Строительство военной инфраструктуры в Заполярье требует новых материалов и нестандартных решений
Освоению Арктики, где сосредоточены огромные запасы минерального сырья, придается все большее значение. Что для России этот регион в оборонном отношении, какова специфика работ в высоких широтах, "Военно-промышленному курьеру" рассказал доктор технических наук, лауреат премии Совмина СССР, заслуженный строитель РСФСР генерал-полковник Леонид Шумилов.
– Леонид Вениаминович, у вас за плечами великие стройки, в том числе руководство работами при создании наземного комплекса "Энергия" – "Буран". Но первая любовь, насколько известно, это Север, которому вы отдали годы. Почему тогда придавали такое значение высоким широтам, в частности объекту в Оленегорске?
“С наступлением весны деревянные строения начинали разрушаться от влаги и мощных ветров, больше двух лет не стояли”
– Радиолокационная станция типа "Днепр", которая возводилась там, была рассчитана на обнаружение баллистических ракет, запускаемых субмаринами НАТО в акваториях Норвежского, Северного и Средиземного морей. Она позволяла уверенно контролировать космическое пространство, ввести в действие систему раннего предупреждения о ракетном нападении (СПРН).
Кроме того, это была, если так можно выразиться, вторая проба сил. РЛС такого типа попытались построить под Иркутском и неудачно, проектировщики не учли пучения местных грунтов.
О значении, которое придавалось стройке, можно судить по такому факту: для главного конструктора радиолокационных станций СПРН академика Александра Минца был построен дом и он все годы, пока шло строительство, находился в Оленегорске, вникая в мелочи и тонкости возводимого объекта.
У Александра Львовича интереснейшая судьба. Сын ростовского фабриканта, он во время Гражданской войны стал командиром радиодивизиона Первой конной армии. В годы Великой Отечественной под его руководством в Куйбышеве построили радиостанцию фантастической по тем временам мощности – 1200 киловатт, ее передачи принимали на оккупированной территории. В 1956-м за создание отечественной научной школы в области радиостроения и ускорительной техники Минца удостоили звания Героя Социалистического Труда.
– Как часто вы виделись с ним? Насколько глубоко вникали в работу первые лица Минобороны?
– Судьба преподнесла мне удивительный подарок – практически каждый день я встречался с Александром Львовичем, с известными людьми, приезжавшими к нему. Помню, зашел в его дом, а там гостит Георгий Байдуков, легендарный второй пилот экипажа Валерия Чкалова. Георгий Филиппович был генерал-полковником авиации и возглавлял 4-е Главное управление Минобороны, занимавшееся проблемами ПВО.
Довольно часто на объект прилетал замминистра обороны генерал Александр Комаровский – выдающийся строитель XX века. Он строил канал имени Москвы, в годы Великой Отечественной командовал 5-й саперной армией, в 1949-м за создание ядерного оружия удостоился звания Героя Социалистического Труда. Представьте себе, кавалер семи орденов Ленина!
Кстати, у Оленегорска в то время было не только военное значение – здесь находились воздушные ворота на Кубу. В те годы с подачи США самолеты с руководителями Острова свободы не пропускались к нам западными странами...
– Такие же примерно санкции, как сегодня?
– Точнее сказать – тотальная блокада. И кубинцы летали в Москву и обратно через Кольский полуостров. Иногда случалось так, что над Кубой гремели грозы и остров не мог принять воздушные суда. Возможности самолетов были ограниченны, существовала так называемая точка возврата, где нужно было переждать грозу. В Оленегорске построили резиденцию для руководителей Кубы, которые ожидали здесь летной погоды: дом, в котором мы изредка могли видеть команданте Фиделя Кастро и его выдающихся соратников.
– Какие еще объекты за полярным кругом довелось строить?
