В современном российском флоте некому забивать гвозди
Нашему флоту нужны корабли, способные осуществлять огневую поддержку высадки десанта на берегу и сопровождение его действий в глубине обороны противника, особенно вне зоны досягаемости армейской артиллерии.
Линкор… С этим словом ассоциируется огромный бронированный корабль, всей массой глубоко осевший в воду. Он щетинится стволами пушек, которых может быть более 200. Наиболее впечатляющи циклопические башни главного калибра.
Достаточно вспомнить японский "Ямато". При водоизмещении более 72 тысяч тонн он нес в качестве главного калибра девять 457-мм орудий в трех башнях. Длина ствола была 20 метров. Вес башни превышал 2500 тонн. Этот исполин мог послать снаряды весом около 1,5 тонны на 45 километров. На этом фоне знаменитая "кувалда Сталина" – 203-мм Б-4 ("Гаубица-долгожительница) – стреляла семечками: какие-то 100 килограммов на дальность около 17 километров. Соответствующим было и бронирование мастодонта. Главный пояс достигал 650 миллиметров. Толщина броневых палуб, боевой рубки, башен главного калибра измерялась сотнями миллиметров. Система конструктивной противоторпедной защиты также выглядела внушительной – более восьми метров суммарной глубины.
“Лишь отсутствие на линейных кораблях фугасных снарядов для орудий главного калибра спасло американские авианосцы от полного уничтожения”
Под стать "японцу" были его противники – линкоры США. Наиболее совершенный из них – тип "Айова" при 65 тысячах тонн полного водоизмещения имел девять 406-мм орудий главного калибра. В конструктивной защите "американец" уступал японскому гиганту не более чем на 10–20 процентов, если брать ее глубину и толщину брони.
Но Вторая мировая, как считается, поставила точку в истории линкоров. Их могильщиками, утверждают военно-морские специалисты, стали авианосцы, начавшие господствовать на морских и океанских просторах. Хотя началом ухода линкоров в историю следует считать Первую мировую. То, что классического генерального сражения флотов, решающего исход борьбы на море, больше в мире не будет, стало очевидным по итогам знаменитой Ютландской битвы, когда в ограниченном по размеру районе (так сложилась обстановка) сошлись основные линейные силы двух флотов – английского и германского. Результат оказался ничтожным в сравнении с масштабом участвующих сил: несколько потопленных крупных кораблей с каждой стороны. Время классических сражений флотов, когда противники, выстроившись в линию друг напротив друга, в ходе артиллерийской дуэли (в ту пору еще говорили "состязания") решали, кто будет господином на море, прошло. А ведь именно для такого боя и создавались линкоры. Само название линкор – сокращение от линейный корабль, то есть предназначенный для артиллерийского боя в линии.
Кто на море главный
Однако альтернативы линкорам военные специалисты в межвоенный период не видели. Авиация в целом, палубная в особенности, была еще очень слаба и не рассматривалась как серьезный противник для свободно маневрирующего корабля. Поэтому линкоры как класс продолжали развиваться во всех наиболее развитых странах. Естественно, речь уже не шла о генеральном сражении и классическом линейном бое. Но линкор как наиболее мощный надводный корабль, определяющий исход любого по масштабу боя надводных сил, оставался главным во всех флотах. Удар британской палубной авиации по базе итальянского флота в Таранто, сражение в Коралловом море, потопление "Бисмарка" и другие баталии показали: появился иной главный игрок – его величество авианосец. И от линкоров сразу отвернулись. Придавать большое значение этим кораблям стало признаком дурного тона, ретроградством.
Между тем линкоры отошли на второй план только в части решения одной из задач флота – завоевания превосходства на море путем уничтожения сил флота противника, да и то не полностью. Десантные операции американского и британского флотов шли при активнейшем участии линейных сил, которые своей крупнокалиберной артиллерией крушили мощные фортификационные сооружения противника. И далеко не всегда заменой могла стать авиация – бомбы сопоставимого с линкоровскими снарядами веса поднимали только тяжелые бомбардировщики. Однако в точности они значительно уступали первоклассной артиллерии линейных кораблей. Авиация далеко не всегда могла "работать" и по метеоусловиям, а линкоры вели огонь в любую погоду.
