Беспилотные системы в будущем смогут объединяться в "стаи дронов" и принимать решения в зависимости от развития обстановки, иными словами — обладать искусственным интеллектом. Кроме того, уже сегодня летающих, наземных и морских роботов, а также другие системы вооружения и технику можно испытать на новейшем виртуальном полигоне.
Об искусственном интеллекте беспилотных летательных аппаратов (БЛА), их умении работать в "стае", а также о виртуальном поле боя для танков, вертолетов и роботов в интервью ТАСС рассказал генеральный директор группы "Кронштадт" Армен Исаакян.
— Что представляет собой семейство беспилотников "Фрегат", создаваемых группой "Кронштадт"?
— Мы сконцентрированы на создании бизнес-модели, связанной с применением разного класса беспилотников. Мы уже подтвердили тактико-технические характеристики беспилотника среднего класса семейства "Фрегат" вертикального взлета на масштабных моделях, провели натурные полевые работы, сделали аванпроект — словом, у нас есть полная готовность к реализации этого проекта.
В обозримом будущем будут новости и по части тяжелого беспилотника. Этой тематикой компания занимается достаточно давно. За эти годы мы создали серьезные наработки, связанные с композитным производством, с созданием бортовой электроники и авионики, систем управления и связи, наземных пунктов, полезных нагрузок и программного обеспечения.
— Когда может быть создан тяжелый беспилотник?
— Тяжелые версии беспилотников класса MALE и HALE (средневысотные и высотные соответственно по западной классификации. — Прим. ТАСС) в целом, несомненно, являются нашими целевыми стратегическими сегментами. Если говорить о тяжелой версии БЛА типа "Фрегата" вертикального взлета, то они являются, наверное, очень перспективными, но и наиболее сложными в реализации. Многотонные беспилотники с вертикальным взлетом имеют ряд технических особенностей, представляющих технологический вызов для любого конструктора. И эти вызовы до конца не преодолены. Наш проект совершенно точно будет реализовываться в широкой кооперации.
Время создания тяжелого беспилотника зависит от многих факторов, точно сказать пока невозможно — это тема более отдаленной перспективы. Многое зависит от рынка — идет много споров относительно его емкости и целевого применения подобных аппаратов. Многое зависит от технологий, их зрелости и готовности, от инфраструктуры.
Нужно дорабатывать законодательство — сегодня в России любой беспилотник массой более 30 кг должен иметь соответствующий сертификат и не может свободно передвигаться в общегражданском воздушном пространстве. Законодательная база еще находится в стадии разработки, мы в этом процессе активно участвуем. Это вопросы создания сертификационного базиса, корректировки федеральных авиационных правил, понимание общих требований к безопасности эксплуатации БЛА.
— Вы упомянули о кооперации. Кто еще будет работать над этим проектом?
— Группа "Кронштадт" имеет ключевые технологии, связанные с бортовым оборудованием, системами управления, наземными пунктами, системами посадки, но, допустим, двигатели мы не делаем, как и многое другое. У нас и по всем текущим проектам очень широкая кооперация: в реализации каждого из них участвуют свыше сотни соисполнителей, партнеров. Поэтому "Фрегат" или любой новый проект тяжелого БЛА также будем делать в кооперации. Не думаю, что у нас есть дефицит желающих, которые имеют возможность подключиться к разработке беспилотников.
— Какая масса будет у тяжелого "Фрегата"?
— Есть несколько видов классификаций беспилотников. Для нас тяжелый класс беспилотника — это аппарат массой 1 тонну или больше.
Между 250 кг и 1 тонной — так называемый тактический сегмент. Это средние аппараты ограниченного радиуса действия. Меньше 250 кг — сегмент малых беспилотников. Вопрос миниатюризации и увеличения полезной нагрузки таких аппаратов тоже очень интересен. Для каждого сегмента есть своя функциональная задача, свой потребитель, свой спрос.
Сейчас на Западе существуют тяжелые беспилотники массой 12 тонн и больше. По высоте полета это и 8 км, и 15 км. С другой стороны, уже идут разработки легких, но сверхвысотных аппаратов, которые могут летать на высоте 25 км, используя энергию солнечных лучей. Они предназначены для мониторинга, ретрансляции сигнала связи и интернета.
— Скоро ли будет готов средний "Фрегат" массой 500 кг?
— Это все-таки вопрос экспериментального образца. Дальше зависит от того, как эту историю "потянет" рынок — нам нужен первый потребитель. То есть эксплуатация и вывод на рынок среднего "Фрегата" — вопрос зрелости рынка, и я оцениваю ее пока как низкую. И причина — прежде всего в вопросах регулирования, обеспечения безопасности, готовности технологий, экономики изделия.
Робототехника и беспилотная тематика — это направления, которые будут развиваться еще годы и годы. Полагаю, что к таким аппаратам, как "Фрегат", особенно в гражданском сегменте, наш рынок еще не готов.
— А военные?
