Виновных в гибели малайзийского авиалайнера, видимо, так и не найдут
С момента гибели малайзийского авиалайнера Boeing-777 над Донбассом прошло 4 года, при этом, как ни странно, до сих пор совершенно неясно, кто же его сбил. Стороны конфликта ожидаемо возложили ответственность друг на друга, "подтвердив" обвинения разнообразным абсурдом.
В России до сих пор очень популярна версия о том, что "Боинг" был сбит украинским штурмовиком Су-25. Как ни удивительно, данная версия озвучивалась даже некоторыми официальными лицами. Проблема только в том, что крейсерская скорость "Боинга", на которой он летит в эшелоне несколько часов, не уступает максимальной скорости Су-25, на которой тот может лететь несколько минут. А практический потолок "Боинга" примерно на 3 км больше, чем у Су-25. То есть Су-25 мог сбить "Боинг", только если заранее летел с опережением его по курсу, а затем сделал динамическую горку и выстрелил вверх ракетой "воздух-воздух". Есть сильнейшие подозрения, что ни один украинский летчик на такие подвиги просто не способен даже сейчас и уж тем более не был способен в июле 2014 года. Самое же главное в том, что в этом нет ни малейшей необходимости: Украина имеет "нормальные" истребители Су-27 и МиГ-29, для которых "Боинг" – простейшая воздушная мишень.
Надо заметить, что и версия с Су-27 в российском телеэфире тоже имела место. Был даже продемонстрирован соответствующий "спутниковый снимок", который был настолько безобразно грубой фальшивкой, что это наводило на мысль о целенаправленной антироссийской провокации.
Можно также упомянуть версию о том, что "Боинг" перепутали с самолетом российского президента, который в тот день возвращался из Бразилии. Это до такой степени глупо, что даже сложно рационально обсуждать (видимо, данная версия была порождена некими представителями гуманитарной интеллигенции, вообще не встречавшимися с какой-либо техникой).
Вся эта совокупность удивительных версий могла бы навести на печальные размышления, если бы не Запад с его следственной комиссией, в которой доминируют голландцы ("Боинг" вылетел из Амстердама) и австралийцы (большинство погибших пассажиров было из этой страны). Комиссия эта напомнила о себе в конце мая с.г., явно к чемпионату мира по футболу – 2018. У Украины как-то не складывалось с наступлением в Донбассе, ФИФА отказалась раздувать антироссийскую истерию с допингом из-за ее очевидной абсурдности ("О, спорт, ты – война", "НВО", 26.01.18). Тут и возник "Боинг". Правда, не помогло, но это уже отдельный вопрос.
Автор данной статьи далек от юриспруденции, но догадывается, что предъявленные следственной комиссией мультфильмы о катании самоходной огневой установки (СОУ) зенитного ракетного комплекса (ЗРК) "Бук-М1" из состава 53-й зенитно-ракетной бригады (зрбр) ВС РФ, дислоцированной в Курске, по российским и украинским дорогам вряд ли могут считаться даже косвенными доказательствами российской вины и уж совершенно точно не имеют никакого отношения к доказательствам прямым. В еще большей степени это относится к неким "записям переговоров" каких-то лиц, якобы к чему-то причастных. Прямое доказательство – это фото и/или видео СОУ в момент пуска ЗУР по цели с точной привязкой по месту и времени, а также запись работы РЛС СОУ и канала наведения ЗУР в этот же момент.
Вполне очевидно, что ничего этого ни у кого нет, иначе бы оно давно было предъявлено. А если СОУ из 53-й зрбр даже действительно снимали на российских дорогах на борту трейлера, это не доказывает ничего. К тому же кто сказал, что эти фото на самом деле имеют точную привязку по месту и времени и вообще, что они не монтаж?
Совершенно феерично "доказательство" в виде обломков ЗУР, изготовленной в Москве в 1986 году. То есть в СССР! Голландцы и австралийцы на самом деле не понимают, что все ЗУР для тех "Буков", которые имеются сейчас в ВС Украины, были изготовлены именно в СССР и именно в Москве (точнее, в Долгопрудном)? Что они доказали этими обломками?
