Отклик на статью "Наш невнятный ответ агрессору"
У воздушно-космической обороны есть и специфические задачи
Авторы, безусловно, правы в том, что "инициативно нападать в конечном итоге всегда выгоднее, чем защищаться". Но утверждение, будто военное строительство планируется и ведется как оборонительное, исходя только из собственных слабых сторон, неверно. В реальности военно-политическое руководство придерживается комплексного подхода.
“Представители международного терроризма знают самые слабые места в военной организации государств, в том числе и в системе ПВО”
Военные доктрины Советского Союза и России основными задачами Вооруженных Сил определяли "недопущение ядерного военного конфликта, как и любого другого", и отражение агрессии против СССР и РФ. Страна, подвергшаяся нападению, должна иметь возможность применить в ответном или встречном ударе значительную часть своего арсенала для нанесения агрессору неприемлемого ущерба. Поэтому в Советском Союзе с конца 50-х годов в строительстве Вооруженных Сил на первом месте всегда было создание отнюдь не оборонительного оружия, а именно наступательного – наземных, морских и воздушных стратегических ядерных сил.
Отражение нападения, нанесение поражения войскам агрессора и принуждение его к миру должны производиться согласно официальным документам оборонительными и наступательными формами военных действий. Вооруженные Силы могут выполнить задачи и "без создания разорительной ВКО", утверждают авторы статьи. Однако руководство страны и ВС считает, что не могут.
Время на ответ
При решении задачи нанесения ответного или ответно-встречного удара необходимо время для принятия решения, доведения соответствующего приказа до подразделений стратегических ядерных сил, приведения их в готовность, пуска баллистических ракет. Если такое время руководству не будет предоставлено, агрессор сможет нанести удар своими стратегическими ядерными или высокоточными обычными средствами поражения одновременно, даже не прибегая к хитрости представленного авторами статьи "БГУ под видом противоракетных действий". Поэтому и Советский Союз, и США одновременно с разработкой стратегических наступательных вооружений стали резко развивать силы и средства ПВО, создавать РКО. Их роль в стратегическом сдерживании состоит в своевременном обеспечении руководства страны достоверной информацией о воздушной и ракетной обстановке для принятия решения о нанесении ответного или ответно-встречного удара, а также в защите необходимого количества ударных сил и средств от разоружающего удара на время, необходимое для их применения. То есть стратегическое сдерживание без сил и средств ПВО и РКО обеспечить нельзя.
Военно-политическое руководство США все время стремилось для достижения военно-стратегического превосходства разрушить паритет. В последние десятилетия такой путь был найден. Развитие технологий позволило перейти к реальному созданию гиперзвуковых летательных аппаратов (ГЗЛА), которые применимы для разоружающего удара в уязвимом месте систем ПВО и РКО России в диапазоне высот от 35–40 до 100–120 километров при скоростях от 5 до 15–20 Махов. Эти работы активизировались с принятием в США концепции быстрого глобального удара, согласно которой президент должен иметь возможность отдать приказ нанести удар необходимой мощности и точности по любым целям на земном шаре с их поражением в срок до 60 минут после поступления приказа. Именно для выполнения этой задачи и создаются ГЗЛА, модернизируются имеющиеся и новые виды авиационного и космического вооружения.
Создание ГЗЛА объединит средства воздушного и ракетно-космического нападения в единый комплекс и позволит вооруженным силам США разрушить паритет стратегического сдерживания за счет возможности нанесения разоружающего удара в любом уязвимом для систем ПВО и РКО высотно-скоростном диапазоне. Для недопущения этого была разработана теория ВКО, которая показала путь ликвидации узких мест. Это объединение ПВО и РКО в единый комплекс борьбы с силами и средствами воздушно-космического нападения (ВКН) – в систему ВКО. Для ее создания необходимо модернизировать существующие и формировать новые средства управления, разведки, поражения и подавления любых средств ВКН, в том числе ГЗЛА. Это дорогие системы, но минимально необходимое их количество в государстве должно быть.
Под знаком ПВО
Основное содержание военных действий, особенно в их начальный период, при отражении агрессии – противоборство в воздушно-космической сфере. Каждая из сторон стремится завоевать господство в ней или не допустить решения этой задачи противником. Успех агрессора возможен только при внезапном нанесении удара при условии, что у объекта нападения отсутствуют или не содержатся в необходимой степени готовности силы и средства ПВО.
