Веб-ресурс "Космическая лента" опубликовал материал "Лунная орбитальная станция: организационные разногласия важнее технических" о проблемах относительно предполагаемого российского участия в программе создания американской окололунной орбитальной станции Lunar Orbital Platform - Gateway (LOP-G).
23 апреля РИА Новости сообщило, что Россия и США не могут согласовать технические параметры шлюзового модуля, который, согласно предварительным договоренностям, может стать вкладом Роскосмоса в проект окололунной орбитальной станции Lunar Orbital Platform - Gateway (LOP-G). Специалисты РКК "Энергия" хотят использовать российские решения для напряжения бортовой электросети и системы терморегулирования, опробованные на российском сегменте МКС. Американцы же настаивают на унификации с собственными решениями. Эти разногласия можно устранить при переговорах, однако они является лишь симптомом более глубоких проблем всего проекта.
Художественное изображение перспективной американской окололунной орбитальной станции Lunar Orbital Platform - Gateway (LOP-G) (с) НАСА / nasaspaceflight.com
Когда в НАСА впервые заговорили о создании посещаемой станции на орбите Луны, она представляла собой всего два модуля - двигательно-энергетический и жилой, - в задачи которых входило увеличение продолжительности полетов пилотируемых кораблей "Орион" с 20 суток до двух месяцев. В дальнейшем эта концепция превратилась в самостоятельный проект, получивший название Deep Space Gateway (DSG). Станция заметно выросла, но ее задачи не изменились. Особой научной программы у нее нет, а реальная причина появления этого проекта - желание загрузить работой новую сверхтяжелую ракету SLS и корабль "Орион" в 2020-х годах.
В 2017 году НАСА объявило, что намерено привлечь к сотрудничеству по постройке DSG частных и иностранных партнеров. Япония выразила энтузиазм сразу, а затем стало известно и о переговорах НАСА с Роскосмосом. К концу 2017 года станция DSG, переименованная в LOP-G, уже больше походила на международный проект, чем на национальный американский, однако схема сотрудничества разных космических агентств в этом проекте до сих пор не определена.
На примере Международной космической станции прослеживаются два возможных подхода. МКС состоит из двух сегментов, американского и российского (АС и РС). РС МКС управляется из московского Центра управления полетами (ЦУП-М), американский - из Хьюстона (ЦУП-Х). Станция, однако, называется международной, а не российско-американской. Все остальные партнеры (Япония, Европа, Канада) работают на АС МКС. Европейские модули и японский модуль принадлежат JAXA и ESA, рука-манипулятор Canadarm2 принадлежит Канадскому космическому агентству, но это оборудование является частью американского сегмента станции. Их технические системы управляются из ЦУП-Х, и только научной эксплуатацией "Коломбо" и "Кибо" европейцы и японцы занимаются сами. В обмен на это оборудование и на рабочее время в иностранных модулях НАСА организует доставку европейских, японских и канадских астронавтов на МКС, а также грузов для них. Другими словами, есть две квоты: американская и российская. Все европейские астронавты летают по американской квоте. Например, в последние годы, до сокращения экипажа РС МКС, на кораблях "Союз" попеременно летали один/два российских космонавта. Из оставшихся двух/одного мест американцы оставляли место для своего астронавта, а второе, при наличии, отдавали кому-нибудь из партнеров.
Станцию LOP-G американское космическое агентство все еще видит в качестве национального проекта, построенного по той же схеме, что и АС МКС. НАСА готово поручить Роскосмосу создание шлюзового модуля в обмен на определенную квоту мест на кораблях "Орион" и разрешение в дальнейшем посещать станцию на российских кораблях.
В то же время, для Роскосмоса это означает понижение в статусе и подчиненное положение по отношению к НАСА. Он хочет видеть LOP-G полностью международной станцией с независимыми российскими модулями, как на МКС. Такая позиция имеет несколько слабых мест. Во-первых, российские модули на МКС играют важных роль в поддержании станции, а о гипотетическом шлюзовом модуле LOP-G этого сказать нельзя. Во-вторых, если модуль не будет бартерной оплатой за места на "Орионах", то за эти места придется покупать. Стоимость одного места при полете к Луне может составлять $300-600 млн. В-третьих, сотрудничество на равных в проекте МКС было утверждено американским Конгрессом в 1990-х годах с большим трудом. Нет никаких оснований полагать, что сейчас Конгресс станет более сговорчивым.
В-четвертых, у Роскосмоса нет козырей в этом споре. У него нет важных технологий, и вкладывать существенные средства он не готов. Сотрудничество с иностранными космическими агентствами вообще не нужно НАСА. Это лишь возможность сэкономить немного средств и времени, но в обмен агентство получает много головной боли, о который, возможно, год назад руководители НАСА просто не подумали.
