Соглашение ВОУ-НОУ поддержало и атомную промышленность, и федеральную казну
Прошло более пяти лет после окончания срока действия межправительственного соглашения между Россией и США по оружейному урану. Казалось бы, пора прийти к общественному консенсусу относительно достоинств и недоработок документа, однако до сих пор в российских СМИ и на различных общественных мероприятиях продолжают озвучиваться без предоставления убедительных аргументов резко негативные оценки этой "вредоносной для безопасности России" договоренности, включая требование привлечь к ответственности инициаторов ее заключения.
В этой связи представляется уместным расставить точки над i в затянувшейся дискуссии изложением мнения по этому вопросу двух экспертов, принимавших непосредственное участие в разработке и имплементации соглашения.
К истории вопроса
Подписанное в феврале 1993 года соглашение об использовании высокообогащенного урана (ВОУ), извлеченного из ядерного оружия, предписывало разбавление в течение двадцати лет 500 тонн российского ВОУ (эквивалентно ядерной "начинке" в 20 тысяч ядерных боезарядов) в низкообогащенный уран (НОУ) для его последующего использования в качестве топлива атомными электростанциями США. Следует отметить, что соглашение предусматривало возможность неинтрузивного контроля американской стороной процессов разбавления ВОУ на наших предприятиях, а российской – отслеживания на территории Соединенных Штатов использования получаемого материала исключительно в мирных целях.
“ Каждая десятая американская лампочка горела на российском уране ”
Заключение соглашения ВОУ-НОУ в напряженных для страны экономических условиях переходного периода имело принципиальное значение, поскольку открывало перспективу получения без ущерба для национальной безопасности многомиллиардной валютной выручки, часть которой можно было бы направить на поддержку слабеющей в отсутствие адекватного финансирования атомной отрасли. По официальным данным, совокупный доход российской стороны в этой по сути дела коммерческой сделке выразился суммой 17 миллиардов долларов, которые составили заметную долю доходов не только атомной отрасли, но и всего федерального бюджета. Так, в посткризисном 1999 году выручка от реализации соглашения ВОУ-НОУ была почти три процента от всех поступлений в российский бюджет. Часть этих доходов шла на финансирование программ повышения безопасности российских АЭС, конверсии атомных оборонных производств и экологической реабилитации загрязненных территорий.
О критике соглашения ВОУ-НОУ
В конце 90-х в российских СМИ стали появляться публикации с резкой критикой соглашения по оружейному урану. При этом со ссылкой на неких авторитетных источников утверждалось, что оно подписано на грабительских для России условиях, поскольку-де истинная стоимость 500 тонн оружейного урана занижена в десятки раз. Кроме того, реализация соглашения чревата снижением уровня национальной безопасности в результате существенного сокращения запасов стратегического ядерного материала.
Кульминацией риторики стали в 1999 году слушания по данному вопросу в Комитете по геополитике Госдумы, на которые были приглашены представители Министерства по атомной энергии, Минобороны и МИДа РФ.
Во вступительном слове председатель комитета Алексей Митрофанов повторил вышеизложенные критические тезисы в адрес российско-американского соглашения и заявил, что в Госдуме должен быть поставлен вопрос о его расторжении как не отвечающем национальным интересам.
В ответном слове представитель МИДа РФ (один из авторов данной статьи), излагая консолидированную позицию трех упомянутых ведомств, сказал, что высказанная критика не имеет под собой оснований по следующим причинам. Во-первых, продажа в США 500 тонн разбавленного до уровня НОУ оружейного урана вряд ли нанесет ущерб оборонному потенциалу России, поскольку после завершения соглашения у нашей страны все равно останется резерв порядка 700 тонн (точные данные на этот счет являются государственной тайной, по западным экспертным оценкам совокупный объем наработанного в СССР оружейного урана может составлять 1200 тонн). Аналогичные запасы США составляли на тот период 700 тонн. Во-вторых, суммарная рыночная стоимость сделки в 17 миллиардов долларов была определена с учетом мировой конъюнктуры на тот период, то есть на основе средневзвешенной цены за один килограмм НОУ с возможностью ее дальнейшей согласованной корректировки. Конечно, можно было бы попробовать найти более щедрого покупателя оружейного урана (например Саддама Хусейна), однако Россия, будучи депозитарием Договора о нераспространении ядерного оружия, на это пойти не могла. И наконец, получаемый от сделки валютный доход крайне важен для финансовой подпитки российской атомной отрасли, работающей в условиях критического недофинансирования.
Как показали последующие события, инициатива ЛДПР по расторжению соглашения ВОУ-НОУ законодательных последствий не имела и оно было успешно завершено в 2013 году.
Стоит также отметить, что соглашение было выгодно и для США: в течение 20 лет его действия поставки российского НОУ покрывали половину потребности американских АЭС (около 100 ядерных блоков) в топливе. Поскольку атомная энергетика США производит порядка 20 процентов электричества в стране, это означает, что каждая десятая американская лампочка горела на российском уране.
Заголовок газетной версии – "Высокообогащенный бюджет".
Владимир Рыбаченков, независимый эксперт
Александр Павлов, доцент МИФИ
Газета "Военно-промышленный курьер", опубликовано в выпуске № 13 (776) за 9 апреля 2019 года
