Бывший начальник главного штаба РВСН о реалиях ядерного противостояния
На полях прошедшего в Париже X международного Люксембургского форума по предотвращению ядерной катастрофы обозреватель портала Iz.ru поговорил с Виктором Есиным. Генерал-полковник в отставке, начальник главного штаба РВСН в 1994–1996 годах, ответил на вопросы о перспективах развития ядерных сил и системы ядерного сдерживания между Россией и США.
— Виктор Иванович, та система безопасности, которая была в свое время выстроена между СССР и США, затем между Россией и США, — продолжает ли она сохранять мир на планете в условиях, когда фактических обладателей ядерного оружия становится всё больше?
— Ядерный потенциал, которым обладают Россия и Соединенные Штаты, существенно превышает тот, которым располагают остальные члены "ядерной девятки". Поэтому стратегическая стабильность зависит во многом от того, насколько адекватны потенциалы России и США для осуществления той и другой стороной ядерного сдерживания. Естественно, ядерное сдерживание, положим, Северной Кореей относительно США — оно не работает. Оно может работать только между странами, обладающими адекватным потенциалом.
— Паритетным?
— Нет, паритетным не обязательно. Китай обладает пусть и не полноценным, но на минимальном уровне работающим ядерным сдерживанием против США. Это позволяет ему проводить свою адекватную политику.
— То есть, например, Индия и Пакистан в отношении друг друга тоже осуществляют адекватное ядерное сдерживание?
— Абсолютно верно. Эти две страны, официально не признанные в качестве ядерных держав, но фактически ими являющиеся, обладают соизмеримым потенциалом. Да, у Индии он несколько более совершенен, за счет лучших по характеристикам баллистических ракет, Пакистан отстает в этом вопросе. Но по количеству ядерных зарядов они соизмеримы, у Пакистана их даже, по некоторым данным, несколько больше.
— Если переходить к оценке стратегических ядерных потенциалов России и США, они значительно сократились за время выполнения Договора СНВ-1, продолжают сокращаться сейчас, по Договору СНВ-3. Они имеют разную структуру: США в основном делают ставку на морские носители, мы на наземные. Насколько их текущая структура отвечает задачам и будет ли она меняться?
— Исторически сложилось так, что каждый делал ставку на компоненту, обладающую наибольшими преимуществами. Американцы, имея беспрепятственный выход к двум океанам, развивали морские платформы. Возможности морских стратегических ядерных сил СССР по развертыванию ограничены, вероятный противник рядом, и обеспечить надежное прикрытие лодок в океане весьма сложно. Поэтому в СССР сделали ставку на наземную компоненту. Эта структура и сейчас сохраняется, и сохранится в будущем.
Я не представляю, какие нужны затраты, чтобы создать в России океанский флот, способный обеспечить прикрытие наших лодок с баллистическими ракетами в океане. Мы строим субмарины с ракетами большой дальности, способные действовать из прибрежных морей, там, где их прикрытие может быть надежно обеспечено.
— Сейчас много говорят о возможном возвращении в строй боевых железнодорожных ракетных комплексов (БЖРК), точнее, о создании нового БЖРК с ракетой на базе "Ярса". Насколько, на ваш взгляд, это оправданно и нужно?
 |
| БЖРК. |
| Источник: МО РФ |
— На этот счет могу сказать только одно: сейчас верстается новая Госпрограмма вооружений (ГПВ), на 2018–2025 годы, и войдет ли в эту программу БЖРК, мне неизвестно. Разработка этого комплекса была выполнена в пределах отпущенных средств по предыдущей программе, научно-технический задел создан, а дальнейшая судьба комплекса зависит от того решения, которое будет принято руководством страны. Кроме того, важен место вопрос безопасности. Когда старый БЖРК перемещался, приходилось проводить целую операцию по обеспечению безопасности его передвижения. Это был литерный поезд, шел вне расписания, другие попутные поезда — и пассажирские, и грузовые — останавливались, это всё серьезно сказывалось на работе железной дороги. И если говорить о судьбе нового БЖРК, то я не обладаю достоверной информацией. Однако известно, что объем финансирования новой ГПВ сокращен, а реализация ряда программ перенесена вправо (на будущее). Так что разработчикам ГПВ придется выбирать приоритеты.
