Территориальная оборона страны может быть возложена на атаманов
Россия – держава континентальная, хотя протяженность границ на море почти вдвое превосходит длину сухопутной границы и, поскольку основная часть морских рубежей приходится на Северный Ледовитый океан и его моря, где ледовая обстановка весьма ограничивает мореходство. Поэтому почти все войны против нашей страны противник вел главным образом на суше. И основной военной силой России всегда оставались Сухопутные войска (СВ). Ракетно-ядерное оружие и значительно возросшее значение противоборства в воздушно-космической сфере несколько снизили значение пехоты. Тем не менее и сегодня она главный инструмент обеспечения военной безопасности России, особенно в локальных войнах и вооруженных конфликтах.
Усилиями Министерства обороны сложилось впечатление, что наши СВ соответствуют всем требованиям. Однако сопоставление их нынешнего состава с показателями предыдущих периодов заставляет задуматься.
Так, в 1994–1995 годах в наших Сухопутных войсках были 670–780 тысяч человек, тогда как сегодня, по данным из Интернета, – 280 тысяч. Тогда насчитывалось около 70 дивизий, сегодня – 8 и 27 танковых и мотострелковых бригад, что примерно соответствует 25 расчетным дивизиям.
Однако именно на 1994–1995 годы приходится шквал критики ВС в целом и СВ в частности за первую чеченскую войну. Говорилось, что в армии недостаточно частей и соединений, чтобы оперативно создать необходимую для разгрома боевиков группировку войск. Мы хорошо помним, что дело было в измене высшего военно-политического руководства ельцинской России, которое спасало боевиков, объявляя перемирие всякий раз, когда наши СВ были готовы полностью их уничтожить. Во второй чеченской войне, победоносной, насчитывалось 34 дивизии, то есть боевой и численный состав сухопутчиков был существенно выше.
Пехота на марше
Какие СВ нам нужны? Сразу оговоримся: ссылки на европейский опыт отметаются. Исходить надо из объекта защиты – территории страны, масштаба и характера угроз, вытекающих из этого задач СВ РФ, возможных военных конфликтов, в которых придется оборонять страну. Также необходимо сравнивать сухопутные войска государств, граничащих с нашей страной или составляющих основную угрозу для России. Сразу оговоримся, что оценки потребной численности и боевого состава СВ ВС РФ будут достаточно грубыми: речь пойдет о порядке величины.
“Сухопутные войска России нуждаются в усилении вооружением и численном увеличении”
В Военной доктрине России и перечне задач, стоящих перед ВС РФ, вычленим те, в которых СВ отводится ключевая роль. Отсюда следует, что для обороны страны Сухопутные войска в первую очередь должны быть способны обеспечивать стратегическое развертывание ВС РФ, территориальную оборону и разгром противника в вероятных войнах и вооруженных конфликтах.
Анализ военных угроз показывает: против России могут спровоцировать пограничный конфликт, развязать региональную войну или втянуть в мировую бойню. Состав и состояние наших ВС диктуют способы парирования таких угроз. Масштабную региональную войну Россия будет предотвращать угрозой применения тактического и стратегического ядерного оружия. Соответственно тогда основную роль будут играть СЯС РФ. Но в военных конфликтах меньшей интенсивности, без применения ядерного оружия пехота станет важнейшим инструментом.
Рассмотрим характеристики таких конфликтов.
1. Пограничный. Может охватывать оперативно-важный район и продолжаться от нескольких дней до одного-двух месяцев. Каждой стороне придется привлечь группировку войск (сил) от 2000–3000 до 5000–10000 человек. Подготовка к конфликту может составить от одного до пяти дней. Часто он может стать поводом для развязывания более масштабной военной акции.
2. Вооруженный конфликт. Может охватывать одно операционное направление и длиться от считаных дней или месяцев до нескольких лет. Для его ведения сторонам придется привлечь группировки войск (сил) от 30–40 до 100–120 тысяч человек и готовиться к такому конфликту до нескольких недель. Как правило, при этом ставятся ограниченные политические цели.
Отдельно выделяют внутренние вооруженные конфликты, представляющие наиболее острую форму внутриполитической конфронтации.
