Военную медицину дореформировали до состояния комы
В ходе сокращения численности Вооруженных Сил РФ и перехода с дивизионного принципа на бригадный в 2008–2013 годах была ликвидирована "избыточная" часть медицинской службы. Организационно-штатные мероприятия повлекли за собой увольнение в запас значительной части военных врачей – кадровых офицеров, еще не достигших предельного возраста и выслуги лет, зато имевших серьезный боевой опыт контртеррористических операций на Северном Кавказе.
Как итог произошло сокращение государственного заказа на выпуск офицеров медицинской службы, что привело к ликвидации Саратовского, Самарского, Томского и Нижегородского военно-медицинских факультетов, обеспечивавших подготовку до 700 специалистов в год. Еще около 500 кадровых военных врачей выпускала ВМА имени Кирова. Далее под сокращение попали Московский, Ростовский и Владивостокский факультеты военного обучения. Они выпускали каждый год до 400 военных врачей – офицеров запаса, которые по окончании обучения в вузе должны были быть призваны в ВС РФ по контракту сроком на пять лет. Последним этапом "реформирования" стала ликвидация всех кафедр военной и экстремальной медицины. По всем вузам страны это более 50 подразделений, осуществлявших подготовку мобрезерва для медицинской службы ВС РФ, исходя из мобилизационного заказа регионов общей численностью до 2500–3000 офицеров запаса в год.
“Из номенклатуры базовых специальностей исключены военно-полевая хирургия, военно-полевая терапия, военная токсикология и радиология, организация и тактика медицинской службы”
До такого реформирования военно-медицинская образовательная система поставляла для обеспечения обороноспособности страны около полутора тысяч кадровых офицеров и до трех тысяч запасников. В настоящее время количество выпускаемых военврачей в год составляет около 100 лейтенантов медицинской службы и еще порядка 200 лейтенантов медицинской службы запаса. То есть на данном этапе в этой сфере полностью отсутствует прирост мобилизационного резерва на случай широкомасштабного военного конфликта.
Ситуация усугубляется тем, что в ходе передачи войск гражданской обороны в ведомство национальной гвардии были ликвидированы все нештатные аварийно-спасательные формирования, в задачи которых входила организация медицинского обеспечения гражданского населения, пострадавшего от применения противником оружия массового поражения.
В Советском Союзе соответствующее обеспечение крупных катастроф техногенного и природного характера, сопряженных с массовыми жертвами среди гражданского населения, организовывалось силами медицинской службы ВС СССР, имевшей для этого и подготовленные кадры с практическим опытом, и технические возможности. Эти чрезвычайные ситуации возникали нечасто, и такой подход доказал свою экономическую целесообразность.
В настоящее время предполагается, что с организацией медицинского обеспечения гражданского населения, пострадавшего в ЧС и в военное время, справится территориальная система медицины катастроф, подведомственная МЧС России. Однако в ходе проведенного анализа российской нормативно-правовой базы выяснилось, что территориальная система представлена лишь санитарным автотранспортом, выполняющим исключительно эвакуационную функцию: доставку пострадавших с места катастрофы до ближайшей больницы. Ни о каких мобильных госпиталях, предназначенных для организации помощи гражданскому населению в условиях массового поступления раненых и пострадавших, речи нет. Да, есть всероссийский центр медицины катастроф "Защита", но это скорее демоверсия аэромобильного госпиталя с не очень ясной организационно-штатной структурой и схемой работы.
Фото: vcmk.ru
Считается, что функция организации медицинского обеспечения гражданского населения, пострадавшего в ЧС и в военное время, может быть выполнена учреждениями Минздрава. Но основная масса российских больниц и госпиталей неспособна в сжатые сроки осуществить организационные мероприятия для оказания медицинской помощи при массовом поступлении раненых и пострадавших. В первую очередь это связано с отсутствием нормативно-правовой базы, регламентирующей организационно-методическую основу быстрого перепрофилирования гражданских больниц и госпиталей в этапы медицинской эвакуации. По этой же причине у них отсутствуют накопления требуемого имущества и техники долговременного хранения. Медицинские склады войск гражданской обороны ликвидированы, а у Минздрава их никогда и не было.
