Сегодня в Туркмении затишье. Что будет после февраля, когда изберут нового президента, пока не совсем понятно. Хотя, в принципе, кто станет преемником скончавшегося в конце декабря Сапармурата Ниязова – известно. Но каким он окажется верховным главнокомандующим – неведомо.
ОДИН НАРОД – ТРИ ПЛЕМЕНИ
Волею военной судьбы довелось мне прослужить в Туркменской ССР более 18 лет. За этот срок до деталей изучил ее ландшафты и довольно близко познакомился с аборигенами, обитающими в этих краях с незапамятных времен.
Горный хребет Копет-Даг отделяет южную Туркмению от Ирана. А на север от предгорной долины – бескрайние барханы Кара-Кумов, по площади в сотни раз превышающие плодородные земли республики. Она лишь немного уступает по размерам территории Франции, однако проживает в ней лишь пять миллионов человек. Между тем в Туркмении богатейшие месторождения нефти и особенно газа – более 4 трлн. кубометров. Климат здесь труднопереносимый для чужаков – сочетает несусветную жару днем с резким ночным похолоданием. Пустыня – что делать. И люди в Туркмении живут непростые, сказал бы даже – экзотические.
Однако прежде всего надо отметить, что туркмены не являются единым народом. Фактически это три племени, говорящие на одном языке, но ведущие неодинаковый образ жизни. Верховным племенем считаются текинцы, населяющие Копет-Даг и занимающиеся в основном коневодством. Их можно отличить по огромным белым папахам. Ступенью ниже в межплеменном рейтинге – иомуды, возделывающие земли, которые орошаются реками Амударья, Мургаб и Теджен. Наконец – сарыки или салоры, пасущие скот в Кара-Кумах. Их еще называют «кумли» – люди песков.
Но и кроме того, племена четко подразделяются на кланы, а те, в свою очередь, на роды. И государственный деятель, не знающий этих этнографических особенностей страны или не желающий с ним считаться, рискует совершать грубейшие, а то и фатальные ошибки. Потому как племенное и кланово-родовое деление сохранялось незыблемо даже в период существования СССР, и порой именно оно решало судьбу туркмен.
К примеру, покойный Туркменбаши – урожденный Теке, то есть текинец. Естественно, подавляющее большинство его приближенных – тоже Теке. Более того, Ниязов принадлежит к Геоктепинскому клану. Так вот, две трети из пятидесяти калейдоскопично сменявших друг друга вице-премьеров туркменского правительства – геоктепинцы.
Дела и судьбы рядовых граждан также решает клановость. К примеру, при поступлении в вуз учитывается родословная абитуриента. Еще более тщательно подходят к племенному и клановому происхождению молодых людей, которых принимают в Военный институт или в Академию национальной безопасности. Здесь уже речь идет о скрупулезном изучении генеалогического древа будущего офицера. Потому как именно этим юнцам предстоит руководить людьми вооруженными. И они могут повести свои подразделения не на врагов властей предержащих, а на самих властителей.
Здесь, однако, родоплеменное деление не сработало. Издревле принято было считать текинцев наиболее воинственным племенем среди туркмен. Они до советской власти, даже при царе, главным источником своего благосостояния считали «аламан», то есть набег. Нападали на кишлаки Хивы и Бухары, грабили, добычу и молодых женщин уводили с собой и уходили от погони благодаря выносливости и скоростным качествам своих коней-ахалтекинцев. Добытое продавали в Персии, а когда выручка истощалась – шли в аламан на персов. Потом добычу продавали узбекам.
Те времена давно прошли. Сохранился лишь, так сказать, пиетет прошлых боевых дел племени Теке. Но становиться профессиональными военными, тянуть офицерскую лямку текинцы сегодня не очень стремятся. Хотя при приеме в Военный институт им предоставляются серьезные преимущества.
Однако не только текинцы не особенно жаждут влиться в состав офицерского корпуса: то же самое можно сказать и об уроженцах других туркменских племен. Именно этим объясняется «засилье» среди военачальников Республики Туркменистан русскоязычных. Да и строевые команды отдаются по-русски, все уставы – русские, вернее – советские. Потому как даже Туркменбаши не додумался дать указание об их переводе
БОГАТОЕ НАСЛЕДСТВО
Между тем туркменские вооруженные силы в настоящее время – одни из сильнейших среди бывших советских республик Средней Азии. Туркменская ССР некогда являлась базой 1-й общевойсковой армии Туркестанского военного округа, главное операционное направление которого в случае войны было нацелено по оси Ашхабад–Тегеран на Багдад. Поэтому сильнейшие дивизии ТуркВО были дислоцированы в Туркмении, и после распада СССР этой республике достался крупнейший в округе армейский комплект вооружения и снаряжения.
Естественно, руководство нового независимого государства было неспособно управлять такой массой войск. Поэтому и был подписан в 1992 году Договор о совместных мерах в связи с созданием вооруженных сил Туркмении, по которому Российская Федерация выступила гарантом безопасности этой страны. Части и подразделения пограничных войск, ВВС и ПВО оставались под командованием России, а остальные воинские формирования бывшего Туркестанского военного округа постепенно переходили под руководство Ашхабада (в течение десяти лет). На переходный период Москва обязалась оказывать республике военно-техническую поддержку и выплачивать компенсации за право размещения на территории Туркмении своего оборудования.