3. Локальная война. Может охватывать одно стратегическое направление и продолжаться от одного-двух месяцев до нескольких лет. Для ее ведения придется привлечь группировку войск (сил) от 300 до 800 тысяч и более военнослужащих. Непосредственная подготовка к такой войне, как правило, занимает несколько месяцев. Здесь уже решаются достаточно масштабные политические задачи, как, например, аннексия части территории противника.
В этих конфликтах и войнах доля СВ РФ в общей численности привлекаемой группировки может составлять от 40–50 до 70–80 процентов в зависимости от района возникновения и характера противника. Соответственно наши СВ должны за один – пять дней выставить группировку от полкового до дивизионного масштаба для разрешения пограничных инцидентов. В течение недели-двух направить в район вооруженного конфликта группировку корпусного или армейского уровня. За один – три месяца сформировать группировку, равноценную одному-двум фронтам времен Великой Отечественной.
Силы, предназначенные для нейтрализации конфликтов первого рода, – войска прикрытия границы должны формироваться из частей и соединений ПГ и быть способными в указанные сроки развернуться в районе возникновения порубежного противостояния. Принимая за основу нормативы суточного марша дивизии современных иностранных армий 300–350 километров, за вычетом районов, где в силу особенностей местности конфликты на границе невозможны или крайне маловероятны, получается, что в войсках прикрытия границы наши СВ должны иметь не менее 14–16 соединений и частей ПГ уровня отдельный полк – бригада – дивизия.
Если вооруженный или пограничный конфликт явно перетекает в более крупное противостояние, купировать который силы ПГ уже не могут, возникает необходимость развертывания в этом районе группировки корпусного или даже армейского масштаба. В двухнедельный срок с учетом времени погрузки и разгрузки такая группировка, состоящая из частей ПГ, на значительные расстояния может быть переброшена главным образом по железной дороге (при условии высокой мобготовности ЖД). Отсюда вытекает, что СВ РФ должны иметь группировки на западе и на востоке. Таким образом, части, соединения и объединения ПГ в составе СВ РФ должны насчитывать порядка 180–250 тысяч военнослужащих.
Продолжительность угрожаемого периода перед началом локальной войны позволяет провести частичное или полное мобразвертывание группировки СВ. Дополнительно к численности соединений ПГ кадрированные части (базы хранения военной техники – БХВТ) должны дать порядка 150–350 тысяч человек. Это соответствует 12–30 расчетным дивизиям. То есть в СВ РФ достаточно иметь порядка 40 различных соединений кадра, где в мирное время должно служить порядка 55–90 тысяч человек как минимум.
Кроме этого, в СВ России есть органы управления, не входящие в указанные соединения и объединения, вузы, подразделения и части тыла, другие формирования. С их учетом получается, что численность наших Сухопутных войск должна составлять 450–550 тысяч человек. Эти весьма грубые оценки дают представление о порядке величины.
Для сравнения посмотрим численность СВ государств с сопоставимой территорией. США – 990 тысяч (в том числе 460 тысяч в подразделениях ПГ, 530 тысяч резервистов и нацгвардейцев). КНР – 975 тысяч военнослужащих только в частях ПГ. Таким образом, приведенную оценку потребной численности СВ России следует полагать минимально необходимой. То есть нынешних 280 тысяч сухопутчиков слишком мало, чтобы наши СВ могли полноценно решать все задачи в ходе вооруженных конфликтов и локальных войн. А еще они должны принимать участие в поддержании режима военного времени или чрезвычайного положения и территориальной обороны.
Тыл как фронт
Главные задачи территориальной обороны – борьба с ДРГ, уничтожение террористических группировок и бандформирований, охрана и оборона объектов, имеющих для государства важное политическое, экономическое, духовное значение. В зоне ответственности округа может быть несколько тысяч важнейших объектов (от 1500–2000 до 3000–3500), являющихся потенциальными целями для диверсантов противника или контролируемых им бандформирований. Это атомные и гидроэлектростанции, плотины, предприятия ОПК, химпрома, разрушение каждого из которых может повлечь серьезную экологическую катастрофу.
