Рогозин рассказал "Газете.Ru" о переводе ОПК на "гражданку"
Отвечающий за "оборонку" вице-премьер Дмитрий Рогозин, которого в конце 2017 года отчитал Дмитрий Медведев за неудачный старт ракеты-носителя "Союз", ответил на вопросы "Газеты.Ru" о будущей диверсификации ОПК. По словам Рогозина, переход к выпуску гражданской продукции позволит мобилизовать экономику для работы и в мирное, и в военное время.
- В 1990-е годы мы уже пытались диверсифицировать сферу ВПК, и у нас ничего не вышло. Вы считаете, сейчас получится начать выпускать конкурентоспособную гражданскую продукцию?
- Я бы сказал, что эта попытка предпринималась даже не в 1990-е, а в конце 1980-х годов. Именно тогда в Советском Союзе была разработана программа конверсии. Я, кстати, с ней внимательно ознакомился, когда мы начинали планировать современную программу диверсификации продукции оборонно-промышленного комплекса. Чтобы не повторять ошибок, решили перечитать и изучить все старые документы.
А вот то, что уже происходило в 1990-е годы, это не конверсия, это была уже полная дискредитация и уничтожение оборонно-промышленного комплекса.
Тогда в результате крайне непродуманных реформаций резали целые технологические цепочки. Причем чаще всего даже не в результате какой-то глупости, а только для того, чтобы кому-то понравиться.
Проблема конверсии последних лет Советского Союза состояла в том, что в те времена пытались производить высокотехнологичную продукцию на высокотехнологичных предприятиях, но пытались эту продукцию ориентировать на рынок, о котором не имели ни малейшего представления. Мы с этим и сейчас сталкиваемся.
Потому что есть сложности объективного характера, но есть и чисто субъективный фактор. Во-первых, многие директора оборонных предприятий считают, что разговор о том, что гособоронзаказ будет сокращаться, не соответствует действительности. То есть они полагают, что сегодня диверсификация - это некая модная тема, но их лично она никак не коснется. То есть события будут развиваться именно по тому сценарию, который характерен исключительно для современного состояния нашего ОПК, когда можно планировать развитие производства на много лет вперед, и именно этому и соответствует десятилетняя программа вооружения, представленная правительством и подписанная президентом. То есть всегда будут государственные гарантии, стабильные цены, устойчивая кооперация. А экспериментировать и искать себя на гражданском рынке, который большинству директоров предприятий ОПК совершенно непонятный и чужой, нет необходимости.
- Это единственная проблема?
- Вторая проблема в том, что, к сожалению, в цену военной продукции часто директора предприятий вносят расходы, без которых можно было бы и обойтись, с которыми можно и нужно бороться. К таковым можно отнести издержки производства и нерациональную организацию технологических процессов. Сюда же чаще всего можно приплюсовать недостатки в построении логистики. Все это устраняется с большим трудом и очень медленно, поскольку со стороны директорского корпуса пока еще можно доказать, что все это является неотъемлемой частью цены на конкретный военный продукт.
А вот с гражданской ценой такие шутки не пройдут. Потому что там придется конкурировать как с отечественными, так и зарубежными производителями. А уже есть российские производители, которые набили руку именно на встраивании в мировую рыночную экономику.
То есть сама по себе эта диверсификация очень полезна. Мы начинаем приучать директоров оборонных предприятий к тому, чтобы они начали тщательно обсчитывать собственное производство. Этому во многом способствует и принятое правительством 2 декабря 2017 года постановление, которое дает возможность работать в рамках фиксированной цены, согласованной с заказчиком, то есть не пересматривать ее много лет. Только пересчитывать на индекс, соответствующий инфляции, так называемый дефлятор.
Но при этом все, что может быть сэкономлено внутри этой цены за счет более рационального производства и избавления от издержек, теперь будет оставаться самому предприятию.
- А раньше было не так?
