В 2018 году отношения России со странами Запада на фоне многочисленных скандалов и санкций ушли в глубокий минус. В преддверии нового 2019 года глава МИД России Сергей Лавров рассказал в интервью РИА Новости о том, ждать ли дальнейшего охлаждения, о возможном ответе Москвы на слом Вашингтоном Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, цене потенциального конфликта России и США, а также о выборах президента Украины, ситуации вокруг КНДР и в Сирии.
— Следующий год снова практически предвыборный в США. Ждать ли очередного охлаждения отношений? Можно ли надеяться на сохранение хотя бы скромной динамики контактов на высшем уровне? Где и когда примерно они могут произойти с учетом срыва встречи в Аргентине? Правда ли, что речь идет о январе?
— Мы уже привыкли к тому, что конъюнктурные факторы, связанные с американской внутренней политикой, оказывают влияние на наши двусторонние отношения, создают дополнительные трудности в выстраивании диалога. В последнее время степень их воздействия даже не зависит от того, в какой стадии электорального цикла находятся США. Можно, конечно, ожидать, что по мере приближения следующих президентских выборов в ноябре 2020 года попытки разыгрывать российскую карту будут предприниматься отдельными политиками в Вашингтоне активнее и настойчивее. Надеемся, что это не приведет к дальнейшему расшатыванию фундамента двусторонних связей, который и так находится не в лучшем состоянии.
Последовательно выступаем за то, чтобы развивать нормальный, предсказуемый диалог с США на основе принципов взаимного учета и уважения интересов. Пока продвинуться в этом направлении не получается из-за недружественных действий Вашингтона, непрекращающихся попыток оказывать на нас давление с помощью экономических, военно-политических и иных инструментов. В результате буксует работа по важным направлениям двусторонней и международной повестки дня, в том числе связанная с поддержанием стабильности и безопасности в мире.
Если же говорить в более широком, если хотите, философском плане, то главная проблема в наших отношениях в том, что США никогда не рассматривали их как самоценные. Россия для американского политистеблишмента – это объект. Нас демонизируют, чтобы держать в дисциплине Европу и крепить евроатлантическую связку. Или, например, сейчас всерьез обсуждают, как использовать Россию против Китая в свою пользу. Да и попытки инспирировать смену власти в нашей стране или изменение российской политики – а такой иллюзией в Вашингтоне страдают многие – продиктованы желанием сделать из нас инструмент обслуживания интересов США.
Мы знаем страны, которые американцам удалось принудить к такой роли, но, разумеется, с нами этого не получится. И до тех пор, пока объективация России, видимо, оставшаяся в наследие от холодной войны, не выветрится из сознания американской элиты и не уйдет из практики, отношения не поменяются. Избирательное взаимодействие ущербно. Оно не обеспечивает закрепления положительных тенденций и предсказуемого будущего.
Мы, со своей стороны, связи с любым государством выстраиваем как раз самоценным образом. Готовы действовать в таком же духе и с Америкой. Повторю: потенциал созидательного двустороннего взаимодействия огромен. Однако остается нереализованным многие десятилетия. Думаю, наши народы заслуживают куда лучшего, чем то, что мы имеем сейчас. Что касается контактов на высшем уровне, то президент Владимир Путин на пресс-конференции по итогам саммита "Группы двадцати" в Буэнос-Айресе заявил, что открыт к проведению встречи с президентом США, когда американская сторона будет готова. Сейчас трудно сказать, где и когда такой контакт может состояться.
— Дело, судя по всему, идет к слому договора по РСМД. Ведем ли мы переговоры с США и ЕС о каких-то гарантиях, что на территории Европы такие ракеты не появятся? Готовы ли наши партнеры дать такие юридически обязывающие гарантии? Если нет, чем ответим? Опять ракеты на Кубе?
— Убеждены, что развал ДРСМД способен тяжело ударить по международной безопасности и стратегической стабильности. Вынуждены предостеречь: мы не сможем и не станем игнорировать появление новых американских ракет, несущих угрозу нам и нашим союзникам. Не должно быть сомнений в том, что мы обладаем необходимым набором средств, чтобы обеспечить собственную безопасность, способны также дополнительно укрепить свой оборонный потенциал. Однако Россия, как и любая другая здравомыслящая страна, не заинтересована в гонке вооружений и новых ракетных кризисах.
