Андрей Картаполов: "Происходящее в Сирии можно считать очередным актом войны за ясли Господни"
30 июля Указом президента создано Главное военно-политическое управление Вооруженных Сил Российской Федерации (ГВПУ). В прошлом – Главное управление по работе с личным составом ВС РФ, Главное управление воспитательной работы ВС РФ, которое долгое время (после распада СССР и упразднения ГлавПУРа) переживало не самые лучшие времена. Как будет работать новая структура, об этом "Военно-промышленному курьеру" рассказал заместитель министра обороны – начальник Главного военно-политического управления Андрей Картаполов.
– Андрей Валерьевич, переименование Главного управления по работе с личным составом в Главное военно-политическое управление Вооруженных Сил – это, видимо, лишь вершина айсберга. Дело не в названии, а в полномочиях и работе, которую оно будет проводить. Как и почему именно сейчас принято такое решение? В чем будет заключаться работа управления?
– Сегодня возникла острейшая потребность в противодействии компании лжи и клеветы, которая обрушилась на Россию. Против нас ведется откровенная, очень циничная информационная война на всех фронтах, и мы должны защищаться. В частности, оголтелая пропаганда, абсолютная ложь по многим позициям, неприятие и замалчивание нашей точки зрения… Все это изменяет политическое сознание общества, что в современных условиях может привести к очень серьезным последствиям. На примере некоторых наших соседних государств это хорошо видно.
“Появится электронный боевой листок. В планшетники наших политруков будет закладываться самая необходимая информация”
Необходимость информационной защиты Вооруженных Сил, прежде всего личного состава, формирование у него устойчивого убеждения в необходимости и важности служения Отечеству на традиционных основах – это и есть одна из причин такого решения. Главная цель создаваемых военно-политических органов – в формировании воина-государственника, надежного и преданного защитника Отечества, носителя традиционных духовно-нравственных ценностей российского общества: духовности и патриотизма. А основными задачами станут формирование идейно убежденной, сильной духом личности, сплоченных воинских коллективов, способных к выполнению задач по предназначению в любых условиях обстановки, формирование патриотического сознания военнослужащих и гражданского персонала ВС РФ, а также военно-патриотическая работа со всеми гражданами России, прежде всего молодежью. Ведь сегодняшний школьник – будущий солдат. Каждый юноша должен понимать, почему и ради чего (если что случится) возьмет в руки оружие, встанет в строй. К сожалению, сегодня прямо и откровенно никто этого не говорит.
Военно-политическое управление будет отвечать также за организацию морально-психологического обеспечения военнослужащих, информационно-пропагандистскую работу, создание условий для реализации права на свободу вероисповедания с учетом особенностей армейской жизни, повышение в обществе авторитета и престижа ратной службы, сохранение и приумножение патриотических традиций… Решением о создании данной структуры Россия открыто заявила, что принимает брошенный ей вызов, готова участвовать в глобальном военно-геополитическом противостоянии.
– Какая роль в этом процессе отводится военному духовенству и православию? Связано ли с этим недавнее открытие главного военного храма?
– Министр обороны заявил о том, что будет создан главный храм Вооруженных Сил в честь Воскресения Христово. Это абсолютно уникальное сооружение по размерам, вместимости и примененным технологиям строительства. Там пять основных приделов. Первый связан с самим Воскресением Христовым. Остальные четыре посвящены видам Вооруженных Сил и основным родам войск, их духовным покровителям. Напомню, что у Сухопутных войск это святой благоверный князь Александр Невский. У Военно-морского флота – святой Андрей Первозванный. У Воздушно-космических сил и Воздушно-десантных войск – пророк Илия. У Ракетных войск стратегического назначения – святая великомученица Варвара.
vpk-news.ru
Но мы хотим, чтобы в этом храме нашли свое отражение и чисто канонические вещи, чтобы он стал центром духовного воспитания военнослужащих, исторического просвещения. Поэтому там найдется место и для русских полководцев, и для наших современных новомучеников, и для тех, кто сложил головы на библейской сирийской земле. Вспомним, первая Крымская война называлась еще войной за ясли Господни, потому что англичане, французы, турки решили нам тогда перекрыть доступ в Средиземное море и Иерусалим. Каждый солдат на Малаховом кургане четко знал, что воюет еще и за Вифлеем. И то, что сейчас происходит в Сирии, можно считать очередным актом войны за ясли Господни.
