Патент Lockheed Martin на компактный реактор оказался частью пиар-компании ВПК
Весеннее объявление Владимира Путина о том, что Россия разработала компактные ядерные энергетические установки и перспективы их использования в военной сфере, так сильно напугали «супостата», что в Соединенных Штатах началась самая настоящая пиар-компания, призванная убедить публику, что дела у Пентагона обстоят не так уж и плохо.
Заявления высокопоставленных военных, а также публикации специалистов дают понять, что и американцы «не лыком шиты» и тоже могут противопоставить своим вечным соперникам — русским, технологические новинки в военной сфере. Среди них выделяются анонсы, якобы, разработанного американцами компактного термоядерного реактора (КТР).
Если верить сотруднику Центра BESA, некогда старшему аналитику в разведсообществе Израиля подполковнику Рафаэлю Офеку, компания Lockheed Martin, получив недавно патент на «революционный дизайн для КТР», вынесла российским атомщикам приговор. Перевод соответствующей статьи Офека «СП» опубликовала 1 августа.
Наши читатели отнеслись к похвальбе Офека с недоверием. Так, Василий Федотов назвал кейс информации о КТР пропагандой и сравнил с навязчивой рекламой американской СОИ — «звездных войн» из 1980-х годов прошлого века. В свою очередь Сергей Хомяков обратил внимание, что американский патент на «революционный дизайн» представляет собой не более чем картинку.
Военный эксперт, коммерческий директор журнала «Арсенал Отечества» Алексей Леонков также не придает похвальбам Lockheed Martin особого значения, зато обращает внимание на реальные достижения российских атомщиков, используемые на практике и не имеющие аналогов в мире. В беседе с «СП» он особо подчеркнул, что результат был достигнут, вопреки развалу страны в 1990-х.
— Соединенные Штаты и СССР, а впоследствии Россия, в сфере ядерных технологий всегда были негласными соперниками. Они строили свои АЭС, мы свои, и при этом обе страны проводили эксперименты в области ядерного синтеза, чтобы выйти на термоядерные реакторы, которые должны иметь более высокий КПД и давать больше энергии, чем традиционная АЭС.
«СП»: — Объясните «на пальцах» в чем разница?
— Когда в обычную станцию загружается ядерное топливо, то его расходуется 10−15 процентов. После этого отработанное топливо из реактора изымается, отправляется на переработку, где из него извлекается плутоний, который используется в военных целях, а остальное утилизируется. Эта технология долгое время существовала во всех странах, но некоторое время назад наша страна пошла по другому пути.
Наши физики-ядерщики создали принципиально иную технологию на основе МОКС-топлива (от английского MOX — Mixed-Oxide fuel — авт.). Там используют совершенно другие реакторы, которые позволяют не только извлекать электроэнергию, но и полностью — до состояния изотопов, вырабатывать все ядерное топливо загружаемое в реактор.
Естественно, это делается при помощи дополнительного оборудования — центрифуги, где происходит обогащение топлива. Центрифуга позволяет превращать отработанное топливо в уран для гражданских целей — новой загрузки в реакторы, или в плутоний для военных целей или обратно в гражданское топливо.
Предположим, возник вопрос денуклеаризации какого-нибудь государства. Чтобы оно никогда не занималось оружейным плутонием, весь его плутоний можно перегнать в гражданское топливо.
«СП» : — Технология — это хорошо, но используется ли она на практике?
— Когда мы проводили все эти эксперименты, на Белоярской АЭС был построен промышленный реактор БН-600 на быстрых нейтронах. Потом там же появился реактор БН-800. Цифры — это мощность в мегаваттах. То есть мы вышли из стадии экспериментов на стадию промышленного производства. Эти реакторы работают на совершенно иных принципах, чем традиционные. Такой технологии нет ни у кого. Ни у американцев, ни у французов, а японцы не вышли даже на стадию экспериментов. Они в начале этого пути.
«СП»: — С реактором на быстрых нейтронах у американцев не получилось, но вот компактный термоядерный реактор, если верить патенту, почти готов. А ведь эта штука покруче будет…
— Американцы — ребята практичные. Они патентуют все, что можно, даже еще ничего не создав. Это делается на тот случай, если какая-то страна или частное лицо что-то изобретут и попытаются выйти на мировой рынок, американцы достанут патент и будут препятствовать появлению нового. Начнутся тяжбы, выяснения кто прав, предложения поделиться и т. п. Это метод конкурентной борьбы.