– На Севере я прослужил двадцать лет. В 1958 году прибыл выпускником Высшего инженерно-технического училища ВМФ в город Полярный и начал трудовую биографию начальником строительного участка. Впоследствии возглавлял "Спецстрой-700" на Новой Земле и "Северовоенморстрой" – строительное управление Северного флота.
 |
| «Арктический трилистник» – единственный в мире объект капитального строительства на 80-м градусе северной широты |
| Источник: vpk-news.ru |
Начинал с постройки хлебозавода, далее поручили возведение двух серьезных хранилищ: одно – для торпед, второе – для ракет. С началом Карибского кризиса срочно возводили ракетные шахты, это был первый опыт строительства подобных сооружений. Потом объект в Оленегорске, о котором уже шла речь. Масштабная была стройка, трудились на ней свыше шести тысяч строителей, причем работали круглосуточно и без выходных.
При моем активном участии обустраивался поселок Губа Ягельная – ныне Гаджиево, база атомных подводных лодок Северного флота. Здесь за короткий срок создали современный населенный пункт, в котором были госпиталь, школа, ясли, детский сад и родильный дом. Эта база до сих пор играет важную военную роль – натовцы окрестили ее "осиным гнездом"...
После Великой Отечественной все пункты базирования Северного флота находились внутри Кольского залива, но постепенно началось активное освоение арктического побережья. Одним из наиболее важных и сложных объектов был причальный фронт для базирования атомных субмарин в Гремихе, который сооружали на берегу Баренцева моря, среди скал и сопок. На весь цикл работ, включавший разработку каменного карьера, отсыпку дамбы длиной 1200 метров, "корней" плавучих тяжелых причалов и их бетонирование, отвели всего полгода. Перед этими масштабами меркли древнеегипетские пирамиды.
Причалы были установлены, территория образована, дноуглубление акватории сделано в установленные сроки.
Помню, как с объектом знакомился главком ВМФ адмирал флота Сергей Горшков – волевой, требовательный человек. Не зря его называли военным Нептуном. Сергей Георгиевич придавал большое значение стройке. Когда мы на большом противолодочном корабле прибыли в Гремиху, ему сообщили, что в Доме офицеров накрыт завтрак, но он отказался и приказал двигаться сразу в Островную смотреть дамбу. Главком пошел по ней и, судя по всему, остался доволен объемом, качеством выполненных работ. Тут же спросил: "Кто командует стройкой?". Я ответил: "Подполковник Петров". Он взял у адъютанта золотые часы и при нас вручил их офицеру...
– В чем особенности северного строительства?
– Зависят от региона Арктики. Скажем, Новая Земля стоит на вечной мерзлоте, а Кольский полуостров, Мурманская и Архангельская области – на скальных и очень прочных породах.
Если говорить о климате, также есть разница. Кольский полуостров омывается Гольфстримом и температура там как бы не очень низкая. Но такая высокая влажность, что при минус 25 испытываешь дикий дискомфорт. Мне как-то пришлось побывать в Новокузнецке, на термометре – минус 41, но по сравнению с нашими условиями было вполне терпимо. На Новой Земле сильнейшие ветра, архипелаг даже иногда называют страной ветров.
– Стройкам на Севере не только климат препятствие?
– Конечно. На Кольском полуострове грунт гранитный, и это требовало мощных взрывных работ. К счастью, в училище у нас был хороший преподаватель взрывного дела – полковник Сухарев, который в 3-й гвардейской танковой армии генерала Павла Рыбалко командовал инженерной частью. От него мы, курсанты, получили хорошие уроки, лично мне они здорово пригодились при строительстве подземных хранилищ. Буровзрывные работы стали, как говорится, моим коньком.
В 1962 году это умение особенно пригодилось. Меня вызвал начальник "Северовоенморстроя" полковник Борис Лившиц и рассказал о совещании, состоявшемся у министра обороны маршала Родиона Малиновского. На Кольском полуострове предстояло оборудовать шахтные позиции полка стратегических ракет. Предполагалось привлечь проходчиков из Донбасса и Кузбасса, метростроевцев. А их не хватало и "на гражданке". Министр выразил озабоченность: могли пострадать сроки и качество предстоящего строительства. Тогда полковник Лившиц доложил министру, что мы освоим проходку своими силами – создавать одну из них поручалось мне.