При главном храме Вооруженных Сил будет существовать целый комплекс подготовки военного духовенства. Исторически в Российской армии роль духовенства всегда была очень велика, и мы должны ее вернуть. Дух солдата – тоже оружие. Мы это увидели на примере наших ребят, которые воюют в Сирии. Взять майора Романа Филиппова. Разве это не пример духа российского воинства, готовности к героизму и самопожертвованию ради выполнения боевой задачи? Это всегда было одной из отличительных черт. Но его надо созидать в человеческой душе, поскольку он сам по себе не появляется. И этим в том числе должны заниматься военные священники. Храм станет примером единения всего нашего народа вокруг идеи патриотизма, любви и преданности нашей Родине, православию.
Повторю: духовная составляющая базируется на вере человека. Попытки наших предшественников заменить веру в Бога на веру в Коммунистическую партию и ее идеалы, увы, не увенчались успехом. Возрождение Российского государства, как мы видим, продолжается через возрождение православной веры. Поэтому формирование современного российского воина не может проходить без высокой духовности. При этом мы не собираемся возвращаться к лозунгам "За веру, царя и Отечество", это пройденный этап.
– Военные священники будут подчиняться Церкви или командованию?
– Я бы не стал здесь вести речь о подчинении. Главное в другом. Являясь духовными лицами, они будут выполнять задачи в подразделениях Вооруженных Сил. У нас эта система показала свою жизнеспособность в разной обстановке, в том числе в боевых условиях Сирийской Арабской Республики. В церкви они священнослужители, в войсках – должностные лица.
– А что касается советского опыта, он востребован в военно-политической работе? И как будут готовиться кадры для нее?
– Скажу откровенно: мы многое положительное хотели бы взять из советской системы партийно-политической работы в войсках. Но теперь однозначно не будет партийной составляющей, которая нам не нужна. В остальном та система очень даже хорошо работала. Были эффективные методы, способы, формы доведения того или иного вида информации до личного состава. Это надо позаимствовать.
А вопрос подготовки кадров, на наш взгляд, требует некоторого совершенствования. Мы имеем представление, как будем это делать. Возможно, даже нам на первых порах не потребуется отдельного учебного заведения политической направленности, как было в Советском Союзе. Попробуем сначала в уже действующих военных вузах сформировать профильные группы, если понадобится, то и факультеты, которые будут готовить офицеров военно-политических органов для конкретного вида или рода войск.
– Без идеологической составляющей здесь не обойтись. Но она должна на что-то опираться. Скажем, православная вера базируется на Новом Завете, марксистско-ленинская идеология – на сочинениях коммунистических классиков. Предполагается ли подвести какой-либо теоретический базис под новую, только зарождающуюся сегодня идеологию?
– Такой базис уже есть. Он не является каким-то изобретением. Наша идеология должна основывается, во-первых, на истории Родины и своего народа, во-вторых, на исторических и культурных традициях, в-третьих, на абсолютно твердой убежденности в том, что наш народ должен свободно жить и развиваться. А дальше идут составляющие: духовность, государственность, патриотизм.
– Но такая идеология пока не выработана в стране. Более того, остается проблемой для российского общества в целом. Армия, получается, берет на себя эту инициативу?
– У нас армия в любом случае, образно говоря, передовой отряд общества. Она всегда им была и остается. Вооруженные Силы – главный потребитель наиболее высокотехнологичной продукции. В них собраны наиболее грамотные, пассионарные граждане с активной жизненной позицией, повышенным уровнем ответственности за судьбу Отечества. И та идеология, которая сегодня зарождается на наших глазах, получит апробацию в армейской среде. Если впоследствии она окажется востребована государством, мы будем только рады.
– Какие новшества планируется привнести в работу с личным составом?
– До конца года функционирует существующая система общественно-государственной подготовки. С 2019-го – военно-политическая подготовка, но главное – изменится ее суть. Более злободневным и актуальным станет содержание. Сохранится и такая форма, как информирование личного состава.
“Должность заместителя по военно-политической работе должна стать обязательной ступенькой в служебной карьере офицера”
Сегодня эта работа, к сожалению, оставляет желать лучшего. Она, на мой взгляд, слишком обобщена и нуждается в персонализации. Мы должны индивидуально работать с каждым солдатом, сержантом и офицером. В ходе недавних тактико-специальных учений опробовали элементы такого подхода. Все войсковые психологи находились на переднем крае, в окопах и траншеях, на кораблях, огневых и стартовых позициях, аэродромах. Там же, на позициях должен находиться и батюшка. В этом, в приближении к солдату, и будет главное отличие военно-политической работы от всех предшествующих ее форм и методов. Надо работать с человеком ради человека.
