Программа химического разоружения окажет положительное влияние на развитие страны
27 сентября 2017 года в России полностью завершили исполнение взятых на себя обязательств в соответствии с Международной конвенцией о запрещении разработки, производства, накопления, применения химического оружия и о его уничтожении. Однако домыслы вокруг "российского арсенала боевых отравляющих веществ" не прекратились, наоборот, их пытаются раздувать. В преамбуле к введенным США очередным санкциям против нашей страны от нее требуют "не использовать в дальнейшем химическое оружие". Разобраться в подоплеке предъявляемых претензий, а также узнать, какая судьба ждет объекты, построенные для ликвидации БОВ, "Военно-промышленному курьеру" помог начальник Федерального управления по безопасному хранению и уничтожению химического оружия генерал-полковник Валерий Капашин.
– Валерий Петрович, так уничтожено все имевшееся в России химическое оружие или нет?
– Со всей ответственностью заявляю, что все имевшиеся запасы химического оружия в Российской Федерации были полностью и безвозвратно уничтожены. Об этом у нас имеется сертификат, выданный Организацией по запрещению химического оружия (ОЗХО) в Гааге.
– И об этом не могут не знать те, кто вновь пытается представить нашу страну как не исполняющую взятые на себя международные обязательства?
“Если бы в Солсбери было применено боевое отравляющее вещество, ни о каких выживших котах речи бы не шло”
– Безусловно, они все прекрасно знают. Все голословные обвинения или провокационные намеки являются одним из направлений продолжающейся многие годы политики двойных стандартов. Правда же состоит в том, что наша страна изначально выступала одним из основных инициаторов химического разоружения. Еще Советский Союз в одностороннем порядке в 1987 году прекратил производство боевых отравляющих веществ и часть мощностей по их выпуску закрыл или перепрофилировал на выпуск мирной продукции. Договорившись между собой о химическом разоружении, именно Россия и США дали зеленый свет подписанию подготовленной для этого конвенции в 1993 году. Еще ранее мы открыли все арсеналы химического оружия и заводы по его производству для международных инспекторов. Иностранные наблюдатели были допущены всюду, утаить что-то в начале 90-х, даже если бы кто и захотел, было невозможно. Американцы, как выразился наш президент Владимир Владимирович Путин, чувствовали себя хозяевами даже в святая святых российской "оборонки" – в ядерных центрах. Вспомните, как тогда некоторые наши госчиновники – так называемые демократы – сдавали все отечественные секреты.
Повторяю, все российское химическое оружие уничтожено под непрерывным многоуровневым контролем международных инспекторов. Все технологические линии по его производству, средства доставки химических боеприпасов, взрыватели химических боеприпасов демонтированы и также уничтожены.
– В отличие от тех же США, которые заявили, что еще как минимум пять лет будут уничтожать свой арсенал боевой химии…
– У американцев было на 25 процентов меньше запасов боевых отравляющих веществ, чем у нас. Они раньше приступили к их промышленному уничтожению, но завершат этот процесс позже. Кстати, они не верили, что мы сможем выполнить конвенционные обязательства так оперативно, не причинив ущерба окружающей среде и людям. Но Россия еще раз продемонстрировала, что у нее есть и технологии, и профессионалы, способные решать самые сложные задачи современности.
– Что вы как специалист, как доктор наук, профессор, всю жизнь прослуживший в войсках РХБЗ, возглавлявший испытательный полигон химического оружия, можете сказать об обвинении России в химической атаке в Солсбери?
– У нас достаточно своих забот, чтобы отвлекаться на комментарии по поводу явной провокации британских властей, да это и не в моей компетенции. Однако мы с коллегами, конечно же, обсуждали данную тему. Пару фактов хочу отметить. Во-первых, никаких мало-мальски убедительных доказательств о причастности России к отравлению Скрипалей и двух англичан так и не предъявлено, ни единого. Во-вторых, если бы в современном многолюдном городе, таком, как Солсбери, было применено боевое ОВ, то результаты оказались бы совершенно иными. Я не хочу пугать читателей, рассказывая, что там могло быть. Ни о каких выживших котах речи бы не шло.
– Как Федеральному управлению удалось уничтожить 40 тысяч тонн боевых отравляющих веществ, не допустив при этом ни одного случая прорыва БОВ или продуктов их деструкции в окружающую среду?