Если в США еще остались силы, которые допускают использование взятой Вашингтоном паузы для поиска путей спасения ДРСМД, то мы к этому открыты. Призываем отказаться от попыток шантажа и тиражирования бездоказательных обвинений в пользу по-настоящему предметной и конструктивной совместной работы по имеющимся взаимным озабоченностям. Официально предложили приступить к ней в недавнем письме Сергея Шойгу шефу Пентагона, многократно предлагали начать профессиональный диалог по РСМД и в контактах МИДа с Госдепом. Ответов пока нет.
На саммите в Хельсинки 16 июля передали американцам конкретные комплексные предложения по повестке дня давно назревшего углубленного обсуждения тематики стратегической стабильности и контроля над вооружениями. К сожалению, пока со стороны США желания договариваться с нами не просматривается. От диалога они уклоняются, никаких гарантий не предлагают, видимо, предпочитая иметь для себя полную свободу рук. В целом готовы к работе в различных форматах с участием всех стран, которые осознают свою ответственность за мир и безопасность.
— Насколько велика вероятность прямого вооруженного конфликта между Россией и США, Россией и НАТО? Готовится ли наша страна к такому развитию событий?
— Думаю, что все в мире хорошо понимают: вооруженный конфликт с участием двух ведущих ядерных держав – России и США – будет иметь катастрофические последствия для человечества. То, что в ядерной войне не может быть победителей и она никогда не должна быть развязана, не вызывает сомнений.
Вместе с тем вынуждены констатировать, что зацикленные на собственных геополитических амбициях Вашингтон и его союзники не готовы адаптироваться к глобальным реалиям, меняющимся не в их пользу. Отсюда стремление всеми способами сдержать эти процессы и большая, чем раньше, агрессивность во внешних делах. Нагнетается конфронтационность, замораживаются диалоговые каналы. Особое беспокойство вызывают шаги по слому крупных международных договоренностей в области стратегической стабильности. Такая конфликтная линия с опорой на силовые инструменты неизбежно ведет к дальнейшей разбалансировке архитектуры глобальной безопасности, способствует гонке вооружений. Вполне может возникнуть ситуация, когда цена ошибки или недопонимания станет роковой.
Мы, разумеется, предпринимаем необходимые шаги по защите национальных интересов, укреплению обороноспособности страны. Об этом не раз говорил президент Путин. Вместе с тем рассчитываем на то, что здравый смысл все же возьмет верх. Ведь при всем расхождении позиций и Россия, и государства Запада совместно несут огромную часть ответственности за будущее всего человечества, за поиск эффективных ответов на многочисленные вызовы и угрозы современности.
Призываем западных лидеров действовать предсказуемо, неукоснительно соблюдать международное право, опираться на Устав ООН. Тогда и подобные вопросы отпадут сами собой.
— Весной пройдут выборы президента Украины. Основные претенденты известны. Есть ли среди них кто-то, кто внушает надежду на улучшение отношений между Москвой и Киевом? Или этого не ждать в любом случае? Готова ли тогда Россия на такие жесткие меры, как введение визового режима, разрыв дипотношений?
— Что касается основных кандидатов на пост президента, то воздержусь от каких-либо комментариев. Выборы – внутриукраинское дело. Но нас, разумеется, не может не беспокоить обстановка, в которой идет подготовка к этим выборам. На Украине уровень насаждаемой сверху русофобии просто зашкаливает. По сути, она стала частью государственной политики. А нынешние киевские власти руководствуются не столько интересами своей страны, сколько собственными амбициями, а также "рекомендациями", а порой – прямыми указаниями из других столиц. Страдают от этого рядовые украинцы. Неурегулированный внутренний конфликт на востоке Украины – тому подтверждение.
