Эдуард Шевелев – ученый, заглянувший за горизонт
Профессор Шевелев опередил время на несколько десятилетий. Созданная ученым теория боевых систем не только позволяет принципиально по-новому, более полно и детально, понять процессы вооруженной борьбы и, следовательно, выработать качественно иные методы, способы ее ведения. Она имеет мировоззренческое значение.
Начало 80-х. Военная наука ищет новые формы ведения вооруженной борьбы. Понимание значимости для победы информационной сферы уже есть. Однако механизмы ее влияния на ход боевых действий еще не осознаны. Качество управления оценивается через некие показатели, наиважнейшим среди которых становится коэффициент реализации боевых возможностей сил и средств. Однако опыт боевых действий показывает огромный разброс значений. В одном случае потеря на короткое время управления не приводит к фатальному исходу, в другом при существенно более благоприятных условиях – катастрофа. Подход, основанный на сопоставлении боевых потенциалов противоборствующих группировок с учетом коэффициентов управления ими, не объяснял многочисленные примеры разгрома формально слабой стороной более мощного противника да еще с минимальными для нее потерями.
Боевая система и основной вопрос философии
Осознание ключевого значения оперативности и достоверности функционирования системы управления ударными силами в сочетании с появлением относительно малогабаритных вычислительных устройств и высокоскоростных, хорошо защищенных средств связи привело к идее создания РУК и РОК – разведывательно-ударных и разведывательно-огневых комплексов. Для каждого подбирались специальные решения. Примером может служить американский самолет Е-8, главным исходным назначением которого было стать частью РУКа. Интеллект таких систем достаточно примитивен (с современных позиций) – выявить, правильно классифицировать объект и выдать по нему целеуказание ударному комплексу. Ни о каких сетецентрических войнах речи нет.
“Ученый вывел шесть основных свойств системы: наблюдаемость, управляемость, организованность, скрытность, боевые возможности и боевая устойчивость”
Именно в это время появляются разработки капитана 1-го ранга Эдуарда Шевелева, уже маститого ученого, относительно боевых систем. Под таковыми понималась совокупность сил и средств, частных технических и организационно-технических решений, отдельных единиц, которые принимают участие в выполнении определенной боевой (оперативной, стратегической) задачи. В официальной военной терминологии ничего подобного не было. Боевыми системами неформально могли называть отдельные технические подсистемы или даже устройства. Здесь же речь шла о существенно большем.
Шевелев впервые выделил как нечто целое организационно-технический комплекс – совокупность средств и систем, разнообразных ВВТ, а также личного состава вне зависимости от вида вооруженных сил или рода войск, объединенных в единый организм. Мне могут возразить: ничего нового, стратегия и оперативное искусство того времени уже оперировали понятием группировок вооруженных сил, включающих компоненты разных родов войск и даже видов вооруженных сил. Отличие подхода Шевелева от существовавших тогда представлений (и продолжающих доминировать в мировоззрении военных кадров, как за рубежом, включая самые развитые страны вроде США, так и в России) состоит в том, что он видел в этих группировках и совокупности обеспечивающих их сил, средств и систем нечто, обладающее определенными целостными свойствами. Именно признание наличия у внешне разрозненных соединений, частей, тактических единиц и технических средств неких общих свойств и было научным прорывом. Ведь из признания факта существования этих свойств, на показатели которых прямо влияют структура и информационная сфера группировок войск (сил), вытекает несостоятельность потенциального подхода к оценке боевых возможностей. Основанный на представлении группировки войск (сил) как простой совокупности единиц боевой техники, он предполагал, что каждая обладает своим боевым потенциалом, а общий является простой суммой. Система управления рассматривается как инструмент. Будучи идеальной, она реализует весь потенциал составляющих группировку единиц. Действительная – некоторую часть. Так возникает идея о коэффициенте управления. При этом влияние обеспечивающих сил и средств, особенно не входящих в структуру вооруженных сил, количественно никак не может быть учтено.
Представление совокупности войск, сил и средств, составляющих группировку, в сочетании с ее обеспечением как единой боевой системы, решающей определенную задачу (тактическую, оперативную или стратегическую), обладающей целостными свойствами, не присущими отдельным элементам, предполагает детальное рассмотрение динамики процессов, протекающих внутри нее. Именно в этом случае появляется методическая основа для того, чтобы получить адекватные оценки степени взаимного влияния сфер материального (в частности традиционного огневого) и информационного противоборства. Фактически это представление пространственно разрозненной совокупности элементов как целого. Подобно тому, как мы привычно рассматриваем единицу вооружения – танк или корабль. Ведь ни у кого не возникает мысли оценивать его боевой потенциал как простую сумму характеристик оружия, средств наблюдения, управляющих систем и других элементов. Из этого ничего путного не получится.