После Второй мировой каждая следующая локальная война характеризовалась все большей долей участия в вооруженном противоборстве авиации и сил ПВО, их растущим влиянием на ход боевых действий. Война США с Северным Вьетнамом (1964–1973) была первой, содержанием которой явилось только противоборство авиации и сил ПВО. Действия системы ПВО Вьетнама (прежде всего ЗРК, поставленных Советским Союзом) решили общий исход войны в его пользу. В октябре 1973 года авиация Израиля, несмотря на тщательную подготовку, столкнулась в районе Суэцкого канала с эффективным противодействием мощной зенитной ракетной группировки смешанного состава, развернутой на заранее подготовленных в инженерном отношении позициях. Силы и средства ПВО АРЕ и Сирии за 18 дней уничтожили в общей сложности около 110 самолетов Израиля. В войнах США и их союзников против Ирака в 1991, 1998 и 2003 годах, против Югославии в 1999-м при отсутствии реального противодействия систем ПВО страны-жертвы все поставленные задачи были решены и цели войны достигнуты ударами средств воздушного нападения и космическими обеспечивающими системами с минимальным привлечением других сил. Аналогичные результаты получены в Ливии в 1986 и 2011 годах.
Чтобы не повторились события 1941-го и не сложилась обстановка, как в Ираке и Югославии, Россия должна иметь ПВО и РКО, а в перспективе – ВКО, способные отразить или максимально ослабить не только внезапные глобальные разоружающие удары, но и любые другие, не дать агрессору завоевать превосходство в воздушно-космическом пространстве, сохранить основные силы и обеспечить ответные действия, развертывание войск, их организованное вступление в войну. При этом представители школы воздушно-космической обороны за исключением двух-трех очень узких специалистов никогда не утверждали, что борьбу с силами и средствами ВКН противника могут вести только силы ПВО и РКО (ВКО). Самостоятельно они эту задачу не решат. Борьба должна вестись совместными усилиями всех оборонительных и ударных средств: авиацией, войсками ПВО-ПРО армий ВВС и ПВО Воздушно-космических сил, войсками ПВО Сухопутных войск и флотов, ракетными войсками и артиллерией СВ, ударными силами и средствами флотов, специальными войсками.
Превентивные удары по войскам и объектам противника не помогут отразить агрессию. Это обусловлено тем, что он создал мощные системы ПВО и продолжает активно развивать ВКО. Этими силами и средствами противник отразит или максимально ослабит упреждающий удар, сохранит основные силы и нанесет встречный или ответный. Без ВКО защититься от него будет нечем.
Уроки 11 сентября
Авторы статьи рассмотрели воздушно-космическую оборону только в аспекте отражения БГУ. Этим далеко не исчерпываются задачи ВКО. Есть специфические, лишь ей присущие, но без решения которых нельзя обеспечить безопасность государства.
Представители международного терроризма знают самые слабые места в военной организации государств, в том числе и в системе ПВО. Применение пассажирских самолетов для нанесения ударов 11 сентября 2001 года по Всемирному торговому центру и Пентагону было обусловлено слабостью систем контроля воздушного пространства и ПВО США в целом. Для совершения терактов могут использоваться и легкомоторные самолеты. Террористов привлекают такие их свойства, как способность совершать бесконтрольные полеты и оставаться незамеченными за счет габаритов и предельно малых высот. ПВО должна парировать такие угрозы. А также охранять государственную границу в воздушном пространстве, пресекать нарушения режимов полетов авиацией всех ведомств, угоны самолетов, противоправные действия иностранных разведывательных и других военных воздушных средств, вести борьбу с использованием летательных аппаратов для контрабанды, наркобизнеса, переброски грузов для террористических формирований.
Активное использование искусственных спутников для разведки, навигации и связи требует непрерывного контроля положения, назначения и действий космических аппаратов противника. В перспективе может потребоваться их уничтожение. Опасные для густонаселенных районов падающие космические объекты тоже подлежат уничтожению. Эти задачи решают системы контроля космического пространства и противокосмической обороны – важные составляющие системы ВКО.
В связи с распространением ракетных и ядерных технологий повышается вероятность несанкционированных и провокационных пусков. Третья страна, запустив одну-две ракеты, может спровоцировать глобальный конфликт. То есть при отсутствии точной информации о стране-агрессоре вероятность возникновения мировой катастрофы существенно возрастает. Определение места запуска и отражение одиночных ракет – прерогатива ВКО.
Таким образом, решение Вооруженными Силами основных и специфических задач обеспечения военной безопасности РФ в воздушно-космической сфере требует наличия в государстве систем ПВО и РКО, а в ближайшей перспективе – ВКО. Поэтому непонятно, чем провинилась воздушно-космическая оборона и почему от нее надо избавиться. Несмотря на сомнения и предъявленные претензии "к военной науке, занятой в тематике ВКО не столько поиском истины, сколько обоснованием уже принятых решений", теория ВКО существует. Она появилась как раз в трудах "осиного гнезда апологетов ВКО" – ВА ВКО и ЦНИИ Войск ВКО лет за 20 до первых принятых военно-политическим руководством страны решений в этой области. России нужны такие "осиные гнезда" по детальной разработке частных вопросов и теорий, обобщение их результатов создает общую теорию военной науки.
Владимир Барвиненко, доктор военных наук, профессор, заслуженный деятель науки России
Опубликовано в газете "Военно-промышленный курьер" в выпуске № 21 (685) за 7 июня 2017 года