Хотелось бы надеяться, что в Киеве рано или поздно к власти придут адекватные люди, способные к конструктивному диалогу и с ответственным восприятием реальности. Мы односторонних действий по сворачиванию отношений с Украиной не предпринимали и предпринимать не собираемся. Наоборот, выступаем за сохранение и создание условий для возрождения многоплановых связей и контактов.
— В уходящем году заметного прогресса удалось добиться по ситуации вокруг КНДР. Когда все-таки последует ослабление санкций против Северной Кореи? Будем ли мы в качестве одной из первых мер добиваться отмены запрета на северокорейских рабочих? И не пора ли возвращаться к формату шестисторонних переговоров? Возможен ли саммит "шестерки"? Когда, при каких условиях?
— Действительно, в этом году на Корейском полуострове наметились положительные тенденции. Ситуация там в целом развивалась в русле разработанной годом ранее Россией совместно с Китаем дорожной карты урегулирования. Заметно снизилась военная активность благодаря введенному КНДР мораторию на ядерные испытания и ракетные пуски и решению США и Республики Корея отложить проведение крупномасштабных военных маневров. Улучшились межкорейские отношения, состоялся первый в истории саммит лидеров США и КНДР. Россия как неотъемлемый участник общего процесса урегулирования ситуации вокруг Корейского полуострова способствовала достижению этих результатов и будет продолжать это делать – впереди еще очень много работы.
Имею в виду прежде всего необходимость реализовать достигнутые договоренности между США и КНДР и двумя корейскими государствами. Ожидаем, что Пхеньяну и Вашингтону удастся в наступающем году форсировать установление новых отношений во всех сферах в соответствии с Совместным заявлением их лидеров, укрепить взаимное доверие и содействовать установлению прочного мира на полуострове и его денуклеаризации в рамках наших общих усилий. Поддерживаем и стремление Сеула и Пхеньяна наращивать взаимосвязи, переводить межкорейское взаимодействие в практическую плоскость. В частности, мы весьма заинтересованы в возобновлении работы над трехсторонним проектом по соединению Транскорейской железной дороги, которую сейчас корейские стороны изучают на предмет восстановления и модернизации, с Транссибирской магистралью.
Считаем, что постепенный пересмотр санкций в отношении КНДР должен стать важной частью данных процессов. Речь не идет о том, чтобы отменять международные рестрикции одномоментно – это станет возможным одновременно с достижением полной денуклеаризации Корейского полуострова. Но нельзя и затягивать с запуском пересмотра существующего режима санкций. Нельзя делать вид, что Пхеньян не предпринял никаких конструктивных шагов в стремлении к достижению безъядерного статуса субрегиона. Убеждены, что Совет Безопасности ООН должен отреагировать на них оперативно и в позитивном ключе.
В настоящее время мы обсуждаем с вовлеченными сторонами, какие конкретно меры необходимо предпринять. Речь может идти действительно о продлении возможного срока пребывания северокорейских трудовых мигрантов в третьих странах или, например, о применении новых изъятий из санкционного режима для реализации межкорейских проектов. Или о любых других шагах, нацеленных на то, чтобы убедить КНДР в правильности ее выбора в пользу отказа от ядерного оружия. В этом контексте призываем других партнеров как можно скорее и в полном объеме отказаться от собственных односторонних санкций в отношении сотрудничества с Северной Кореей и нелегитимных попыток навязать их исполнение другим странам. Это явно не способствуют установлению доверительных отношений между участниками урегулирования.
Постоянно обсуждаем со всеми вовлеченными странами вопрос о необходимости налаживания контактов в многостороннем формате по аналогии с прежним шестисторонним процессом по урегулированию ядерной проблемы Корейского полуострова. Конечно, не настаиваем на том, чтобы его работа была восстановлена в том же виде. Но в принципиальном плане уверены, что решить весь комплекс проблем субрегиона можно лишь на многосторонней основе, сообща. Налаживаем эту работу в различных конфигурациях. Есть определенные результаты. Например, 9 октября 2018 года в Москве успешно состоялась первая трехсторонняя встреча заммининдел России, Китая и КНДР, по итогам которой мы в совместном коммюнике изложили общие подходы к корейскому урегулированию. Открыты к присоединению к такому формату других государств, а также к российскому участию в других возможных многосторонних мероприятиях. Надеюсь, что итогом работы со всеми партнерами станет создание единого многостороннего механизма по поддержанию мира и безопасности в Северо-Восточной Азии. Видим в нем большой потенциал – возможно, лидеры государств региона начнут встречаться на регулярной основе, проводить региональные саммиты, как это происходит в рамках других региональных и международных структур.