Анализ почв показал: предстоит бороться не только с гранитом, но и с подземными водами. Требовались насосы, причем работающие на сжатом воздухе без электричества (использование его на глубине очень опасно). У нас была информация, что они есть на одном из московских предприятий. "Вооруженный" двумя письмами (от первого секретаря Мурманского обкома партии и командующего Северным флотом), я прибыл к руководству завода, и тут выяснилось: эти насосы в ходе испытаний не вышли на проектную мощность и от их производства отказались.
Что делать? Пошел в Ленинскую публичную библиотеку, заказал справочник "Компрессоры и насосы" и установил, что организация, в которой есть нужное мне оборудование, расположена в доме № 3 на Покровском бульваре – в Госснабе СССР. И хотя мои письма были в другую организацию, смело шагнул на порог…
Заведующая отделом компрессоров и насосов подняла трубку и начала разъяснять своему начальнику, что вот приехал с очень важным заданием старший лейтенант Северного флота. По телефону было слышно, как на этих словах ее собеседник пошутил, что она, мол, уже увлеклась молодым лейтенантом. Обескураженная таким юмором, моя собеседница бросила трубку и сказала: "Ладно, найдем мы эти насосы".
Вскоре я вне всякой очереди стал обладателем настоящего сокровища – десяти прекрасных аппаратов. Тут же позвонил полковнику Лившицу и сказал, что готов продолжить командировку на шахты Кузбасса. Но Борис Лазаревич, тертый калач, запретил оставлять насосы без присмотра, потребовал, чтобы я дождался гонца от него и передал их с рук на руки. Заиметь такие насосы тогда многие мечтали.
Два года у нас не было ни выходных, ни отпусков, но шахты для стратегических ракет мы сдали первыми.
– Какова специфика строительства на Новой Земле?
– В 1969 году меня назначили начальником "Спецстроя-700" на Новой Земле, где находился "Объект-700" – полигон для испытаний новых видов ядерного оружия. Это было большое и беспокойное хозяйство.
Про климат я уже говорил. На Новой Земле есть три варианта погоды. При третьем дети не идут в сад, первые четыре класса – в школу, их мамы освобождаются от работы, машины из гаража не выходят. При втором варианте все дети не идут в школу, движение по гарнизонам ограниченно. Когда объявляли второй вариант, завуч по радио говорил: "Внимание, 10-й класс, запишите задание". И школяры начинали записывать, что нужно подготовить к окончанию плохой погоды. А первый вариант – выход на улицу запрещен, дует ветер, при котором человек может задохнуться.
Но вот звонок: на четвертом километре на строительстве дизельной электростанции у военных строителей не оказалось сухого пайка. Старшина роты отобрал 15 самых крепких парней, связал их веревкой, сам привязался, и они пошли в военно-строительный отряд, понесли сухой паек на всех. Но в отряде не появились. Решил вместе с заместителем их искать. В левом кармане у меня еда для дежурного по штабу, в правом – пистолет, защита от белых медведей. Упасть нельзя, ветер буквально держит на весу. Выбились из сил. Решили задействовать тягач, только он может устоять под таким ветром. Я и водитель – в кабине, снег завалил стекла, сидим, как в яме. Сзади за машиной, прячась от ветра, идет мой заместитель, он привязан к тягачу, осторожно ногами нащупывает дорогу и по рации передает мне в кабину: левее, правее. Я передаю эту информацию водителю и мы буквально на ощупь ползем вперед.
Наконец нашли пропавших военных строителей на ферме – так мы называли здание, где держали несколько коров, купленных для детского сада. Они настолько обессилели, что не могли уже двигаться. Оставлять их было нельзя. Поэтому спустя время мы привязали солдатиков к тягачу, и мой заместитель буквально потянул их в расположение. В таких условиях жили и трудились. Это и есть специфика Новой Земли.
А еще – вечная мерзлота. В "столице" Новой Земли – поселке Белужья Губа предстояло построить жилые дома. Здания здесь возводились на кирпичных столбах, чтобы фундамент продувался и не таяла мерзлота. Для них предстояло выкопать ямы метр на полтора и глубиной до двух с половиной метров. Но в СНИПе была одна важная пометка: льдистость грунта в основании фундамента не должна превышать восьми процентов. Вот мы копали эти ямы для столбов, все углублялись, а льдистость не уменьшается. Пошли на три, потом на четыре метра… Теряли много времени.