— Военные в этом сегменте являются лидерами инноваций. В целом в мире военный сегмент беспилотной техники занимает около 80%. Эта доля потихоньку уменьшается, но нужно понимать, что пока все "тяжелое беспилотье" мира — прежде всего военное. И у нас то же самое. Мы видим большую заинтересованность нашей армии в беспилотниках.
— Есть ли в нашей армии отечественные образцы беспилотников?
— Согласно открытым источникам, в России есть игроки, которые уже поставляют беспилотную технику Минобороны России.
— По данным НИИП имени Тихомирова, в 2016 году был заключен договор на создание радара для беспилотника, разрабатываемого группой "Кронштадт". О каком аппарате идет речь?
— Для какого конкретного проекта предназначен этот радар, я сказать не могу. Отмечу лишь, что локаторы — это одна из самых важных составляющих полезной нагрузки для тяжелых беспилотников.
— Насколько важна автономность беспилотника? Что он должен уметь делать?
— Сам по себе беспилотный самолет в отрыве от функциональных возможностей его применения в комплексе рассматривать бессмысленно. Важно то, что он умеет делать, включая — в межвидовой группе аппаратов или в группе БЛА. Мы работаем и над морскими, и над сухопутными "беспилотными" системами и видим в этом большой потенциал.
Сделать любой аппарат телеуправляемым или дистанционно управляемым не составляет большого труда. Поставил систему связи, систему управления, видеокамеру или другие средства технического зрения — и управляй. Но это не наш путь. Краеугольным камнем для нас является создание систем управления, которые действительно могли бы делать аппарат не просто беспилотным, а именно робототехническим. Он должен обладать определенным уровнем искусственного интеллекта, алгоритмами, возможностью самостоятельно принимать решение в заданных рамках, работать в группе.
— Иными словами, он должен уметь действовать в сетецентрической системе?
— Если говорить в практической плоскости, то это такая система, в которой любая "железяка" способна не только действовать, но и принимать решения в зависимости от развития обстановки. У беспилотника самое интересное то, каким искусственным интеллектом он обладает.
Мы нацелены на создание систем управления и программного обеспечения, обладающего возможностями искусственного интеллекта для любых робототехнических комплексов. Это не только военные перспективы, но и широкое гражданское применение: любые сферы, где есть опасность для жизни и здоровья человека, общественного порядка и инфраструктуры.
— В будущем беспилотники смогут объединяться в "стаи дронов"?
— В будущем — обязательно. Сейчас преждевременно говорить, что такая "стая" существует, может быть, только в каких-то секретных программах. Но уже есть совершенно автономные интеллектуальные системы группового применения дронов, когда их можно запустить и они самостоятельно выполняют миссию, распределяя задачи между собой, общаются.
Кстати, создание систем защиты от дронов — серьезная тема. Есть вопросы защиты объектов инфраструктуры, спортивных, промышленных объектов, каких-то массовых мероприятий. Я думаю, что системы защиты от таких атак в перспективе будут обязательными для всех. Мы тоже думаем об этом. Кто, как не производитель беспилотника, сможет придумать от него защиту? Это отдельная перспективная тема, которой занимаются наши технические специалисты.
— Недавно группа "Кронштадт" сообщила о создании виртуального полигона, на котором в том числе можно будет испытывать и робототехнику. О чем речь?
— Виртуальный полигон — это развитие нашего продукта "Комбат", который включает в себя единое виртуальное поле боя и средства интеграции тренажеров и виртуальных моделей любых объектов.
Совмещение математической модели и системы визуализации в единое виртуальное 3D-пространство с очень реалистичным изображением местности позволяет смоделировать и отработать применение межвидовой группировки сил с применением живой силы и любой техники — вертолетов, танков, бронетранспортеров, беспилотников и роботов.
Роботы могут быть опробованы на таком виртуальном "полигоне", прежде всего чтобы отработать их функциональное применение, выявить все возможные недочеты уже на этапе проектирования или создания головных образцов. Это, разумеется, не полное замещение реальных испытаний, но с точки зрения создания технологий и продуктов это очень важно.
Основное применение этой платформы сейчас — обучение. В это виртуальное поле боя интегрируется любая техника: авиационная, сухопутная или морская. Операторы этой техники могут в режиме реального времени с помощью точной привязки к местности отрабатывать свое взаимодействие в тактическом звене, межвидовое взаимодействие и навыки применения и управления боевой техникой. В этой системе моделируются ответные действия противника, любой сценарий развития ситуации, и это можно отрабатывать в бесконечном количестве вариаций.
— Сколько участников вмещает в себя виртуальное поле боя?
— Его эффективно использовать для тактического звена межвидовой группировки сил, размерностью бригады, например.
— Создана ли новая модификация тренажера "Комбат"?
— Да, у нас есть новая модификация "Комбата", мы интегрировали туда элементы беспилотника и робототехники, сделали систему более гибкой и открытой для интеграции технических средств обучения других производителей. Также мы улучшаем характеристики 3D-визуализации и геопространственной основы.
— Делает ли "Кронштадт" тренажеры для новых машин десанта?