- Раньше каждый год цена могла быть пересмотрена. Поэтому не было заинтересованности бороться с этими издержками. То есть стимула не было никакого. Теперь мы этот стимул создали. Мы даем возможность предприятиям, образно говоря, нарастить жирок за счет рачительного хозяйствования. При этом мы говорим директорам, что те деньги, которые они сэкономят, можно будет потратить на организацию производства гражданской продукции. А государство поможет им консолидировать государственный заказ.
По крайней мере, все это создает целую систему стимулов, которые могут привести к искомому результату - началу выпуска действительно высокотехнологичной продукции на оборонных предприятиях.
Но мы еще одновременно, приучая к такому более жесткому варианту борьбы за рынок, добиваемся еще и снижения цены на военную продукцию. Такой сценарий, к слову, не был спланирован, когда разрабатывалась программа конверсии ОПК в конце 1980-х годов.
Но надо иметь в виду, что сегодня определенную сложность создает и внешняя среда. Потому что мы имеем дело с санкциями. В настоящее время санкции незаконно вводятся и в отношении практически всех оборонных предприятий, и в отношении финансовых и кредитных организаций, которые сотрудничают с оборонно-промышленным комплексом.
И это, конечно, снижает привлекательность нашего ОПК с точки зрения инвесторов, вложений в военные заводы для того, чтобы они могли производить качественную продукцию гражданского назначения. Тем не менее мы уже спланировали некие решения, которые, я убежден, полностью избавят нас от этой чумы.
"Ничего выдумывать не нужно"
- И в чем суть современной диверсификации?
- Мы не собираемся останавливать военное производство. Мы просто это производство расширяем до уровня, когда будет производиться и военная продукция, и продукция двойного назначения, и гражданская продукция. Кстати,
производство гражданской продукции одновременно является неким элементом мобилизационной экономики. То есть если наступит особый период, то за счет налаженного выпуска гражданской продукции можно будет быстро, реверсом, вернуть все это на рельсы производства оборонной продукции.
И тем самым быстро нарастить объемы производства в условиях военного времени.
Понимаете, это очень важно. Первое, что касается диверсификации, то она должна быть прежде всего профильной для тех предприятий, которые могут производить гражданскую продукцию.
- Что это значит?
- Скажем, если это кораблестроение, то совершенно очевидно, что перед кораблестроителями не надо ставить задачу выпускать что-то такое, что им не свойственно. Они просто должны производить качественную гражданскую морскую технику для всех отраслей экономического комплекса страны, где требуются те или иные суда или платформы. К примеру, наши рыбаки хотят получить качественную технику. Нам необходимы хорошие пассажирские суда. Нам надо осваивать сейчас Черное море и соединить Тамань и Крым пассажирским сообщением. То есть нам сейчас необходимо большое количество гражданских судов. Вот это и есть гражданская программа диверсификации для российского судостроения, ничего тут выдумывать не нужно.
То же самое для авиастроения. Если мы делаем классные боевые самолеты, то надо просто научиться выпускать столь же конкурентные гражданские воздушные суда. Понятно, что там огромная разница в подходах. Ресурс другой, вопросы безопасности другие. Тем не менее это надо делать. И мы начинаем это делать. Примеры: самолет МС-21, который находится на испытаниях; начало создания Ил-114 для межрегиональных линий; совместный проект с Китаем по дальнемагистральному широкофюзеляжному самолету, и многое-многое другое.
- Что еще можно диверсифицировать?
- Есть три важных направления, на которые мы сейчас ориентируем оборонно-промышленный комплекс.
Первое - это создание продукции для нашего топливно-энергетического комплекса. Ведь он находится сегодня под санкциями и не может получать то, что всегда получал беспроблемно, к примеру, различного рода газоперекачивающие станции.