Меня такая ситуация не устраивала. Я решил узнать, есть ли другие способы одолеть мерзлоту, и выяснил, что в Норильске фундамент строят на вмораживаемых сваях. Бурят отверстия глубиной шесть-семь метров, вмораживают в них железобетонные сваи, на которых потом размещают здание. Попросил пересчитать по такой методике пятиэтажку, строительство которой мы начинали. Расчеты показали, что при экономии времени прочность дома не уменьшается, а увеличивается. Все документы отправил проектировщикам, те ответили, что нет такой практики, как нет права у них вносить подобные изменения и ответственности на себя они не берут. И все же я решил на свой страх и риск строить по норильскому варианту.
Сделали основание, начали кладку, дошли до третьего этажа. Тут приезжает начальник 6-го управления ВМФ вице-адмирал Александр Вощинин и строго спрашивает: кто разрешил так строить – без проектной организации, необходимого заключения специалистов? Я объяснил, что методику взяли у норильских коллег, но, к сожалению, никто из проектировщиков ничего не хочет решать, а дело страдает. Вощинин тут же по аппарату БОДО передал на имя генерала Комаровского, что он настаивает на прекращении стройки…
Для решения спора прислали высочайших авторитетов в этой области – ученых из НИИ вечной мерзлоты во главе с его руководителем. Для них эта командировка была очень кстати, так как готовились к строительству Байкало-Амурской магистрали, а там схожие условия. Приехали, посмотрели, как строили ранее и как я предложил, приняли нашу сторону. Сделали специальное заключение и даже сказали, что коэффициент перестраховки, который мы заложили, избыточен. А если бы мы сваи засыпали не выбуренным грунтом, а цементно-песчаной смесью, то можно было бы даже треть свай сэкономить. С тех пор на Новой Земле строят на сваях.
– Но ведь еще до вас там размещали так называемые радиолокационные точки Войск ПВО. Как их возводили?
– В наше время по побережью Северного Ледовитого океана и Дальнего Востока тогда стояло около тысячи рот ПВО или, как их принято называть, точек. Часть входила в нашу зону ответственности. Но надо понимать, что это были очень и очень "дальние" точки.
Удивительное дело, но зимой там не было особых проблем, хотя снегом их заносило выше крыши: помню, пытаясь обнаружить одну такую, на вертолете полчаса кружили. Наконец нашли, приземлились. Съехал через лаз в здание, мне доложил командир: рота выполняет задачу по охране и обороне воздушного пространства СССР. В помещениях (квартиры для трех семей, казарма для солдат, столовая и в ней кинозал) порядок, тепло и даже уютно.
Но с наступлением весны эти деревянные строения начинали разрушаться от влаги и мощных ветров, больше двух лет не стояли. Для таких точек у нас существовало управление, занимавшееся так называемым экспедиционным строительством. Зимой готовили проекты производства работ, заготавливали конструкции, укрупняли узлы будущей стройки. Потом грузили на баржу стройматериалы, палатки, походные кухни и все доставляли водой на точку. За короткое северное лето с нуля строили новое здание.
– На Новой Земле будет построено порядка 15 объектов военной и социальной инфраструктуры: технические позиции зенитных ракетных частей и авиации, инженерные сооружения и коммуникации, общежитие для личного состава на сто человек, столовая. Что бы посоветовали нынешним строителям Арктики?
– Мне приятно сознавать, что Россия продолжает активно обживать свою Арктическую зону, которая в будущем станет мировой кладовой ископаемых. С высоты своего опыта посоветую современным северным строителям делать упор на применение новых материалов – хорошо сохраняющих тепло, огнеустойчивых и в то же время экологически чистых. Наша промышленность в большом ассортименте их производит.
И еще надо постоянно помнить: Арктика требует энергии, мужества и смелости в принятии решений.
Леонид Шумилов
Беседовал Владимир Галайко
Опубликовано в газете "Военно-промышленный курьер" в выпуске № 22 (686) за 14 июня 2017 года