– Безопасность изначально была определена как главный принцип в нашей работе. Заметьте, что мы даже организацию свою назвали Федеральное управление по безопасному хранению и уничтожению химического оружия. Вести работы в неспешном режиме, не прибегая к использованию высоких температур (в отличие от США, где сжигали ОВ), позволили уникальные двухстадийные технологии, разработанные отечественными учеными. Все необходимое для обеспечения безопасности предусматривалось заранее, на это мы ресурсов не жалели. Скажем, при создании объектов по уничтожению химического оружия до 70 процентов средств тратилось на системы безопасности – не только экологической, но и технической, технологической, антитеррористической, информационной и т. д. Высочайший профессионализм, мужество и ответственность наших специалистов также способствовали выполнению поставленной задачи без чрезвычайных происшествий. В течение 15 лет, с 2002 по 2017 год, а это почти 5500 дней и ночей, практически без выходных и остановок, работая в несколько смен, мы уничтожали опаснейшие вещества. Слава богу и тем людям, кто это делал, все прошло, теперь уже можно сказать, образцово. Мы справились со сложной и опасной задачей, не уронили чести страны и авторитета войск радиационной химической и биологической защиты, из которых вышло Федеральное управление.
– В какую сумму обошлась государству программа химического разоружения?
– Порядка 320 миллиардов рублей, но эти средства никоим образом нельзя считать потраченными безвозвратно. Конечно же, главным является то, что устранена опасность несанкционированного прорыва ОВ вследствие разгерметизации химических боеприпасов. Все они в количестве 4 353 067 единиц к началу уничтожения выслужили гарантийные сроки хранения.
Нужно учитывать и то, что деньги были освоены отечественными организациями – научными, проектными, строительными, промышленными, медицинскими, управленческими и иными. Многие из них выжили в трудные времена только благодаря нашим заказам. Десятки тысяч российских граждан были обеспечены работой с достойной заработной платой. В регионах хранения и уничтожения химического оружия – Удмуртской Республике, Брянской, Кировской, Курганской, Пензенской и Саратовской областях построены сотни объектов инфраструктуры. Это больницы, школы, детские сады, дома культуры и дворцы спорта, жилые дома, газопроводы, путепроводы, автодороги, водопроводы, линии электропередачи общей стоимостью более 12 миллиардов рублей.
Наконец, созданные объекты по уничтожению химического оружия являются современными высокотехнологичными промышленными предприятиями с самыми передовыми цехами по утилизации отходов. Их можно и нужно использовать в дальнейшем, наладив там выпуск востребованной на рынке продукции. Так что программа по уничтожению химического оружия придала мощный толчок социально-экономическому развитию перечисленных мной регионов и окажет положительное влияние и на развитие страны в целом.
– Желающие заняться перепрофилированием объектов по уничтожению химического оружия находятся?
– Чтобы выполнить поставленные президентом страны задачи по импортозамещению, бизнес должен строить новые предприятия, потому, конечно же, готов задействовать уже созданные. Так что инвесторы проявляют повышенный интерес к нашим объектам, и некоторые их будущие владельцы уже определились. В первом полугодии 2019 года мы передаем первый объект – "Почеп" в Брянской области Московскому эндокринному заводу. Там будут производиться активные субстанции для изготовления медицинских препаратов, которые в настоящее время закупаются за рубежом.
– На объекте "Почеп" уничтожение химического оружия было завершено в 2015 году, а передавать его новому владельцу вы будете только в 2019-м. Чем в этот период там занимаются работники?
– На всех объектах, участвовавших в уничтожении химического оружия, нам предстоит выполнить работы (и они активно ведутся) по ликвидации последствий их деятельности. Иными словами, привести все оборудование и цехи в гарантированно безопасное состояние. Эта задача не такая масштабная, как уничтожение ХО, однако не менее опасная. Даже микроскопические остатки отравляющих веществ в трубопроводах, кранах, реакторах-дозревателях или каких-то других участках технологических линий представляют смертельную опасность. Выполнять работы должны подготовленные специалисты, набрать людей с улицы нельзя. Думаю, в 2024–2025 годах мы передадим последний объект новому владельцу.
Валерий Капашин
Беседовал Петр Чачило
Опубликовано в газете "Военно-промышленный курьер" в выпуске № 37 (750) за 25 сентября 2018 года