Их роль осталась значимой в морских сражениях. Линкоры обеспечивали боевую устойчивость авианосных и иных корабельных соединений. Отсутствие такого крупного артиллерийского корабля иногда заканчивалось фатально даже для авианосцев. Так, в ходе попытки англичан отразить немецкое вторжение в Норвегию 8 июня 1940 года был потоплен огнем главного калибра "Шарнхорста" и "Гнейзенау" британский авианосец "Глориес", охраняемый двумя эсминцами. Сражение 25 октября 1944 года у острова Самар, где главные линейные силы японского флота вышли в район, в котором располагались прикрытые эсминцами авианосцы США, едва не закончилось гибелью большей их части. Лишь отсутствие на линейных кораблях японского флота фугасных снарядов для орудий главного калибра и ошибочные решения командующего адмирала Курита спасли американское соединение от полного уничтожения.
“Вес 16 залпов линкора "Айова" соответствует суточной работе авиагруппы "Нимица"”
Линкоры Второй мировой имели мощное вооружение ПВО – от 16 до 24 орудий универсального калибра (105–127 мм) и от 40–60 до 120–150 стволов МЗА (20–40 мм). Именно зенитная артиллерия в сочетании со средствами ПВО других крупных артиллерийских кораблей – крейсеров была главным средством отражения прорвавшихся сквозь истребительные заслоны вражеских бомбардировщиков и торпедоносцев. Эсминцы той поры имели несопоставимо менее мощное вооружение – от 4–8 до 12–18 орудий МЗА и существенного влияние на исход противовоздушного боя оказать не могли. В США эту роль линкоров очень хорошо понимали, поэтому основные оперативные авианосные соединения американского флота (38 и 58-е) включали в свой состав линкоры.
Тем не менее после окончания Второй мировой строительство линкоров прекратилось. Некоторым исключением стала консервативная Англия, которая после войны завершила постройку линкоров типа "Вэнгард". Однако эти корабли были выведены из состава британского флота к 1958 году и разделаны на металл. К 1961-му линкоров не осталось. Лишь Турция сохраняла в боевом составе флота линейный крейсер "Явуз", бывший "Гебен", постройки 1911 года без существенных модернизаций, впрочем он имел скорее музейное значение. Правда, США наиболее совершенные из линкоров (тип "Айова") сохранили, переведя в резерв.
Окончательный крест на судьбе линкоров поставили два обстоятельства: ядерное оружие, управляемые противокорабельные и зенитные ракеты. Первое сделало бессмысленным создание мощной конструктивной защиты корабля. Ракеты обесценили артиллерию крупного калибра. Не у дел остались все классы крупных артиллерийских кораблей. Вместе с линкорами уходили в прошлое и классические крейсеры. В США последними стали "Сейлем", в СССР – проект 68-бис ("Свердлов"), законченные постройкой к началу 60-х. Хотя именно линкоры продемонстрировали исключительно высокую устойчивость к поражающим факторам ядерного взрыва. Так, "Пенсильвания" постройки времен Первой мировой удержалась на плаву, находясь всего в километре от эпицентра подводного ядерного взрыва на атолле Бикини. Да и боевые части ПКР в обычном снаряжении для линкоров были не настолько разрушительными, как для кораблей других классов, включая авианосцы.
Взвешиваем залпы
Между тем выяснилось, что завоевание господства на море – далеко не единственная задача флотов. За ними огневая поддержка приморского фланга армии, высадка морских десантов, нанесение ударов по военно-морским базам и иным важным объектам в прибрежной полосе. В США полагали решать эти задачи главными силами палубной авиации. В СССР делали ставку на морскую авиацию берегового базирования, действия которой на этом направлении по сути ничем не отличались от фронтовой и дальней. Однако ограничения, связанные с располагаемым летным ресурсом, возможностью действий по погодным условиям, точностью применяемого оружия, временем реакции и организацией взаимодействия с наземными силами заставили вернуться к крупным надводным артиллерийским кораблям. В СССР крейсеры проекта 68-бис оставались в составе флотов почти до начала 90-х. А США несколько раз вводили линкоры в боевой состав из резерва для действий в локальных войнах и вооруженных конфликтах. Эти корабли отметились во Вьетнаме. Разрушительная сила снарядов по 1200 килограммов весом поражала. Бронебойный пробивал до девяти метров бетонных перекрытий. А фугасный создавал воронку в плотном грунте глубиной шесть и диаметром 15 метров. При стрельбе по джунглям взрыв такого снаряда валил деревья в зоне до 180 метров, образуя площадку для посадки вертолетов. Американские линкоры участвовали и в других локальных войнах, в частности против Ирака в 1991 и 2003-м, обеспечивая высадку оперативного морского десанта.