Помимо этого, в рамках наших новых проектов по сжижению газа требуется огромное количество разного рода оборудования. Это рынок емкостью в десятки миллиардов долларов. Соответственно, всю эту продукцию легко можно производить на предприятиях российского двигателестроения. Или авиационного, или на предприятиях ракетного двигателестроения. И это уже делается.
У нас с главой "Газпрома" Алексеем Борисовичем Миллером была уже совместная встреча вместе с нашими промышленниками. Она прошла в мае прошлого года на предприятии "Сатурн" (входит в Объединенную двигателестроительную корпорацию Госкорпорации Ростех - прим. "Газета.Ru"). Сейчас заканчивается формирование дорожной карты, где энергетики выставляют целый план импортозамещения всего того, что им необходимо. И это будут делать наши двигателестроители, в том числе создавать объекты электрогенерации на базе авиационных двигателей для отдаленных населенных пунктов вплоть до мощности в 25 мегаватт.
Второе направление - медицинское оборудование. Мы ежегодно ввозим в нашу страну медицинского оборудования примерно на 350 млрд руб. Причем ввозим все, что на самом деле могли бы производить на собственной территории,
- начиная от медицинского инструмента и заканчивая МРТ, рентгена, диагностического оборудования. Все это мы могли бы делать на своих машиностроительных предприятиях. И уже начинаем делать.
Заказ на медицинское оборудование, а это, повторю, огромные деньги - 350 млрд руб. - надо консолидировать, разложить по полочкам, по конкретной номенклатуре, и сформировать этот заказ для тех предприятий, которые могут это оборудование изготавливать. Прежде всего, это предприятия российского приборостроения. Это и тот же самый Ростех, это Роскосмос, Росатом. И мы вполне можем освоить этот большой рынок.
- А третье?
- Третье - это, конечно, телекоммуникационное оборудование, вся бытовая техника, в том числе телефоны, радиоприемники, телевизоры, компьютеры. Это огромный рынок. И мы сегодня представлены на этом рынке всего лишь чуть более чем 5% оборудования. Чтобы этот рынок освоить, я считаю, необходимо обязательно проводить политику офсетных соглашений. То есть если кто-то хочет у нас продавать свою технику, то он должен постепенно локализовать производство этой техники на нашей территории. Так, как это делали в свое время в Китае. Они за счет локализации фактически сформировали свои собственные отрасли промышленности. Так надо делать и нам. Мы хотим иметь собственное телекоммуникационное оборудование, которому доверяем. И это можно сделать за счет связанных контрактов.
Иными словами, хочешь продавать в России - сделай у нас предприятие. Дальше мы будем перехватывать технологии, обучать собственный персонал и на наших предприятиях производить необходимые компоненты и продукцию в целом.
- Какова в этом плане позиция главы государства?
- Он очень много внимания уделяет этому вопросу. В конце совещания [по вопросам диверсификации производства высокотехнологичной продукции гражданского назначения организациями ОПК в Уфе] Владимир Владимирович [Путин] обратился ко всем промышленникам и сказал: "Послушайте, если мы с вами все перечисленное сделаем, мы будем жить совершенно в другой стране. Мы будем иметь совершенно иную экономику. И самое главное, что мы должны сделать - сформировать свой собственный внутренний рынок и освоить его".
И это совершенно правильный тезис президента. Когда мы говорим о том, что будем экспортировать свою продукцию за рубеж, то сначала, наверное, надо свой собственный рынок отвоевать. А то у нас сегодня даже в гражданской авиации 80% всех дальнемагистральных самолетов - иностранные. Поэтому планы диверсификации будут сформированы по всем этим направлениям.
Президент на этом совещании внимательно выслушал, что говорилось конкретными руководителями по направлениям. Будет выпущено поручение президента. Соответственно, комиссия по импортозамещению правительства Российской Федерации возьмется уже за создание нормативной базы, и начнут осуществляться конкретные мероприятия. Надеюсь, что за весну 2018 года мы эту работу полностью наладим.
Михаил Ходаренок
