Северная Корея показала миру собственные реплики "Тополей" и "Першингов"
25 апреля Корейская народная армия отметила 85-летие. Отсчет ведется со дня объединения партизанских формирований Страны утренней свежести, сражавшихся против японских оккупантов. Современную боевую мощь КНА продемонстрировала на грандиозном военном параде в Пхеньяне, посвященном 105-летию "вечного президента" КНДР Ким Ир Сена.
“Следует отметить самоходные маловысотные ЗРК ближнего действия «Стрела-10М3», полученные контрабандным путем”
Экзальтированные зарубежные политологи да и некоторые завсегдатаи отечественных ток-шоу до сих пор под впечатлением. Между тем трудно избавиться от мысли, что это театрализованное представление похоже на военные парады времен позднего Хрущева и раннего Брежнева. Тогда миру, а в первую очередь Вашингтону среди многого прочего демонстрировались устрашающего вида системы вооружений, так и не поступившие ни в войска, ни во флот, например ЗРК "Даль", МБР ГР-1, муляжи никогда не грузившихся в шахты подводных лодок БРПЛ и т. д. (подробнее – "Блефовать так на параде").
Особый восторг или, наоборот, страх у эмоциональных телезрителей вызвали самоходные пусковые установки (СПУ) того, что северокорейцы решили показать в качестве мобильных комплексов МБР. Северокорейский ПГРК образца 2017 года, напоминающий наш "Тополь-М" или "Ярс", представляет собой уже третий вариант некой стратегической ракетной системы, размещаемой на приобретенных в изначальном качестве лесовозов китайских внедорожных многоосных спецшасси "Ваньшань" WS51200 и переоборудованных уже в КНДР. Сами эти тяжеловозы (в количестве, по некоторым данным, восьми штук) являются подражанием белорусским большегрузам семейства "Волат".
Первый вариант с открыто перевозимой ракетой, известной под корейским наименованием "Хвасон-13" ("Марс-13") и западным KN-08, вызвал саркастические оценки экспертов в части обеспечения прочности внеконтейнерной МБР при перемещении СПУ вне дорог. Второй вариант представлял собой уже что-то в транспортно-пусковом контейнере (ТПК), названное западными аналитиками KN-14. На последнем же параде контейнер имел существенно увеличенную длину. Кроме того, были продемонстрированы и СПУ с МБР в ТПК на полуприцепах, буксируемых седельными тягачами типа МАЗ. Об успешных испытаниях этих ракетных изделий сведений нет, и нужно иметь в виду, что все подобные пуски четко фиксируются службами слежения США, Южной Кореи, Японии (да и РФ) с получением телеметрической информации. Возможно, северокорейцы и пытаются создать подвижные ракетные комплексы (вероятно, ограниченной межконтинентальной дальности), но говорить об их оперативном развертывании рановато. Так что на парадах в Пхеньяне демонстрируются скорее всего мистификации, что преследует с одной стороны – духоподъемные цели, а с другой – направлено на троллинг США и их тихоокеанских союзников.
Изрядные эмоции вызвали и БРПЛ "Пукгыксон-1" ("Полярная звезда-1"), точнее – их парадные макеты. "Пукгыксон-1" с подводным стартом, предназначенная для дизельных ракетных субмарин типа "Горэ" ("Кит"), уже с переменным успехом проходит испытания, в том числе пусками с борта пока, видимо, единственной ПЛ этого типа. Создание "Пукгыксон-1" стало, вне сомнений, крупным успехом северокорейского ракетостроения, но до появления дееспособных морских подводных стратегических ядерных сил КНДР еще далековато. Название "Полярная звезда" является прямым вызовом США – ведь их первая БРПЛ тоже так называлась (Polaris). Да и внешне "Пукгыксон-1" (во всяком случае то, что провезли на параде) получилась довольно похожей на американскую ракету рубежа 50–60-х годов.
В парадном строю проползли и тяжелые гусеничные СПУ с БРСД "Пукгыксон-2", наземным вариантом лодочной ракеты. Испытания начались недавно, и до настоящего времени результаты еще не показывают ожидаемой дальности 2500–3000 километров. Причем не исключено, что "Пукгыксон-2" окажется в боевом строю раньше своей морской "сестры". На опубликованных ЦТАК кадрах пуска "Пукгыксон-2" видно, что из ТПК ракета выбрасывалась методом минометного старта. Если минометный старт внедрен и в отношении "Пукгыксон-1", это говорит о том, что северокорейские "Поларисы" – твердотопливные, хотя есть точка зрения: в основу их конструкции положены решения, реализованные при создании советской жидкостной БРПЛ Р-27 образца 1968 года (чьи компоновочные схемы и основные массогабаритные характеристики сегодня доступны в открытых источниках).
Нужно отметить, что применение лодочной БР в наземном варианте давно опробовано китайцами, еще в 80-е годы приспособившими БРПЛ "Цзюйлан-1" ("Большая волна-1") для стратегических дорожно-мобильных ракетных комплексов "Дунфын-21" ("Восточный ветер-21").