То есть введением понятия "боевая система" с вытекающими из него подходами Шевелевым была создана единая методологическая основа для оценки боевых возможностей – от технического средства до стратегической группировки. Надо заметить, что при потенциальном подходе, когда влияние информационной сферы невозможно оценить количественно, наиболее эффективные приемы и методы ведения вооруженного противоборства, в частности, основанные на введении противника в заблуждение и воздействии иными методами на систему управления его группировкой, оказываются в сфере чистого искусства. Предложенный Шевелевым подход позволяет науке полноценно вторгнуться в нее. То есть радикально расширяет сферу научного участия в выработке и обосновании решений на применение группировок вооруженных сил и их формирование.
Но введение понятия "боевая система" в том смысле, как это сделал Шевелев, имело не только теоретико-методическое, но и огромное мировоззренческое значение. Ведь фактически уже не на уровне морально-этическом, а на строго научном следовал вывод: элементы должны работать на систему в целом, "личный интерес" вторичен по отношению к "интересу системы", общее важнее частного, индивидуального. При этом становилось ясно, что информационный и материальный аспекты в равной степени влияют на способность боевой системы решать возлагаемые на нее задачи. Из этого следовало, что необходимо пересматривать традиционные два ответа на основной вопрос философии: что первично? Дух (в современном понимании информационная сфера) или материя? Как известно, один из ответов отдает приоритет духу (идеализм), другой – материи. Есть и третий ответ, признающий их равноправное сосуществование как отдельных сущностей, но он также при дальнейшем осмыслении сводится либо к идеализму, либо к материализму. Вводимое понятием "боевая система" единство влияния на ее способность выполнять возлагаемые задачи как материальной, так и информационной сфер противоборства вело к четвертому ответу на основной философский вопрос. Духовный и материальный аспекты мира неразделимы. К сожалению, именно эта глубина, затрагивающая основы мировоззрения современников, привела к тому, что научно-теоретическое наследие Эдуарда Шевелева до настоящего времени (то есть через 30 с лишним лет после появления его первых работ на эту тему в печати) не осмыслено и не принято в полном объеме.
А ведь он предвосхитил многое. Так, например, одним из первых ввел понятие интеллекта боевой системы как способности вырабатывать целесообразную реакцию в ответ на внешние воздействия. Казалось бы, что нового: речь идет о собирании, хранении, накоплении и переработке информации. Открытие состоит в том, что это понятие вывело интеллектуальную составляющую боевой системы за пределы только штабов и иных органов управления. Теперь в нее оказались включенными центры вторичной обработки информации, системы связи между органами управления, другие компоненты и подсистемы, которые прямо или косвенно определяют выработку решения на действия. Стало ясно, что командир, сколь бы талантливым он ни был, не определяет в полной мере интеллект боевой системы. Он формируется как свойство системы в целом, как правило, большей частью составляющих ее элементов, порой не имеющих формально к этому процессу никакого отношения. Фактически Шевелев показал, что совокупность взаимосвязанных людей и технических средств обработки и передачи информации с неизбежностью порождает системный интеллект организационно-технической совокупности. И он уже существенно отличается от суммы привлеченных умов. При этом с неизбежностью должен приводить к модификации интеллекта входящих в систему людей, формируя обратные информационные связи. В 80-е еще только шла съемка фильма "Терминатор", который виделся как неосуществимая фантастика, а Шевелев уже со строгих научных позиций показывал, что суперинтеллект любой организационно-технической или чисто технической системы неизбежно возникает с момента ее создания и развивается по мере жизнедеятельности.
Помимо интеллекта ученый вывел еще шесть основных свойств системы: наблюдаемость, управляемость, организованность, скрытность, боевые возможности и боевая устойчивость. В своих работах он подробно раскрыл существо каждого и описал подсистемы, их формирующие. Важным в методологическом отношении достижением была выработанная им иерархическая система критериев, связывающих состояние системы как совокупности элементов с ее свойствами. Наверное, впервые столь размытые с методологической точки зрения понятия обрели четкую критериальную основу.
Отец военной системологии
В концентрированном виде идеи и разработки в области теории боевых систем Эдуард Геннадьевич изложил в фундаментальной статье "Системология национальной безопасности России: современное состояние и перспективы развития", напечатанной в шестом номере журнала "Военная мысль" за 1996 год. На эту тему он неоднократно выступал в открытых СМИ, благодаря чему обрел мировую известность как отец военной системологии. В данном качестве его признают в Соединенных Штатах. С докладами на эту тему ученый выступал за рубежом, в частности в Бельгии, Германии, Италии, США.
