Военный эксперт Антон Лавров — о военном присутствии России в САР после победы над исламистами
Недавнее заявление помощника президента США по нацбезопасности Джона Болтона о том, что Россия якобы "увязла в Сирии", вряд ли кого-то сильно удивило. Еще президент Обама в 2015 году на второй день операции ВКС России пророчил, что эта страна станет "трясиной" для нас. Но именно сегодня эти заявления выглядят особенно смехотворными. Российское военное присутствие в Сирии находится на самом низком уровне с сентября 2015 года.
Череда побед правительственных сил позволила сократить российскую группировку до рекордного минимума. После того как в июне-июле из Сирии были выведены 35 самолетов и вертолетов, от некогда многочисленной вертолетной группировки осталась только смешанная эскадрилья, предназначенная для проведения поисково-спасательных работ. Наиболее современные вертолеты — Ми-28Н и Ка-52 — Сирию покинули.
Радикально сократилось и количество самолетов. На спутниковых снимках конца июня на базе Хмеймим можно было насчитать 24 боевые машины. С тех пор стало известно о возвращении на родину еще шести Су-25. 18 самолетов — это абсолютный минимум. Так мало их здесь не было никогда с самого начала российской операции.
Но даже до вывода авиагруппы нельзя было сказать, что в этом году у них было много работы. За прошедшие девять месяцев российская авиагруппировка совершила всего 5 тыс. боевых вылетов, по 18 в день в среднем. Такая интенсивность в два с лишним раза уступает показателям 2015–2017 годов. В тот период в наиболее горячие дни боев российские самолеты поднимались в воздух с Хмеймима до сотни раз за сутки.
Уменьшение количества авиации позволило вернуть на родину и часть техников и другого вспомогательного персонала. О чем пока не слышно, так это о выводе средств ПВО. У комплексов ближнего радиуса действия всё больше работы по защите баз в Хмеймиме и Тартусе и передовых позиций. Боевики наладили серийный выпуск самодельных дронов, и теперь они стали повседневной угрозой. Но нельзя исключать, что часть дальнобойных комплексов ПВО все-таки будет выведена после решения проблемы Идлиба. Для борьбы с легкими дронами они не нужны и за три года не применялись ни разу.
Самым многочисленным нашим наземным компонентом в Сирии осталась военная полиция. На пике там было развернуто до четырех батальонов. Сейчас осталось три, они рассредоточены по всей территории страны. Но это очень мирные войска. За все годы присутствия там им пришлось вступить в настоящий бой лишь однажды, не было и человеческих потерь. Военные полицейские покинут Сирию одними из последних. Советники и силы специальных операций никогда не были особенно многочисленными, но по мере снижения активности боевых действий снижается нужда и в них.
Да, решить проблемы в Сирии за несколько месяцев оказалось невозможно, и нашему контингенту пришлось задержаться там намного дольше, чем ожидалось. Но и его значительного роста не произошло. Российскому руководству удалось удержать его на уровне всего лишь около 5 тыс. человек. При этом достижения даже такого небольшого контингента очевидны.
Восстановлен полный контроль над Алеппо. ИГ ("Исламское государство", запрещено в РФ) разгромлено и прекратило свое существование как единая квазигосударственная трансграничная структура. Сейчас оно превратилось просто в еще одну террористическую группировку, уже далеко не столь привлекательную даже для идейных джихадистов.
Обширные районы, контролируемые террористами, существовавшие еще в начале этого года, возвращены под контроль правительства как военным, так и мирным путем. Полностью восстановлен контроль над пригородами столицы, которые шесть лет находились под властью террористов ИГИЛ, и обширным приграничным районом на границе с Иорданией и Израилем.
Сегодня Идлиб — единственная крупная территория под контролем разрозненных террористических группировок. Судя по темпам, с которыми проходили наступления сирийской армии в этом году, ей по плечу и Идлиб. Если военная операция против него начнется в ближайшее время, то с последним оплотом терористов будет покончено до конца года.
Все остальные остающиеся неподконтрольными правительству территории находятся под надежной "крышей" иностранных сил. В регионе вокруг Аль-Баба и в Африне дислоцируются турецкие войска и их прокси. Четверть Сирии, контролируемая курдскими отрядами SDF, и небольшая территория оппозиции в Эт-Танфе защищены американскими войсками и авиацией. Вопрос с ними будет решаться уже не военным, а политическим путем.
Но даже в случае победы в Идлибе и урегулирования вопросов с Турцией и США Россия из Сирии полностью не уйдет. И произойдет это не потому, что она там увязла, а потому что там теперь расположены ее постоянные военные объекты. Авиабаза в Латакии позволяет при необходимости проецировать силу на весь регион. Морская база в Тартусе позволит нашему флоту вновь прочно обосноваться в восточной части Средиземного моря. Понятно, что защищать их придется еще долгое время, но после стабилизации обстановки в стране эти объекты превратятся в ценный актив и мало чем будут отличаться от других зарубежных баз России. По количеству персонала они будут даже меньше, чем базы в Армении, Таджикистане или Абхазии.
Антон Лавров — военный эксперт
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