— В 2018 году по Сирии удалось серьезно продвинуться, в первую очередь – во взаимодействии с Турцией и Ираном. Но остается еще довольно много территорий, неподконтрольных властям Сирии. Будем ли мы по ним, например по югу страны и востоку от Евфрата, договариваться с США, как это делали в Идлибе с Турцией?
— Отношения с каждой из упомянутых сторон имеют свою специфику. С Турцией и Ираном мы сотрудничаем в рамках астанинского формата. Это сложившийся успешный и выверенный в международно-правовом отношении механизм взаимодействия, опирающийся на решения СБ ООН по сирийскому урегулированию, прежде всего – резолюцию 2254. В основе его эффективности – договоренности, которые согласовываются делегациями правительства САР и вооруженной оппозиции. Вместе с иранскими и турецкими партнерами мы, во-первых, способствуем их достижению, а во-вторых, выступаем в качестве гарантов их выполнения. Отсюда и пошло выражение "страны-гаранты". Тем самым реализуется тезис о том, что будущее Сирии должны определять сами сирийцы в рамках ведомого и осуществляемого ими политпроцесса при международном содействии. Иллюстрацией такого подхода служит проведенный в январе 2018 года Конгресс сирийского национального диалога (КСНД), который стал первым по-настоящему инклюзивным межсирийским форумом, придал динамику политическому процессу урегулирования в САР, вывел из стагнации женевский трек, дал импульс работе над конституционным досье. Напомню, что соорганизаторами КСНД выступили астанинские гаранты. Недавно мы передали представителям ООН согласованный между правительством САР и оппозицией при посредничестве России, Турции и Ирана список кандидатур в конституционный комитет.
Достижение российско-турецких договоренностей по Идлибу, зафиксированных в подписанном в Сочи 17 сентября Меморандуме, стало возможным благодаря предшествующим решениям, принятым в рамках астанинского процесса, о создании в этой части Сирии зоны деэскалации и размещении по ее внутреннему периметру турецких наблюдательных постов, а по внешнему – российских и иранских. Таким образом, присутствие турецких военных в этой части Сирии является согласованным с правительством САР, которое приветствовало упомянутый сочинский Меморандум. Его поддержал и третий гарант астанинского формата – Иран.
На контрасте — никаких международно-правовых оснований для военного присутствия США в Заевфратье и 55-километровой зоне безопасности вокруг их незаконной базы в Ат-Танфе на юге Сирии не существует. Ссылки Вашингтона на статью 51 Устава ООН, предоставляющую членам Организации право на самооборону, абсолютно несостоятельны в правовом плане. ИГИЛ* в Сирии разгромлен, а США свои силы не выводят. По сути, речь идет об американской оккупации почти 30% территории страны. При содействии США в этих районах создаются органы самоуправления, не подчиняющиеся центральным властям. Это ведет к дестабилизации военно-политической обстановки в стране, тормозит процесс урегулирования.
Правовой статус российских ВКС в САР совершенно иной. Наши военные находятся там по приглашению законных властей, в полном соответствии с международным правом. Кстати, напомню, что три из четырех зон деэскалации (Восточная Гута, Хомс, Юг) были упразднены в первую очередь благодаря работе российских военных переговорщиков на земле непосредственно с полевыми командирами.
Решить проблему незаконного вооруженного присутствия США на сирийской территории будет непросто. Вашингтон постоянно выдвигает новые условия, нарушающие суверенитет, независимость, единство и территориальную целостность САР, несмотря на то, что эти принципы зафиксированы в основных резолюциях СБ ООН. Посмотрим, во что выльется объявленный президентом Дональдом Трампом "уход" США из Сирии.
* Запрещенная в России террористическая организация