Это значит, что в России полностью ликвидирована материально-техническая база долговременного хранения, позволявшая в короткие сроки оснащать отмобилизованные медицинские кадры имуществом, медикаментами, диагностическим и лечебным оборудованием, техникой.
Попытка оптимизировать бюджетные расходы за счет передачи значительной части лечебно-диагностических и образовательных функций от военно-медицинской службы в систему гражданского здравоохранения привела к тому, что из номенклатуры базовых специальностей, по которым осуществляется вузовское и послевузовское обучение, полностью исключены военно-полевая хирургия, военно-полевая терапия, военная токсикология и радиология, военная гигиена и эпидемиология, организация и тактика медицинской службы Вооруженных Сил. Это значит, что в Российской Федерации сертификация и аттестация этих специалистов не осуществляются в принципе. Дело доходит до абсурда, когда кафедру одного из филиалов ВМА имени Кирова, занимающуюся послевузовской подготовкой по военно-полевой хирургии, приходится называть кафедрой хирургии неотложных состояний и онкологии. В противном случае ее надо было бы ликвидировать, потому что в перечне базовых медицинских специальностей образовательной дисциплины "Военно-полевая хирургия" нет.
“Из числа российских миротворцев, получивших тяжелые и средней степени тяжести ранения в Южной Осетии, не выжил ни один”
Первые негативные признаки реформирования Вооруженных Сил проявились еще во время грузино-южноосетинского конфликта в августе 2008 года. Тогда из числа раненых российских миротворцев, получивших тяжелые и средней степени тяжести ранения, не выжил ни один. Хирургия мирного времени и военно-полевая хирургия – абсолютно разные научные дисциплины, организуемые на диаметрально противоположных принципах. Никогда гражданский хирург не сможет правильно оказать помощь раненому с огнестрельным ранением или минно-взрывной травмой, тем более утяжеленной радиационным или химическим поражением. Что уж говорить об условиях массового поступления подобных раненых.
5 декабря 2016 года во время приема местных жителей в Алеппо российский военно-полевой госпиталь (Новосибирский МОСН) подвергся минометному обстрелу боевиков. Погибли две медсестры, тяжелые ранения получил врач-педиатр. В первую очередь в произошедшем виноваты, разумеется, террористы и их пособники, обеспечившие прицельный обстрел госпиталя. Жертв могло быть больше, по информации от осведомленных источников, помогла счастливая случайность. Тем не менее сразу возник вопрос: при развертывании госпиталя могли быть допущены ошибки? Такое мнение высказал бывший председатель Комитета Госдумы по обороне адмирал Владимир Комоедов, командовавший Черноморским флотом ВМФ России в 1998–2002 годах. По его словам, ошибки были возможны в дислокации и организации обороны госпиталя. Развертывание полевых госпиталей должно проходить за пределами артиллерийского и минометного огня, а полевые медицинские пункты батальонов, как и медицинские роты бригад в исключительных случаях, должны размещаться в зданиях и прочих укрытиях.
Отсутствие профильных общеобразовательных государственных стандартов по военно-медицинским специальностям привело к резкому снижению уровня знаний и практических навыков кадровых военных врачей, что немедленно отразилось на эффективности системы лечебно-эвакуационных мероприятий войскового района.
Все эти факторы влияют на обороноспособность страны в случае широкомасштабного военного конфликта с возможным применением оружия массового поражения. Сказанное особенно актуально в современных геополитических условиях. Ведь доказано, что победы в любой войне добиваются излеченные, реабилитированные и возвращенные в строй военнослужащие.
Владимир Савостьянов, доктор медицинских наук, профессор
Опубликовано в газете "Военно-промышленный курьер" в выпуске № 4 (767) за 5 февраля 2019 года