В отличие от МКС, размерность LOP-G имеет жесткие ограничения. Первым элементом станции предполагается сделать Двигательно-энергетический модуль (PPE) с электрореактивной двигательной установкой. Его запуск запланирован на 2022 год. Задача этого базового блока - не только снабжение всей станции энергией, но и ее транспортировка между различными орбитами. Именно возможности PPE задают максимально допустимую массу станции. А значит, к ней нельзя бесконечно присоединять отдельные научные модуль для России, Европы и Японии (согласно опубликованным в прошлом году схемам, там вообще нет научных модулей). Таким образом, разные космические агентства не смогут использовать LOP-G для ведения своих научных программ, как это происходит на МКС. Они должны будут работать по американской программе. А это уничтожает всякий смысл в работе, если, конечно, НАСА не готово оплачивать рабочий день условного европейского астронавта.
Существуют и менее значительные, но, тем не менее, болезненные сложности. Например, реальная стоимость российского шлюзового модуля вряд ли покроет больше одного полета российского космонавта на станцию. На МКС бартерный обмен НАСА с Роскосмосом (а также НАСА с другими партнерами) не учитывал реальную стоимость оказываемых услуг: почти всегда НАСА выступало донором. Но зачем это американскому агентству на окололунной станции, если, напомню, на этот раз партнеры не могут предложить никаких технологий, а только время и деньги?
В нынешнем виде LOP-G сложно представить в виде международного проекта. До ее утверждения остается около двух лет, и за это время должны обрести четкую форму не только характеристики самой станции, но и схема сотрудничества космических агентств. Полный отказ от LOP-G вряд ли возможен, потому что более простых и дешевых способов занять ракету SLS НАСА просто не найдет. Но станция снова может стать чисто национальной, оставив за бортом и Роскосмос, и ЕКА, и JAXA.
Из этой ситуации есть выход. За исключением НАСА, которое в долгосрочной перспективе все еще намерено лететь на Марс, все остальные крупные космические агентства мира сходятся в том, что ближайшей целью пилотируемой космонавтики должна стать Луна. Национальная американская станция на орбите Луны может быть не только местом проведения медицинских опытов над астронавтами, но и транспортным узлом, значительно упрощающим доступ к поверхности Луны. Если НАСА обеспечит международным партнерам доставку грузов и людей на LOP-G, им останется лишь разработать сравнительно недорогую часть транспортной инфраструктуры для полетов с орбиты Луны на ее поверхность. Совместная российско-европейская или российско-европейско-японская лунная база могла бы решить большую часть проблем, с которыми сейчас столкнулись космические агентства в попытке поделить LOP-G.
Во-первых, такой проект является финансово доступным для объединенных усилий ЕКА и Роскосмоса при условии, что транспортировку до орбиты Луны возьмет на себя НАСА. Партнерам по лунной базе останется разработать взлетно-посадочную платформу и лунную инфраструктуру, наращивать которую можно постепенно. Для начала будет достаточно электростанции и жилого модуля. Это - реальная демонстрация того, как специализация труда повышает эффективность.
Во-вторых, в обмен на использование партнерами SLS/Orion и LOP-G НАСА получит возможность вести научную работу на лунной базе. Это является достаточно ценным и приемлемым для США бартерным обменом.
В-третьих, международный статус базы защитит ее от политических рисков, что особенно важно для России. Кроме того, в перспективе к расширению базы можно будет привлечь и Китай, с которым НАСА напрямую сотрудничать не может.
Сложность, увы, заключается в том, что для такого решения всем космическим агентствам требуется определенный уровень взаимного доверия. 20 лет назад Россия и США смогли преодолеть эту проблему, и так появилась МКС. Но справятся ли с ней сейчас Россия и Европа? Кроме того, ЕКА не привыкло брать инициативу в свои руки. Европейское агентство всегда следовало за НАСА. Как ни странно, то же самое относится к России. С 1961 года, когда в США была начала программа "Аполлон", Россия во всех своих проектах пытается либо догнать США, либо присоединиться к ним. О возможности формулировать собственную стратегию изучения и освоения Солнечной системы нынешний Роскосмос уже давно не помнит.
В прошлом я уже писал, что специализация и разделение труда появятся при развитии космонавтики вне зависимости от желаний космических агентств. Пока и НАСА, и даже Роскосмос не готовы принять этот факт, но, по мере расширения задач в космосе их бюджетов не будет хватать для того, чтобы развиваться во всех направлениях. Чем раньше мы примем этот факт, тем быстрее преодолеем нынешнюю стагнацию.
иллюстрации (с) nasaspaceflight.com