Анализ направленности военного строительства развитых стран свидетельствует, что, к счастью (по причинам, вероятно, фундаментального характера, о которых написано выше), в полной мере принять на вооружение идеи Эдуарда Геннадьевича там не смогли. Впрочем, полагаю, что как настоящий патриот России он не выдавал свои наработки в полном объеме. А полученные фрагменты идей не позволили нашим "партнерам" эффективно применить подходы Шевелева на практике. К сожалению не получили его идеи должного внимания и применения в наших Вооруженных Силах. Возможно, по той причине, что современники были не готовы мировоззренчески. Как ученик и последователь Шевелева, я неоднократно сталкивался с тем, что даже маститые ученые недоумевали: а зачем все эти сложности со свойствами? Не вникая в сущность боевой системы, некоторые военные специалисты, порой на очень высоких должностях, фактически приравнивали ее к типовым войсковым формированиям. Боевой системой называли, например, общевойсковую дивизию, что, естественно, вызвало недоумение у большей части командного состава ВС РФ.
Однако сегодня, знакомясь с материалами военно-методологического характера в открытой печати, с радостью начинаю замечать, что идеи Эдуарда Геннадьевича укладываются в молодых умах новой военной элиты России. Термин "боевая система" вновь появился в статьях ученых. Они начинают оперировать и ее свойствами. Пока далеко не все достижения Шевелева приняты и осмыслены новым поколением. Вероятно, по той причине, что не удалось ознакомиться с его трудами и люди вынуждены сами проходить путь, который мой учитель преодолел более 30 лет назад. Надеюсь, эта статья привлечет внимание к его работам и поможет подняться выше в мировоззренческом и методологическом отношении. Ведь то, что ищут сегодня все, – принципиально новые методы ведения войн, невозможно выработать в старой парадигме. Необходим методологический рывок, который может быть основан только на более совершенной мировоззренческой базе. Именно такую основу и выработал крупнейший военный ученый Эдуард Геннадьевич Шевелев. Он заглянул за горизонт текущих событий. Полное осмысление наследия Шевелева – удел новых поколений военных (и не только) ученых.
Жизненный путь Эдуарда Геннадьевича стандартен для первых послевоенных десятилетий. По окончании в 1958 году Высшего военно-морского инженерного училища он был направлен на Северный флот в части, занимавшиеся хранением и подготовкой к боевому применению ядерного оружия. Стоит напомнить, что в конце 50-х это была весьма рискованная служба, ведь эффективной системы от негативного воздействия таких боеприпасов на обслуживающий персонал еще не было создано. Многого просто не знали. Далее – участие в операции "Анадырь" с первого до последнего дня ее проведения ("Куба – не дура"). В 1964-м Шевелев окончил Военно-морскую академию, в 1966-м – Ленинградский госуниверситет, в 1989-м – Военную академию Генерального штаба. В 1971-м защитил кандидатскую диссертацию и направлен в научную группу Военно-морской академии. В 1981-м становится доктором военных наук. Именно с этого момента начинается работа над теорией боевых систем, которая в методологическом отношении вырастала из докторской диссертации. В 1986 году Шевелева приглашают в Академию Генерального штаба на кафедру оперативного искусства ВМФ, где он и прослужил до увольнения в запас по достижении предельного возраста. Но ВС РФ Шевелев не покинул, а перешел работать в Центр военно-стратегических исследований Генерального штаба, где и прослужил длительное время. В 2002-м получил приглашение в Российскую академию госслужбы при президенте РФ. Там работал почти до самой кончины в январе 2011-го. Эдуард Геннадьевич подготовил 20 дипломированных ученых, в числе которых посчастливилось быть и мне. Он стоял у истоков Академии военных наук, оставаясь на посту ее вице-президента до последних дней. Его труды на благо Отечества в 1998 году отмечены званием "Заслуженный деятель науки Российской Федерации". Эдуард Геннадьевич – автор более 180 работ, опубликованных в различных авторитетных научных журналах, в том числе зарубежных.
В моей жизни он сыграл судьбоносную роль и как наставник, мудрый учитель, и как старший товарищ, в значительной степени сформировавший меня как военного ученого. Его подходы существенно повлияли на мое мировоззрение. Поэтому, отмечая значение теории боевых систем Шевелева, я точно знаю, о чем говорю: испытал на себе и благодарен ему за это. Я счастлив, что судьба свела меня с этим действительно Великим Человеком.
Константин Сивков, заместитель президента РАРАН по информационной политике, доктор военных наук
Опубликовано в газете "Военно-промышленный курьер" в выпуске № 16 (729) за 24 апреля 2018 года