Однако различия в понимании военного строительства и военно-политического курса привели к роспуску в 1994 году Объединенного командования, а в 1999-м – пересмотру Договора о пограничном сотрудничестве и полному выводу российских «зеленых фуражек». Хотя вся пограничная инфраструктура Туркмении досталась от СССР, это и сегодня определяет дислокацию ее сил вдоль туркмено-иранской и туркмено-афганской границ. Таким образом, уже более 7 лет пограничные войска подчиняются лишь своему главкому, а вооруженные силы республики с 1995 года – непосредственно президенту республики.
Укреплению обороноспособности государства Сапармурат Ниязов уделял большое внимание. Нейтральный Ашхабад фактически имеет наиболее боеспособную армию из всех пяти постсоветских государств Центральной Азии. По данным Лондонского института стратегических исследований, общая численность вооруженных сил Туркмении составляет 54 900 человек. В сухопутных войсках проходят службу 26,5 тыс. солдат и офицеров. СВ состоят из четырех мотострелковых дивизий, артиллерийской бригады и двух бригад ПВО. На вооружении – 800 танков и около двух тысяч боевых бронемашин, 27 пусковых установок оперативно-тактических ракет, более 1000 полевых орудий.
Личный состав ВВС насчитывает 4,3 тыс. человек. Туркменская военная авиация имеет по 24 истребителя МиГ-29 и перехватчика МиГ-25, до 300 устаревших бомбардировщиков МиГ-23, 100 штурмовиков Су-17 и Су-25 (правда, большая часть машин не в строю, а на сохранении). Плюс к этому в данном виде ВС – 120 зенитно-ракетных комплексов.
В военно-морском флоте около 2 тыс. человек, пять ракетных катеров. Кроме того, арендуется у Ирана один эсминец и четыре патрульных катера. Главная база ВМФ находится в порту Туркменбаши (бывший Красноводск). В местечке Келиф на Амударье – небольшая база речной флотилии.
Еще 18 тыс. человек служат в погранвойсках, частях МВД и личной охране президента республики. 90% рядового состава представлено туркменами, 70% офицерского корпуса – так сказать, иностранцы, в основном русские, украинцы и армяне. Расходы на оборону достигают, по официальным данным, почти 100 млн. долларов в год (3,4% ВВП).
НАХОДЧИВЫЙ СЕРДАР
Еще в 2002 году Ниязов изобрел так называемые трудовые армии. Призывной возраст в Туркмении – от 17 до 35 лет. При численности населения в 5 млн. человек мобилизационное напряжение в 3% позволяет поставить под боевые знамена до 150 тыс. молодых мужчин ежегодно, что дает массу «лишних», ненужных для вооруженных сил людей. Однако служат два года все новобранцы, только одни – в строю, другие – на различных объектах промышленности и сельского хозяйства.
В Туркмении функционирует около 30 министерств и госведомств. Каждое обязано ежегодно принимать 2 тыс. рекрутов и обеспечивать их работой, жильем и пропитанием. При этом «трудармейцы» не получают зарплату. Таким образом, Ниязов убил двух зайцев: обеспечил занятием тысячи безработных молодых людей и сократил военный бюджет за счет подневольного труда призванных, назвав его «альтернативной службой».
Кроме того, Туркменбаши произвел своеобразную реформу в чинах армейского и пограничного командования. Летом 2004 года по приказу верховного главнокомандующего традиционные звания были отменены, и лейтенанты, например, стали именоваться «онбаши», капитаны – «юзбаши», полковники – «мунбаши», генералы – «гошунбаши».
Модернизацию туркменских вооруженных сил Ниязов, однако, начал отнюдь не с этой новации. Поскольку Туркмения единственная среди всех постсоветских стран не является членом какого-либо военно-политического или военного союза и достаточно прагматично уходит от выполнения многих политических и экономических задач Средней Азии, Ниязов к решению своих военных проблем стал привлекать специалистов из разных государств, порой имеющих между собой весьма натянутые отношения. В частности, с 1999 года в Туркмении работают американские инструкторы, готовящие специальное подразделение пограничных войск для борьбы с доставкой и торговлей наркотиками. В 1999–2000 годах в Пентагоне прошли стажировку 13 туркменских офицеров.
Расплачиваясь поставками газа или вырученной за него валютой, Туркменбаши ремонтировал свои штурмовики Су-25 в Тбилиси, а истребители МиГ-29 – на Украине. Он покупал у Киева боевые катера, радары типа «Кольчуга», в России – любое другое оружие.
Лишь с Ташкентом у Ашхабада никак не устанавливались ни торговые, ни межгосударственные контакты. Дело дошло до того, что с благословения Ниязова целая рота туркменских пограничников, оседлав на сей раз бронемашины, совершила современный аламан, то есть обыск в девяти узбекских кишлаках за Амударьей. Узбеки не замедлили подтянуть к своим рубежам подразделения спецназа, закрыли все контрольно-пропускные пункты и принялись охотиться за туркменами, пересекающими госграницу. В 2004 году дело дошло и до применения оружия с обеих сторон...
...Бытовал у туркмен такой обычай: перед набегом аламанщики давали клятву на верность сердару (командиру). Ритуал был немудреным: в песке рыли ямку, в нее плевали все участники набега. После чего, если даже сердар принимал глупые или неверные решения, его приказы выполнялись беспрекословно. Неподчинение – смерть. Похоже, в случае с Туркменбаши древняя традиция выполнялась. А вот как будет при новом сердаре?
/Марк Штейнберг/. Нью-Йорк