— Под занавес СССР создавалась очень интересная система, ПГРК "Курьер". Нужно ли оружие такого класса сейчас? Иногда его преемником называют "Рубеж".
— Так как "Курьер" замышлялся, с его малогабаритной ракетой… Называть "Рубеж" его аналогом? Я бы так не сказал. Опасность заключалась в том, что "Курьер" должен был маскироваться под перевозку крупногабаритных грузов по шоссе общего пользования. Но по размышлении было решено, что это слишком опасно. Будет ли ядерная война или нет, это еще неизвестно, а бед можно в мирное время нажить много. Поэтому он и был приостановлен. Не потому что денег не хватало, а потому что риски были слишком велики. Что касается развертывания "Рубежа" сейчас, то его судьба также будет определена в рамках новой Госпрограммы вооружений.
— То есть единственной новой системой, которая гарантированно будет развернута, у нас сейчас является "Сармат", предназначенная для замены "Воеводы"?
— Да, это уже решено, и президент России Владимир Путин об этом говорил во всеуслышание. И работы на этом направлении ведутся. Да, с некоторым отставанием от первоначальных планов, но это часто бывает, когда промышленность на старте называет одни сроки и цены, а в процессе они оказываются другими. Это общая беда, не только российская.
— Если переходить от носителей к боеприпасам. На ваш взгляд, влияет ли рост точности и понижение мощности современных боеприпасов на порог их применения?
— Я так не считаю. Это может влиять на порог применения тактических средств, но не стратегических. В стратегическом плане рост точности позволяет уменьшить расход носителей и боеприпасов на поражение нужного числа целей, но порог не меняется. Массированный обмен ракетно-ядерными ударами — это мировая ядерная война. Ее результатом станет неприемлемый ущерб для обеих сторон, а экосистема нашей планеты может оказаться непригодной для жизнедеятельности человека.
— Текущие пороги — 700 развернутых стратегических носителей и 1550 боеприпасов для каждой из сторон, насколько они могут быть понижены без опасности подвергнуться разоружающему удару?
— Каждая сторона планирует развитие своих ядерных сил с учетом прогноза развития средств противоположной стороны. Если противоположная сторона будет развертывать системы, способные оказать девальвирующее воздействие на наши стратегические ядерные силы — в текущих условиях это глобальная ПРО, системы быстрого глобального удара (неядерные высокоточные средства большой дальности), возможное развертывание на околоземных орбитах ударных средств — исходя из того, что США отказываются от переговоров по космосу и другим средствам…
Ядерный потенциал не существует сам по себе. Его надо рассматривать вкупе с факторами, способными оказывать на него негативный, девальвирующий характер. Я должен быть уверен, что мой ответный удар состоится в любых условиях. Что его не перехватят системы ПРО. Что по моим ядерным средствам не ударят высокоточные системы в обычном снаряжении. А если и ударят, то не нанесут неприемлемого для меня ущерба. Если они могут уничтожить 10–15 процентов моего потенциала, мне нужен запас.
Это всё учитывается в сложных сценариях, которые разрабатываются научно-исследовательскими учреждениями Минобороны, и выдаются рекомендации по необходимому уровню ядерного потенциала. И сейчас говорить о каком-то более низком уровне было бы неправильно. Такой прогноз должен учитывать развитие американской ПРО, сил неядерного быстрого глобального удара, перспективу развития космических ударных средств и многое другое.
— Есть ли у нас шанс увидеть новый договор о СНВ или максимум, что мы увидим, — это продление текущего?
— Продление текущего Договора СНВ-3, мне кажется, — это максимум, чего стоит ждать. И то это под большим вопросом. Нынешняя американская администрация явно несамостоятельна, Трамп связан по рукам и ногам конгрессом.
— В итоге можем остаться вообще без договора?
— Да, это вполне возможный сценарий. Если в США 2020-м году придет новая, более ответственная администрация, она может продлить действующий договор, но подготовить и заключить новый не успеет. Если же к власти придет более жесткая по отношению к России американская администрация, то тем более никакого нового договора не будет.
Илья Крамник