Особое внимание будет уделено современным гаджетам. Появится электронный боевой листок. В планшетники наших политруков начнет закладываться самая необходимая информация, все, что связано с военно-политической обстановкой на конкретном операционном или тактическом направлении, с предстоящей боевой задачей непосредственно этого подразделения, конкретным ТВД. Появятся нештатные агитаторы или пропагандисты, которые с такими планшетниками будут доходить до каждого отделения, танка, экипажа. Что касается Интернета, то этот вопрос еще требует изучения.
– Как будут строиться отношения с прессой? Есть ли уже положение о ГВПУ и каковы временные этапы его реформирования?
– Что касается прессы, то с ней мы будем работать самым активным образом. Через нее должны постоянно чувствовать социальную температуру общества, то, как оно нас видит и понимает. Безусловно, у нас есть своя военная пресса, но всегда мы открыты для сотрудничества с гражданскими СМИ.
Положение о Главном военно-политическом управлении разрабатывается. Структура ГВПУ определена и утверждена министром обороны. Она в чем-то будет похожа на структуру ГУВР, но в большей мере нацелена на выполнение поставленных задач, в том числе и через новые структуры. В частности, нам подчинили Департамент культуры (музеи, Ансамбль песни пляски им. Александрова, Студия художников имени Грекова), Управление по работе с обращениями граждан.
Что касается этапов предстоящего реформирования военно-политических органов, то их три.
Первый – до 1 октября 2018 года. За это время завершатся формирование ГВПУ и переаттестация сотрудников (офицеров, генералов) органов по работе с личным составом в войсках. Причем люди будут переводиться не автоматически, а лишь те, кто может, желает и способен этим заниматься, уважаемые в воинских коллективах. Почему это так важно? Вспомним: к 1916 году русская императорская армия была очень сильной. Проводила уникальные наступательные операции – Брусиловский прорыв, действия на Кавказском направлении, была способна выполнять задачи на различных ТВД. Но за очень короткое время большевистские агитаторы превратили ее в бесформенную массу. 23 февраля 2018 года мы отметили столетие образования Красной армии, которая, как считается, родилась в боях с немецкими интервентами под Псковом и Нарвой. А ведь там все сложилось очень плачевно для нее, остатки войск попросту разбежались. По поручению Реввоенсовета из Петрограда на фронт прибыл первый главком Красного флота Дыбенко с эшелоном революционных матросов. Но и они покинули боевые позиции, а Нарву немцы заняли почти без боя.
Под Псковом мы оказали сопротивление немцам, но и его пришлось оставить. А все потому, что армия оказалась разложенной, деморализованной, аморфной массой. Причем РСДРП на тот момент большого количества подготовленных агитаторов не имела. Но они опирались на наиболее авторитетных в полках матросов и солдат. Через них солдатские массы пропитывались марксистско-ленинской идеологией, и к 1917 году был получен желаемый результат.
– В советское время замполит опирался в своей работе на коммунистов и комсомольцев. А сейчас на кого?
– На боевой актив – наиболее подготовленных и уважаемых профессионалов из армейской среды, тех, кого будут слушать и уважать. Людей с активной жизненной позицией. На тех, кто может быть нештатным агитатором, пропагандистом или просто помощником командира взвода. На наш взгляд, подошло время назначать помощником командира роты (батареи) по военно-политической работе сержантов из числа военнослужащих по контракту. В каждом танковом экипаже один из трех человек должен быть агитатором – наводчик или механик-водитель.
Подчеркну: в личную жизнь (пристрастия, интересы солдата, сержанта, офицера) никто вторгаться не собирается. Одна из причин того, что политические органы Советской армии, образно говоря, просели на завершающем этапе, как раз в потере интереса к боевой подготовке и сосредоточению внимания на моральном облике военнослужащих. Словом, политдонесений о моральном облике не будет и в замочную скважину мы подглядывать не собираемся.
– Никакой опасности для единоначалия вы не видите?
– Однозначно подрыва принципа единоначалия и авторитета командира в войсках не будет. Наоборот. Почему появились комиссары в 1918 году? Чтобы присматривать за командирами, подавляющее большинство которых были царскими офицерами. И далеко не везде эта система плохо работала. Кто первым поднимался в атаку в годы Великой Отечественной? Политруки и комиссары (командиры по политчасти). Они первыми вставали из окопов под огонь врага с призывом "Коммунисты и комсомольцы, вперед!". Разве не так? Командир роты выходил последним, как ему было предписано уставом, чтобы управлять стрелковыми цепями. Это было правильно.
Кстати, в Народно-освободительной армии Китая комиссары до сих пор существуют до полкового уровня и приказы подписываются двумя начальниками. Мы в этом не видим необходимости, но заместитель по военно-политической работе должен стать первым помощником командира. К нему должны идти люди с теми вопросами, с которыми больше не к кому обратиться.