Под усиленную охрану нужно будет брать мосты, узлы связи и иные объекты транспортной и информационной структуры страны, различные хранилища, в том числе ЯО и особо опасных химических веществ, склады продовольствия и прочее. В зависимости от важности объекта, его размеров и структуры придется задействовать от взвода до батальона. Добавим к этому необходимый личный состав для решения других проблем и получаем потребное количество личного состава, которое предстоит привлечь к решению задач только территориальной обороны. На круг выйдет от 200 до 350 тысяч военнослужащих. И это в пределах лишь одного прифронтового округа. А ведь еще потребуется выделение соответствующего количества людей для прикрытия особо важных объектов и в других регионах страны, поскольку противник может забросить и туда диверсантов или бандитов.
Естественно, к решению задач территориальной обороны будут привлекаться и другие силовые структуры. Однако существенное значение могут иметь только силы и средства Росгвардии. МВД и ФСБ не располагают потребными вооруженными формированиями. В составе Росгвардии, по данным открытых источников, – около 340 тысяч человек. Сколько собственно войскового компонента – оперативных частей и соединений (в частности дивизия особого назначения и бригады), СОБР и ОМОН – достоверных данных нет.
По аналогии с СВ и за вычетом военизированной охраны можно предположить, что их общая численность – максимум 150–200 тысяч. При этом силы распределены по восьми округам. В среднем на каждый приходится 20–25 тысяч военнослужащих. В прифронтовом регионе группировка Росгвардии будет наращиваться за счет маневра, но все равно речь идет максимум об удвоении этих сил – с нее никто не снимет выполнение задач в других районах страны.
При возникновении пограничного или вооруженного конфликта СВ ВС РФ совместно с Росгвардией в прифронтовой полосе еще могут создать необходимую группировку для теробороны, причем при условии проведения частичной как минимум мобилизации. Но и в этом случае возможностей для решения задач в глубине страны уже не остается. А в локальной войне в приграничье даже при полной мобилизации все основные силы СВ ВС РФ будут задействованы в зоне боевых действий, а росгвардейцев и военнослужащих пехотных тыловых частей ВС РФ для территориальной обороны не хватит.
От хуторов к военным поселениям
Выходов только два: либо увеличивать СВ ВС РФ примерно на 70–80 процентов, либо создавать территориальные военно-промышленные поселения. Их состав и структура обоснованны ("Атаманы диверсий"). Отмечу только, что ТВПП должны будут в административном отношении подчиняться главам районов и населенных пунктов, а в оперативном – местным органам управления теробороны и быть под контролем военной контрразведки ФСБ.
Можно рассчитывать, что при полной мобилизации встанут в строй до 30 процентов поселенцев. То есть для формирования группировки 150–200 тысяч в таких поселениях в пределах одного округа должно жить немногим более полумиллиона человек. В счет налоговых и иных льгот поселенцы будут сами содержать положенное вооружение и боевую технику. В сочетании с высоким моральным духом и выучкой личного состава, с малых лет осваивавшего военное дело, это представляется как достаточно мощный и эффективный инструмент обеспечения национальной безопасности на территории. По сути речь идет о возрождении казачества, но на новой основе. Мне могут возразить: как же без иррегулярных формирований решают проблему территориальной обороны в США и КНР? В Америке большинство населения вооружено и в случае необходимости в кратчайшие сроки будет привлечено к решению подобных задач. КНР обладает огромным, на порядок превосходящим российский, обученным резервом. С началом мобразвертывания он послужит основой для создания соединений территориальной обороны. Кроме того, Россия в разы больше и США, и КНР. Поэтому, чтобы решить проблему обороны такой огромной территории, как наша, воссоздание казачества на новой концептуальной и технологической основе, вероятно, единственный выход.
Сколько нужно танков
Важно оценить количество потребной боевой техники. В арсеналах СВ ВС РФ номенклатура вооружения очень большая. По данным открытых источников, российские СВ имеют 350 танков Т-90А и Т-90, Т-80У и Т-80БВ – 450, Т-72Б3 – 850, Т-72Б и Т-72БА – 1100, а также некоторое количество устаревших Т-72А. Всего – порядка трех тысяч единиц.