Вместе с довольно известным стратегическим (средней дальности) ПГРК "Хвасон-10" (в Южной Корее и на Западе приняты наименования Nodong-B и Musudan), также, как предполагается, разработанным на основе Р-27 (но только в наземном варианте), северокорейцы на этот раз показали на аналогичной СПУ (шасси типа МАЗ-547) некий комплекс с новой БРСД – скорее всего таким же парадным фейком, как и странные фальшборта, прикрывшие колеса самохода.
Чем северокорейцы действительно изумили, так это показом своего варианта советской оперативно-тактической ракеты Р-17 в модификации с увеличенной дальностью пуска Scud-ER (название, принятое на Западе) на гусеничной СПУ, скомпонованной по образцу древних, периода второй половины 50-х – начала 60-х годов советских же стартовых агрегатов 8У218 (для Р-11М – предшественницы Р-17) и 2П19 (для первых Р-17). Основная разница здесь в том, что наши СПУ были созданы на базе САУ ИСУ-152, а северокорейские – на шасси основного боевого танка серии "Чхонма-215/216". Это уже даже не reverse engineering, обычный для КНДР (как и для КНР), а вообще какой-то retro engineering.
Сама парадная ракета Scud-ER тоже выглядела примечательно – с приляпанными к головной части треугольными "аэродинамическими рулями" по типу отделяющейся самонаводящейся ГЧ американской БРСД "Першинг" II. Эксперты намек, конечно, поняли, но убедить их в том, что северокорейцы смогли создать отделяемую маневрирующую ГЧ к своей вариации на тему Р-17 (у которой в привычном исполнении ГЧ не отделяется), удалось едва ли. Как известно, единственным вариантом Р-17 с отделяющейся ГЧ является советская опытно-экспериментальная ОТР с оптическим самонаведением 8К14-1Ф усовершенствованного комплекса "Аэрофон", причем ее ГЧ никак не похожа на ГЧ северокорейского Scud-ER. Разумеется, и ликвидированный по советско-американскому договору РСД-РМД "Першинг" II – это, как говорится, из другой оперы. Такими технологиями КНДР не располагает.
Зато российскую тактическую противокорабельную ракету X-35 у северокорейцев с применением все того же reverse engineering скопировать получилось. Конечно, вряд ли по качественному уровню она полностью соответствует невесть через какие руки попавшему в КНДР оригиналу. Ракета, возможно имеющая национальное наименование "Кымсон-3" ("Венера-3"), устанавливается на новых ракетных катерах на воздушной подушке типа "Нонго" и строящихся корветах типа "Нампхо". На пхеньянском же параде впервые были показаны оснащенные "Кымсон-3" (четыре ТПК) самоходные береговые ракетные комплексы на гусеничном шасси танка "Чхонма-215/216". Таким образом, в дополнение к уже развернутым в ВМФ КНДР мобильным береговым ПКРК северокорейского и китайского производства с ракетой по типу устаревшей советской П-15 появились собственные аналоги российского ПКРК "Бал" (правда, наш на колесном шасси и несет вдвое больше ракет, чем северокорейский). Однако, прогресс! Но в целом вряд ли это повысит шансы на успех ВМФ КНДР в прямом столкновении с 7-м флотом США, ВМС Южной Кореи и Японии.
Прокатила перед гостями парада и зенитно-ракетная техника собственного дизайна. Это уже известные мобильные зенитно-ракетные комплексы большой дальности "Пхенгае-5" (известные под условным западным обозначением KN-06) на основе китайского "Хунци-9" ("Красный флаг-9"), в свою очередь в значительной мере скопированного с российского С-300П. Следует отметить, что демонстрация на военных парадах в Пхеньяне комплекса KN-06 как-то уже вызвала оживленную дискуссию среди экспертов. Некоторые склонны объяснять северокорейские успехи в создании KN-06 – если это не макеты (а возможно и такое) – получением соответствующих комплектующих и документации от Ирана, который, возможно, сам приобрел в свое время китайский комплекс "Хунци-9" (экспортное обозначение FD-2000). СПУ ЗРК "Пхенгае-5" с двумя ТПК для ЗУР создана на удлиненном шасси самосвала "Тэбаксан-96" – лицензионного аналога КамАЗ-55111. На этом же шасси размещена и РЛС подсвета и наведения по типу нашей 30Н6.
Наконец, следует отметить и показанные на параде самоходные маловысотные ЗРК ближнего действия "Стрела-10М3", полученные, надо полагать, контрабандным путем (в чем, следует признать, северокорейские спецслужбы изрядно поднаторели). Но если ранее эти ЗРК демонстрировались КНДР в оригинальном варианте, то на этот раз вместо "родных" ТПК с ЗУР 9М333 на СПУ-мотолыгах (шасси МТЛБ) обнаружились восьмизарядные пакеты явно под собственный вариант ЗУР от ПЗРК типа "Хвасон-чон" (на основе лицензионных советских комплексов "Стрела-2М" или "Игла-1"). Полученный со "Стрелами-10М3" боекомплект был скорее всего ничтожным, и пришлось придумывать что-то свое.
Константин Чуприн, эксперт, автор исследования "Военная машина КНДР"
Опубликовано в газете "Военно-промышленный курьер" в выпуске № 16 (680) за 26 апреля 2017 года