– А второй и третий этапы реформирования?
– Второй этап будет осуществлен до 1 декабря 2018 года. В ходе него должна быть сформирована система военно-политических органов в Вооруженных Силах. Возможно, удастся сделать так, чтобы войсковые психологи стали не гражданскими, а военнослужащими по контракту.
Всерьез думаем и над тем, чтобы повысить уровень заместителя командующего войсками военного округа со штатной категории генерал-майор до генерал-лейтенант. Это позволит привлекать к работе наиболее авторитетных и уважаемых командиров, командующих. Более того, считаем, должность заместителя по военно-политической работе должна стать обязательной (желательной) ступенькой в служебной карьере каждого офицера.
Третий этап – 2019 год отводится на то, чтобы разобраться с системой подготовки кадров. С 1 сентября она должна заработать в высших военных учебных заведениях. Здесь большой объем задач: надо пересмотреть программы обучения, подготовить преподавательский состав, методические материалы и т. п.
– В структуре Министерства обороны США до сих пор существует управление по информационным операциям, которое задает многие тренды в морально-психологической работе и воздействию на население противника. А когда у нас в войсках можно ожидать подобных наставлений, когда появятся соответствующие разделы в боевых уставах?
– Мы и этим занимаемся. До конца года будут внесены необходимые дополнения в уставные положения. Суть в том, что военно-политическая работа должна проводиться всегда, везде, со всеми – три основных постулата. Причем ее основные усилия сосредотачиваются там, где решается главная задача – в бою, операции и т. д.
Что касается психологических операций и спецпропаганды, то они направлены на противника и работу с населением противостоящей стороны. Это не совсем наша работа. Хотя какие-то элементы мы использовали в САР, где получили бесценный опыт при освобождении населенных пунктов невоенными методами. Вспомним операцию в Алеппо. Сами не ожидали, что там столько боевиков – под 30 тысяч. Их, конечно, можно было бы уничтожить, но пострадало бы мирное население. Или взять Восточную Гуту. Нам говорили, что она неприступна, но переговоры с противником дали результат и сохранили жизни бойцов сирийской армии, наших советников.
Вывод таков: для того, чтобы выполнить боевую задачу в современных условиях, необязательно убивать. Достаточно поменять сознание противника, чем наши партнеры пользуются очень активно. "Цветные революции" – яркий тому пример.
Кстати, именно уроки и выводы из сирийской компании послужили главным, решающим аргументом, чтобы министр обороны принял решение об усилении военно-политической работы с личным составом и доложил об этом Верховному главнокомандующему – президенту страны.
– Вы сказали, что намерены взять все положительное из опыта партийно-политической работы советского периода. А от чего точно откажетесь?
– Полностью уберем партийную составляющую. В соответствии с Конституцией армия у нас деполитизирована, все военнослужащие являются беспартийными, что не случайно. То есть мы не должны привносить в армейские ряды какую-то партийную идеологию. У нас одна идеология – беззаветная преданность и любовь к нашей Родине. Поэтому партийной составляющей не будет. Во всем остальном в советском прошлом – масса интересного и полезного.
Не будет и пропаганды жертвенного героизма, самопожертвования. Ведь нередко оборотная сторона героизма – чьи-то просчеты, провалы в боевой подготовке, ошибки командира. Нельзя людям говорить, что ты должен умереть, но выполнить боевую задачу. Надо говорить: ты должен выполнить боевую задачу и не умереть.
Вместе с тем жертвенность – историческая традиция русского воинства. К тому же в бою каждую минуту меняется обстановка. И может возникнуть такая ситуация, когда такая жертвенность станет крайне необходима. Бывает, если кто-то один не принесет себя в жертву, то погибнут все. Такое не раз случалось уже в наши дни.
Но здесь принимает решение каждый для себя сам. Никто не может приказать лечь на амбразуру. Александру Матросову этого тоже не приказывали. А Николай Гастелло мог выпрыгнуть из самолета с парашютом. Майору Роману Филиппову в Сирии тоже не говорили ничего подобного. Он сам пошел на подвиг осознанно, что еще более возвеличивает его поступок.
Любой воинский коллектив не может жить только боевым или дисциплинарным уставом, соображениями личной выгоды. На смерть, под пули, в атаку можно идти только за великую идею, за свою семью и за Родину-мать.
Андрей Картаполов
Беседовал Олег Фаличев
Опубликовано в газете "Военно-промышленный курьер" в выпуске № 35 (748) за 11 сентября 2018 года
