и вовсе начались неслыханные чудеса – в том числе и для военных училищ.
Под удар попал и факультет спецназ Новосибирского ВОКУ. Ситуацию спас командовавший в то время ВДВ Владимир Шаманов. По его инициативе в 2013 году было принято решение о выделении 10 млрд рублей на создание в РВВДКДКУ учебно-материальной базы для подготовки кадров в интересах Сил специальных операций, ВДВ, Военно-морского флота и бригад спецназа. Иначе говоря, обучение офицеров спецназа вернули в Рязань.
Однако подобная реформа имела и побочный эффект. Профиль спецназа был создан на штатах Вооруженных сил, и командование ГРУ выступало просто в роли одного из заказчиков. Иначе говоря – не влияло ни на учебный процесс, ни на контроль подготовки курсантов. В итоге сегодня среди преподавателей и офицеров подразделений практически нет офицеров, служивших в спецназе. Курсантам просто не с кого брать пример. Это не единственная проблема училища.
И, возможно, все эти проблемы связаны с общим отношением командования училища к курсантам спецназа. Особенно нас возмутили жалобы на то, что заместители начальника училища и другие офицеры управления позволяют себе открыто называть курсантов факультета "Спецназ" "вторым сортом, отстоем и помоями".
Проблемы с учебным процессом
После общения с преподавателями выяснилось, что в планировании занятий присутствует неразбериха, расписание в течение месяца меняется неоднократно. А самоподготовка курсантов стала редкостью, поскольку в часы, отведенные на самоподготовку, проводятся плановые занятия.
Курсантов спецназа регулярно отвлекают для подготовки к показным занятиям в праздничных мероприятиях (курсантов общего профиля к ним не привлекают). В годы нашей учебы курсанты 9-й роты не привлекались ни к каким массовым мероприятиям, парадам, нас запрещали даже фотографировать в строю, учитывая специфику последующей службы. Сегодня нагрузка по несению службы в наряде на спецназовские подразделения также выше, чем на десантные.
Помимо дефицита преподавателей с опытом в спецназе не хватает и просто опытных кадров. Семинары проводят преподаватели, которые ранее не читали данному курсантскому подразделению лекции. Нагрузка учебных часов на преподавателей тактики составляет 850–900 часов вместо положенных 720, при этом она не компенсируется.
О непонимании руководством училища специфики подготовки спецназа говорит и такой пример. Генерал Рагозин отменил проведение курсантами т. н. полевых выходов (длительные учебные занятия в поле), поскольку "не готова материальная база". Но для полевых выходов спецназа особая "материальная база" в поле не требуется – неужели начальник училища этого не знает? Спецназ во время полевых выходов не разбивает палатки, не организует полевых кухонь – он просто уходит в лес со своим снаряжением, оборудует лагеря из подручных средств, а после ухода не оставляет следов.
Преподаватели из числа гражданских лиц (отставников) получают зарплату, которая в разы ниже денежного содержания курсантов. Мизерная зарплата преподавателей не может не вызвать у курсантов пренебрежения – а низкий авторитет преподавателей прямо влияет на успеваемость курсантов.
Материальная база, несмотря на значительное финансирование, далеко не в лучшем состоянии. Прекрасный комплекс для занятий водолазной подготовкой неисправен. Преподаватели сетуют, что значительную часть учебной матбазы, созданной в Новосибирске, там и оставили. Банально не хватает компьютеров.
Все это не может не сказываться на интересе курсантов и преподавателей к учебному процессу и службе. В итоге на проходивших недавно госэкзаменах некоторые выпускники получили двойки – чего в истории училища не было никогда! Выпускники во время госэкзаменов не могли ответить на элементарные вопросы, касающиеся своей службы: например, о предназначении ЯДГ (ядовитая дымная граната – ВЗГЛЯД).
Были случаи, когда курсанта отправляли в войска сержантом за нарушение воинской дисциплины – но это никогда не было связано с неудовлетворительными оценками на государственных экзаменах. Иначе говоря, происходящее сегодня в училище беспрецедентно.
В разговоре с нами генерал-майор Рагозин подчеркивал, что проблемы училища ему достались от его предшественника. Однако странно слышать это по итогам почти двух лет командования училищем.
Кроме того, из-за ошибок в расчетах кадровиков в текущем году из более чем 250 выпускников-спецназовцев лишь около 80 будут направлены в спецназ. Остальные направляются в танковые, мотострелковые и прочие непрофильные части. Офицеры оказались ненужными своей Родине – по крайней мере, в том деле, для которого их готовили. А миллиарды рублей, потраченные на профессионалов военной разведки, выброшены на ветер.
Что делать?
Ни я (ветеран спецназа Сергей Козлов), ни мои товарищи, полковники запаса Павел Костин и Герой России Владимир Ковтун, не имеем полномочий для принятия решений по исправлению ситуации. Но у нас есть ряд предложений руководству ГРУ и Минобороны:
Если командование ВДВ не проявляет заинтересованности в подготовке квалифицированных офицеров спецназа, можно перевести факультет спецназа на штаты ГРУ ГШ. Это позволит ГРУ напрямую управлять процессом подготовки офицеров, решать кадровые вопросы и т. п.
Подобрать и назначить на созданную недавно вакансию заместителя начальника училища по спецназу, из числа заслуженных офицеров спецназа, имеющих боевой опыт и навыки командования подразделениями не ниже батальона. Подчинить его начальнику училища в порядке организации внутренней службы, а по всем вопросам своей компетенции подчинить его ГРУ ГШ ВС РФ. Возложить на этого заместителя задачи по организации учебы.
Укомплектовать штат преподавателей офицерами, имеющими боевой опыт и проходившими службу в частях и соединениях специального назначения и ССО.
Увеличить денежное содержание преподавателей из числа гражданского персонала.
Организовать взаимодействие ведущих кафедр с научными подразделениями ГРУ, занимающимися изучением применения спецназа и ССО в боевой обстановке.
Исключить в процессе обучения формализм, подтасовку и показуху. Взять за основу маргеловское требование: "Учить тому, что необходимо на войне!". Требованием к курсантам должно стать: "Быть, а не казаться!".
Обеспечить продвижение по службе командиров курсантских подразделений, добившихся высоких показателей в учебе.
Понятно, что добиться всего изложенного выше получится не сразу. Но, не выполнив их, ГРУ рискует остаться без спецназа.
Сергей Козлов, ветеран спецназа