Кроме того, в судах они научились снимать с таких изобретателей неплохие деньги. Те остаются «без штанов». Об этом мало пишут СМИ, все происходит в залах судов. Потом, «раздев» изобретателя, американцы стараются приобрести изобретение и реализуют у себя. Хотя это и не всегда удается. В случае с КТР американцы запатентовали прорыв на будущее. Если кто-то сделает такое, они постараются получить либо технологию, либо деньги за нее.
«СП»: — Кажется, в России, несмотря на технологические успехи, работа с патентным правом «хромает»? Русский Левша может сделать невероятное, но с трудом может защитить свой гений…
— Действительно, это так. Возьмем для примера автомат Калашникова. Сколько его выпускают по всему миру без лицензии и плюют на наши права. В советское время, когда это оружие создавалось, никто не думал, что оно будет так популярно и его будут производить все, кому не лень. И его не защитили международным патентным правом. Поэтому сейчас выставлять претензии невозможно. Максимум, можно договариваться, как это мы делаем с американцами, которые тоже выпускают «Калашников».
«СП»: — Хорошо, в СССР не очень-то думали о патентной защите. Но сейчас то начали думать? Те же реакторы на быстрых нейтронах, другие российские изобретения в ядерной сфере получается защитить?
— Когда Росатом пытался выйти на международный рынок, то привлекал компанию Siemens, чтобы она помогла нам в вопросах с патентами, чтобы мы могли бы развиваться за границей. Когда Siemens на это согласился, то «получил по шапке» от тех же США. На компанию стали накладывать штрафы, санкции. Была организована мощнейшая кампания давления на Siemens, чтобы не допустить наши ядерные технологии на глобальный рынок. Предположу, что планы Росатома по строительству в мире 60 реакторов по новой технологии были сорваны именно по этой причине.
«СП»: — Не является ли защита международным патентом, например, российской компактной ядерной энергетической установки, о которой 1 марта говорил Путин, раскрытием военной тайны?
— Этот фактор учитывается. Патентуется принцип — например, в случае велосипеда — это движение на двух колесах, но детали того, как этот принцип реализуется не раскрываются. Заметьте, тот же «Калашников» производят все, а самый надежный, точный все-таки наш, российский. Тут важны и марки металла, и технологии обработки, и алгоритмы сборки и т. п. А иначе это китайская подделка.
Сферы ядерных технологий это тоже касается. Помните, как Украина пыталась поставить на Запорожскую АЭС американские топливные элементы. Они не подошли к нашим реакторам. Хотя казалось бы что сложного? Оказалось, что несовместимость технологий изготовления топлива может привести ко второму Чернобылю. Поэтому Киев отказался от этой затеи.
Кстати, Россия в свое время готовила американцам топливо для АЭС в рамках программы Ельцин-Гор. Недавно Путин это прекратил, огорчив США. Дело в том, что у них нет технологии обогащения отработанного топлива для АЭС. Им нужен всякий раз вновь добытый уран, а таких рудников не так много в мире. В Казахстане, Африке, в Северной Корее… Отсюда все «танцы с бубнами» вокруг КНДР.
«СП»: — Верите ли вы в реальность американского КТР? Интересно, что Lockheed Martin обещает запустить его уже в 2019 году, в то время как по плану Массачусетского технологического института, который тоже занимается этим вопросам, речь идет о 2032 годе…
— Массачусетскому технологическому института я доверяю больше, чем другим. Все-таки они ближе к науке, а Lockheed Martin недалеко от политики. Америка ведь позиционирует себя как самое передовое государство во всех отношениях. А тут оказалось, что Россия создала компактные ядерные установки, которые установили на подводную систему «Посейдон» и крылатую ракету «Буревестник».
Это все имеет предысторию, когда и Россия и США пытались создать ядерную установку для вывода на орбиту. Спутники с такой установкой могли существовать долго и запитывать космические системы вооружений. Американцы после многочисленных попыток свою программу закрыли из-за неудачи. А СССР это удалось — у нас несколько спутников с такой установкой отработало на орбите. Спасибо физикам, сделавшим это вопреки развалу страны.
Моделирование показало, что компактные ядерные энергетические установки могут обладать мощностью от 100 мегаватт. Топливного элемента такого реактора хватит на 10 лет. Они могут использоваться, например, в районах, куда дотянуть электрические сети сложно — в Заполярье, в Сибири. Это значит, можно развивать труднодоступные территории. Можно использовать в сфере вооружений и проч.
Американцы правильно озадачились этими вопросами. А их политики подобными сообщениями пытаются успокоить свое научное сообщество, публику. Мол, русские сделали компактный ядерный реактор, а мы термоядерный. Хотя вопрос управляемого термоядерного синтеза до сих пор открыт. Но «застолбить поляну», запатентовать под это дело можно. Вдруг русские сделают? А у американцев уже есть патент.
Алексей Леонков