— Мы в кооперации разрабатываем тренажер для новой БМД и БМП. Активно развиваем стрелковый тренажер "Вега", сделали тренажер для БТР, вертолетную тематику развиваем.
Тренажерная тематика консервативна. Она призвана максимально повторить то, с чем пилоту, оператору или водителю предстоит работать в реальной жизни, поэтому не так активно будет вбирать в себя все новые технологические веяния.
— Как показал себя в ходе эксплуатации на кораблях универсальный картографический сервер "Прилив"?
— "Прилив" действительно хорошо себя зарекомендовал. Он будет, например, установлен и на тяжелом атомном крейсере "Адмирал Нахимов" в ходе его модернизации. Это серийный продукт, который пользуется спросом у военных, и мы его поставляем. Отзывы о нем позитивные. Работаем над тем, чтобы развить эту тему: инвестируем в развитие систем и подсистем управления кораблем и создание новых технологий в картографии.
— Участвует ли группа "Кронштадт" в работах по созданию вертолета Ми-28НМ или тренажера к нему?
— Мы вышли из программ по созданию авионики и кабин для вертолетов. К сожалению, у этих работ очень высока степень неопределенности — неизвестно, когда в итоге машина выйдет в серию и в каких количествах. Мы решили, что эти риски не для нас.
При этом мы готовы создать тренажер для обучения пилотов на Ми-28НМ. Но это также зависит от серийности. Я слышал о том, что в войсках потребуется как минимум один такой тренажер.
— Вы создавали мультимедийную экспозицию для обновленного крейсера "Аврора" в Петербурге. Планируете ли делать подобные проекты в дальнейшем?
— Сейчас мы участвуем в ряде тендеров, поэтому впереди интересные проекты, которые пока рано анонсировать. Совершенно точно будем продолжать это направление. Думаем о том, чтобы развить его чуть глубже, не только в сторону патриотического воспитания. Это хорошие имиджевые проекты.
— В марте вы успешно сдали австрийской компании AMST программный комплекс для авиационного тренажера пространственной дезориентации. Что это такое?
— Эта система основывается на математическом моделировании и визуализации различных внештатных ситуаций и сложных погодных условий, в которых могут оказаться пилоты гражданского самолета.
Сегодня мы с партнерами прорабатываем возможность запуска фундаментальных исследований на базе центра "Сколково", касающихся влияния на пилотов различных внешних и внутренних факторов, их психофизического состояния во время полетов. Посмотрим, может быть, нам удастся сделать в России такой проект.
— Но пока в нашей стране интереса к таким вещам нет?
— По крайней мере, в большом объеме мы его пока не видим.
— Какова доля гражданской и военной продукции в общем объеме выручки компании?
— Соотношение сегодня составляет порядка 60% военной тематики против 405 гражданских заказов. Этот баланс будет постепенно меняться в сторону экспорта на международные рынки и гражданских и индустриальных сегментов.
Для нас наращивание доли гражданской продукции является актуальной темой уже с 2018 года, и мы активно инвестируем в те решения, которые позволят нам продавать соответствующие продукты в краткосрочном периоде.
Планируем достичь соотношения в выручке 50 на 50 военной и гражданской тематики уже с 2019 года. Этот тренд должен продолжаться. Основные точки роста, которые мы видим в этой отрасли, — это зарубежная авиатренажерная тематика, включающая в себя гражданские самолеты и вертолеты. Также это тактические тренажеры типа "Комбат", единое виртуальное поле боя, беспилотная и робототехническая темы. По каждому направлению есть выверенная стратегия.
— Какова выручка предприятия?
— Прошлый год в целом был удачный, выручка увеличилась на 25% по сравнению с 2015-м. Выручка текущего года планируется на уровне 7 млрд рублей, а это также рост примерно на четверть. Планируем сохранять стабильную рентабельность и выделили из нашей собственной доходной составляющей инвестиционный бюджет. Плюс по ряду тем мы имеем инвестиционную поддержку со стороны акционеров.
— Каков портфель экспортных заказов группы "Кронштадт"?
— Это пока что 10–15% от общего объема выручки. Надеемся, что будет 20–25% к 2019 году. В основном на экспорт идет гражданская тематика.
— В каких выставках планируете участвовать в этом году?
— У нас будет насыщенное лето — мы участвуем в Международном военно-морском салоне, в МАКСе, с собственным павильоном и экспозицией, и в "Армии-2017". Надеемся приятно удивить рядом новых разработок. Сейчас не готов их анонсировать, но намекну, что будут сюрпризы в области беспилотной и робототехнической тематики.
Будем представлять новое поколение продуктов, в частности на "Армии". Планируем показать ряд новых проектов в части бортовой, авиационной составляющей, полезных нагрузок, электроники и систем, покажем новый проект, связанный с гражданским сегментом беспилотной тематики. Конечно, ряд новаций в морской части.
Можно сказать, что наше представительство на предстоящих выставках будет кратно увеличено. В этом году мы сконцентрированы на внутреннем рынке, но уже в следующем планируем более активное участие в международных салонах.
Беседовала Анна Юдина