Интересно сопоставить огневую производительность линкора типа "Айова" с возможностями авиакрыла "Нимица" ("Битва авианосцев"). Последний несет 60 ударных F/A-18С. С учетом выделения ресурса самолетов на решение задач ПВО АУГ остается возможность двух ударов в сутки силами 40 палубников. Применяя бомбы свободного падения с нагрузкой по четыре тонны на штурмовик и сосредоточив половину ударной авиагруппы на задачах боевого обеспечения, авианосец способен обрушить на противника 160 тонн бомб. А один залп линкора весит около 10 тонн (9 снарядов по 1200 кг). Делая один выстрел в две минуты, он такую огневую задачу решит за полчаса. При этом цена двух налетов с авианосца более чем в 20 раз выше (и это без учета возможных потерь), чем 32 залпов линкора. Правда, и глубина воздействия несопоставимо больше – 800 километров против 42.
Не лучше дело с высокоточным оружием большой дальности при ударах по хорошо защищенным объектам. Это продемонстрировала сирийская ПВО, отражая удары американских и израильских ракет. А ведь каждый "Томагавк" стоит около двух миллионов долларов. Так что применение ВТО и авиации в современных условиях сопряжено со значительными материальными потерями. И на них приходится идти, если нет иного способа решить боевую задачу.
Однако есть задачи, выполнить которые применением такого оружия все равно, что забивать гвозди компьютером: дорого, а главное – неудобно. Речь идет о площадных целях – аэродромах, опорных пунктах обороны частей сухопутных войск, районах сосредоточения ударных группировок и резервов, расположения соединений и частей тылового обеспечения, представляющих собой множество объектов, относительно легко поражаемых, но распределенных на большой площади и часто способных маневрировать с различной интенсивностью. Размеры таких целей колеблются в больших пределах: от 1–1,5 квадратного километра, (ротный опорный пункт в обороне) до 10–20 (аэродром или батальон в районе сосредоточения).
Для подавления роты в обороне потребуется выделение до двух звеньев ударных самолетов, что составляет 10 процентов суточного ресурса авиакрыла. Подавление батальона в районе сосредоточения потребует привлечения 20–30 машин или 50–70 процентов суточного ресурса палубной авиации. И надо иметь в виду, что будут потери самолетов. Расход КРМБ и КРВБ для поражения подобных целей огромен. Об этом можно судить по Сирии – по аэродрому Шайрат американцы выпустили 59 "Томагавков" стоимостью порядка 120 миллионов долларов ("Бородатые "Томагавки"). Линкор "Айова" такие огневые задачи решает с расходом боекомплекта главного калибра два-три и 10–15 процентов соответственно.
Что мы имеем сегодня в российском ВМФ? Самый крупный калибр корабельной артиллерии – 130 миллиметров на эсминцах проекта 956. Вес снаряда – около 30 килограммов при дальности стрельбы до 30 километров. Этим оружием самый мощный в артиллерийском отношении российский корабль способен в лучшем случае решить задачу подавления двух ротных опорных пунктов на глубину тактической противодесантной обороны от уреза воды. Это прямо вытекает из сопоставления площади зоны поражения 130-мм фугасного снаряда, боекомплекта эсминца и размеров ротного опорного пункта американской или иной иностранной армии. Такой снаряд не может поразить фортификационные сооружения из толстого железобетона и иные сильно защищенные объекты, в частности танки. Стало быть, необходимо говорить о том, что наш флот (как, впрочем, и любой другой, за исключением США, которые сохраняют свои линкоры как музеи, но готовые в любой момент вернуться в строй) не имеет кораблей, способных оказать действенную огневую поддержку приморскому флангу армии или десанту при высадке, тем более осуществлять сопровождение последнего в оперативной глубине. А необходимость в этом есть.
Константин Сивков, заместитель президента РАРАН по информационной политике, доктор военных наук
Опубликовано в газете "Военно-промышленный курьер" в выпуске № 2 (765) за 22 января 2019 года