БМП-3 – 500, БМП-2М – 8, БМП-2 – около 3000, БМП-1 – около 500. Всего – 4008 единиц, новых – 508 (12,7 процента). Бронетранспортеры МТ-ЛБ – 3500, БТР82 и БТР-82АМ – 1850, БТР-80А и БТР-80 – 1600, БТР-70 и БТР-60 – 1000, в итоге около 7950 единиц. Из них новые (хотя бы относительно) – 3450 (43,4 процента).
ОТРК "Искандер" – 120 ПУ, ТРК "Точка-У" – 48, все они могут считаться новыми. РСЗО: "Смерч" – 100 единиц, "Ураган" – 200, "Град" различных модификаций – 550. Все советской разработки. Кроме этого, в наличии некоторое количество новейших РСЗО "Торнадо-С", "Торнадо-У" и "Торнадо-Г". Всего – более 1000 единиц.
САУ 2С7 – 60, самоходный 240-мм миномет 2С4 – 40, 2С19 "Мста-С" – 486, 2С5 "Гиацинт" – 100, 2С3 "Акация" – 800, 2С1 "Гвоздика" – 150, 2С34 "Хоста" – 50, 2С23 "Нона-СВК" – 30. Всего – более 1700 САУ. Из них современных 566 (33 процента).
ЗРК большой дальности С-300В и С-300В4 – 185, "Бук-М3", "Бук-М2" и "Бук-М1" – более 350 комплексов, "Тор" различных модификаций – свыше 120 единиц, "Оса-АКМ" – около 400, ЗРПК "Тунгуска" – порядка 250 единиц и "Стрела-10" различных модификаций – 400 с лишним. Всего – порядка 1700 единиц, современных – где-то 900 (53 процента).
Конечно, имеется большое количество техники тыла, РХБЗ, РЭБ, управления и прочее. Грубая оценка потребного количества может быть получена из сопоставления существующей и потребной численности СВ с учетом комплектования вооружением частей и соединений, которые должны быть сформированы дополнительно. Соответственно получаем: танки – 3400–4400 единиц, БМП – 4100–5000, БТР – до 9000, ОТРК и ТРК – 270–330, РСЗО – 1300–1400, САУ – 2200–2500, 2300–2500 различных ЗРК и ЗРПК. Вся эта техника распределяется между частями ПГ и кадра.
Поскольку цифры получаются большие, обратимся еще раз к практике США и Китая. СВ США имеют 2384 танка "Абрамс", более 20 тысяч боевых бронированных машин, около 2200 орудий полевой артиллерии, порядка 1200 РСЗО и 2000 ЗРК различного типа, более 2700 вертолетов. СВ КНР располагают 6740 танками (в ближайшее время их число превысит 7000 единиц), около 9000 БТР и БМП (в скорой перспективе – более 10 тысяч), 8500 орудий полевой артиллерии и примерно 2000 РСЗО.
Из сопоставления состава вооружения наших сухопутчиков и двух ведущих стран мира (при этом США – наш потенциальный противник, а Китай рассматривает Россию как тактического союзника) видно, что предлагаемый потребный состав вооружения наших СВ вполне соответствует рассмотренным иностранным армиям. Превосходя американскую армию по танкам, СВ России сопоставимы с ними по числу орудий полевой артиллерии и РСЗО, уступая в ББМ. По вертолетам СВ США – мировой лидер, у наших сухопутчиков их нет. Следует учесть, что американские СВ в армейской структуре играют существенно меньшую роль, чем наши.
Америка отделена от основных центров силы океанами, и на обоих материках ВС США безальтернативно доминируют. Китайские СВ существенно превосходят (и в перспективе будут превосходить) российские по танкам, орудиям полевой артиллерии и РСЗО, уступая в количестве и качестве зенитных огневых средств.
Подводя итог, констатируем, что наши Сухопутные войска нуждаются в существенном увеличении как численности, так и состава вооружения, чтобы в полной мере соответствовать характеру потенциальных военных угроз Российской Федерации.
Константин Сивков, заместитель президента РАРАН по информационной политике, доктор военных наук
Опубликовано в газете "Военно-промышленный курьер" в выпуске № 4 (767) за 5 февраля 2019 года