Кроме того, необходимо упомянуть еще одно обстоятельство. Сама по себе СОУ "Бука", хотя и имеет собственную РЛС, но первичное обнаружение целей осуществлять не может. Для этого существует СОЦ (РЛС кругового обзора) в составе дивизиона. С нее информация поступает на командный пункт (КП), который распределяет цели между СОУ, пересчитывая при этом данные о цели из системы координат СОЦ в систему координат той СОУ, коей цель назначена. После этого СОУ механически разворачивается в сторону цели и проводит своей РЛС допоиск цели, а потом наведение на нее ЗУР. РЛС СОУ работает лишь в узком секторе. Поэтому без внешнего целеуказания (от СОЦ и КП) она может обнаружить цель лишь чисто случайно, причем с ничтожной вероятностью (поскольку осматриваемый РЛС сектор охватывает крайне незначительную долю небесной полусферы). При этом международная следственная комиссия даже не намекала на то, что видела где-то поблизости СОЦ (а ее сложно не заметить, особенно в развернутом положении) и КП. Скорее всего ее члены даже не понимают данного обстоятельства, зациклившись на поиске СОУ.
Кроме того, для борьбы с украинской авиацией (то, что Россия или донецкие ополченцы сознательно хотели сбить именно пассажирский самолет, не предполагает даже Запад) вполне достаточно гораздо более компактного ЗРК "Оса", который к тому же полностью автономен (то есть способен работать без внешнего целеуказания, РЛС и ЗУР размещены на одной машине). "Бук" был просто не нужен. К тому же в распоряжении России были украинские "Буки": во-первых, захваченные в Грузии в августе 2008 года (почти целый дивизион), во-вторых, крымские (целых три дивизиона), совершенно непонятно, зачем было возить куда-то кружным путем курскую СОУ.
На самом деле, майский голландско-австралийский призыв к России "покаяться" и "признать вину" является своеобразной просьбой о помощи. Или вербовочным подходом. Из него следует, что никаких реальных доказательств у комиссии нет, но вдруг в России или в донбасских самопровозглашенных республиках найдется предатель, который эти доказательства принесет? Предателя не нашлось: возможно, просто потому, что приносить нечего, никаких доказательств российской вины нет и никогда не было ввиду отсутствия самой вины. При этом Малайзия, коей принадлежал "Боинг", западной круговой порукой не повязана, поэтому прямо заявила, что никаких доказательств вины России у нее нет. Следственной комиссии, чтобы хотя бы имитировать объективность, нужно было бы попросить у России предоставить записи аппаратуры боевого документирования всех машин 53-й зрбр за 17 июля 2014 года, но почему-то следователи этого не сделали. А сейчас просить уже нечего: в конце 2017 года бригада перешла на совершенно новую матчасть ("Бук-М3" принципиально отличается от прежнего "Бук-М1", по сути, это уже другой ЗРК).
При этом летом 2014 года украинская сторона вполне официально признавала, что в район Славянска и Краматорска был переброшен как минимум один дивизион ЗРК "Бук-М1" (в котором были и СОЦ, и КП) ВС Украины. Совершенно неясно, для чего он был там нужен. У донбасских ополченцев авиации не было и нет. Россия, не признающая своего участия в конфликте, никогда авиацию не применяла. При этом линия фронта в тот момент была крайне нестабильна и никогда не была сплошной. А ЗРК чрезвычайно уязвимы от атак с земли. В частности, "Бук" состоит из большого числа огромных по размерам машин, не имеющих ни конструктивной защиты, ни оборонительного вооружения. По сути, один БТР с его КПВТ и ПКТ и уж тем более одна БМП-2 с ее 30-мм пушкой могла бы безнаказанно уничтожить хоть батарею, хоть дивизион, хоть целую бригаду "Буков". Зачем Украине было подвергать дефицитные ЗРК такой опасности? Или перед ними была поставлена такая задача, ради которой стоило рискнуть, то есть устроить грандиозную антироссийскую провокацию? Россия пыталась некоторое время развивать тему украинских "Буков", но потом как-то "увяла". Возможно, потому, что вышеупомянутых прямых доказательств у нас тоже нет.
В итоге, как это ни удивительно в наше время, гибель "Боинга" останется предметом политических спекуляций, но раскрыта так и не будет. Как и исчезновение аналогичного самолета той же малайзийской авиакомпании несколькими месяцами ранее над Индийским океаном.
Александр Анатольевич Храмчихин – заместитель директора Института политического и военного анализа.
