Глава Корпорации тактического вооружения Борис Обносов — об искусственном интеллекте, его внедрении в системы вооружения и самообучающемся оружии
Способна ли крылатая ракета самостоятельно принять решение, выбрать тактику атаки, распределить роли в группе? Сделать выводы и больше не повторять ошибок? Об искусственном разуме и влиянии на него шахмат «Известиям» рассказал гендиректор ОАО «Корпорация «Тактическое ракетное вооружение» Борис Обносов.
— Борис Викторович, роботизированные системы стали одним из приоритетных направлений развития вооружений и техники. Появились сухопутные боевые роботы, беспилотные летательные аппараты. Но управление ими невозможно без участия человека. В то же время крылатые ракеты самостоятельно совершают низковысотный полет с огибанием рельефа местности, находят и классифицируют по типу и важности цели. При этом могут обманывать системы ПВО противника и противостоять средствам радиоэлектронного противодействия. Как достигается такая интеллектуализация машины?
— Ответить на этот вопрос общими словами достаточно сложно. Каждое наше изделии обладает своей собственной системой наведения. Инерциальные системы бывают лазерные, механические, на волоконной оптике. В зависимости от требуемой точности выбирается та или иная система. В районе цели в дело включается головка самонаведения. Они бывают активные и пассивные. Первая сама сканирует пространство в поисках цели. Вторая принимает излучение от цели, на которую наводится. Например, от включенного локатора системы ПВО. Сейчас идет речь о том, чтобы увеличить дальность действия этой головки самонаведения. Если раньше дальность измерялась несколькими километрами, то сегодня уже несколькими десятками километров. Вот она уже точно доводит машину до цели.
Второй тип изделий летит по так называемому картографическому принципу. В бортовую вычислительную машину закладывается цифровая карта местности, а также электронные портреты целей. Например, танка. Его базовые отличительные признаки. Машина ищет по цифровой карте местности объект, который бы совпал с тем портретом, что в ней заложен, и наводится по нему на цель. Плюс к этому можно добавить спутниковую систему навигации.
— Сейчас идет разговор, что в не столь уж отдаленном будущем появятся системы с искусственным интеллектом, позволяющим только указать район и характер целей, а машины сами будут выбирать тактику атаки и способ ее проведения?
— В принципе, это то, к чему все стремятся — обмен информацией между отдельными ракетами с тем, чтобы они сами выбирали тактику атаки и перераспределяли между собой цели. Допустим, летят несколько ракет. Одна поражает цель и за секунду до встречи с ней подает сигнал, что задание выполнено. Это позволяет не тратить ракеты на повторное уничтожение одного и того же объекта. После этого машины перераспределяют цели и продолжат атаку. Это, так сказать, верхний уровень развития ракетной техники.
— Если мы говорим о таких системах, то традиционная ПВО против них теряет смысл?
— Все зависит от того, насколько все это будет развито. Традиционные средства никогда не потеряют свою полезность. Известный случай был в Югославии, когда американский самолет-невидимка был обнаружен нашей старой радиолокационной станцией. Произошло это потому, что длина ее волны была большая, и она сканировала не какую-то поверхность, а искала аппарат в целом. Поэтому говорить, что завтра не будут работать традиционные средства обнаружения и перехвата, рано. Возможно, что ситуация с ними будет выглядеть наоборот — в них будет меньше электроники, а значит, будет сложнее помешать их работе. Грубое оружие менее точное, но, может быть, иногда высокая точность и не нужна. Как говорится, против лома нет приема.
— Насколько ваши коллеги из США, Европы продвинулись в создании высокоинтеллектуального — самообучающегося оружия?
— Я пока об этом только читал в американских научных изданиях. Там уже всерьез говорят о войне против роботов. Первые шаги бесспорно делаются и по самообучающемуся оружию. В свое время наши великие шахматисты не верили, что их обыграет компьютер. А сегодня практически ни один гроссмейстер мирового уровня не может ему противостоять. Машина никогда не повторяет один и тот же ход, если она на него «попалась». Я сам люблю шахматы. Играю в них. Даже запомнил набор комбинации ходов, чтобы обыграть компьютер. Но, тем не менее, это получается не часто. Программа очень редко повторяет свои ошибки. Если это происходит, то только через несколько десятков партий.
Мы знаем тенденции в области развития самообучающихся систем. Практическое изучение этих вопросов требует дополнительных ресурсов, фундаментальных и прикладных исследований. Сейчас мы ведем несколько десятков тем по созданию новых изделий. Поэтому глубоко сконцентрироваться на этой теме пока не можем.
— То есть сегодня просто нет необходимости форсировать исследования в области повышения машинного интеллекта?
— Не совсем так. Сейчас, как вы знаете, много говорят о гиперзвуке. Все понимают, что если у кого-то будет изделие, летающее со скоростью 12–15 Махов в атмосфере, то он станет непобедим. С точки зрения защиты от таких ракет не будет спасения. Понятно, что и самообучающиеся машины в перспективе будут крайне эффективны. Но уровень развития науки и техники еще не подошел к тому порогу, чтобы о думающих машинах можно было говорить достаточно серьезно.
— А если всё-таки говорить. Сколько лет потребуется для того, чтобы такие системы всё-таки появились?
— Ну, если навалиться на этот вопрос, то к 2050 году самообучающиеся системы у нас появятся.
Алексей Рамм
Дмитрий Литовкин