Москва не должна пропустить очередной «удар в спину» от своего временного союзника
Те граждане России, которые по большинству мировых проблем имеют мнение, транслируемое государственными телеканалами, должны испытывать серьезные затруднения в плане того, как им «правильно» относиться к Турции.
На протяжении многих лет эта страна (хоть и член НАТО) представлялась нам как близкий друг и союзник, да еще и всероссийская здравница. Затем в одночасье она обратилась во врага, с которым мы вполне реально стояли на грани полномасштабной войны. Всего через 8 месяцев ситуация опять повернулась на 180 градусов, Анкара вновь стала другом и союзником Москвы. На данный момент новую дружбу вроде бы еще не отменили, зато Турция отменила паромы в Крым и импорт российской пшеницы. Зерно – один из пяти главных экспортных товаров в России, а Турция была одним из главных его покупателей, поэтому удар получился весьма серьезным. Впрочем, Россия до сих пор так и не начала покупать турецкие овощи, от которых отказалась в период обострения отношений. Поэтому сейчас получается «и не друг, и не враг, а так».
В течение последних трех десятилетий в мире проводится грандиозный политический эксперимент: большая часть человечества осуществляет переход от различных форм авторитаризма и тоталитаризма к демократии. Этот эксперимент охватил большую часть Евразии, Африки и Латинской Америки.
По состоянию на сегодняшний день его сложно считать успешным: лишь в единичных случаях демократизация (а не экономические и технологические реформы) способствовала улучшению жизни в стране, гораздо чаще получалось обратное. Как выяснилось, в развитии обществ этноконфессиональные факторы важны ничуть не меньше, чем институциональные. Один из примеров – сама Россия, которая, «заглянув» в демократию, довольно быстро вернулась в свое естественное многовековое состояние при полной поддержке подавляющего большинства населения. Еще ярче пример Украины, которая, идя к демократии, пришла к национальной катастрофе.
 |
| Президент Турции Эрдоган последовательно демонтирует наследие Ататюрка |
| Источник: Reuters |
ПУТЬ К ВОЗРОЖДЕНИЮ ИМПЕРИИ
Но ярче всех, пожалуй, пример Турции. В этой стране на протяжении 80 лет, то есть 3–4 поколений, Ататюрк и его идеология светской демократической максимально европеизированной Турции были тем же, чем в СССР Ленин и коммунизм: живым мертвым богом и священным писанием. Но в 2002 году на всенародных выборах к власти пришла Партия справедливости и развития во главе с Реджепом Тайипом Эрдоганом. И вот уже полтора десятилетия ПСР (эта партия фактически является местным вариантом «Братьев-мусульман») и Эрдоган медленно, но очень уверенно демонтируют наследие Ататюрка, причем неизменно получая поддержку своего курса на сохраняющихся пока демократических выборах. Страна последовательно исламизируется, генералитет, считавшийся гарантом заветов Ататюрка, полностью разгромлен и подавлен, Эрдоган становится все более авторитарным руководителем, а в основе его политики – восстановление того, от чего уводил страну Ататюрк, то есть Османской империи. Что автоматически делает Анкару геополитическим противником Москвы. И это невозможно компенсировать газом, пшеницей и помидорами, ибо политика всегда была, есть и будет важнее экономики.
Демократизация Ирака и Сирии, также приведшая к двум национальным катастрофам, в глазах Эрдогана стала уникальной возможностью возродить Османскую империю, в которую обе эти страны входили всего 100 лет назад. Если у власти в Дамаске и Багдаде оказывались марионетки Анкары, то и получалась де-факто значительная часть погибшей в 1920 году империи. Более того, марионетки какую-то часть своих территорий могли бы передать Анкаре даже и де-юре, заодно позволив Эрдогану решить тяжелейшую курдскую проблему путем беспрепятственного разгрома всех курдских военных формирований.
Применительно к Ираку, впрочем, реализовать все эти планы было довольно сложно из-за слишком сильного влияния на Багдад, с одной стороны, Вашингтона, с другой – Тегерана. А вот Сирия казалась идеальным объектом для реализации планов Эрдогана. Поэтому абсолютно все, кто воевал против Асада, получали поддержку оружием, людьми и деньгами как от самой Турции, так и от аравийских монархий и Запада через территорию Турции. В частности, все, что наши СМИ успели с ноября 2015 по июнь 2016 года рассказать о поддержке Анкарой «Исламского халифата», было чистой правдой. Соответственно конфронтация, имевшая тогда место между Россией и Турцией, была не аномальной, а вполне естественной.
СМЕНА КУРСА
Но в июле 2016 года в Турции случилась попытка военного переворота. Возможно, что это турецкие военные решили все же вспомнить заветы Ататюрка, но Эрдоган посчитал, что свергнуть его пытался бывший соратник Гюлен при поддержке Вашингтона. Независимо от того, насколько обоснованными были предположения Эрдогана, Москва воспользовалась ими блестяще, заставив Анкару полностью «сменить ориентацию». Турция была вынуждена отмежеваться от «Джебхат ан-Нусры» (сирийского филиала «Аль-Каиды», запрещенная в РФ террористическая организация), а с «Исламским халифатом» даже начать воевать, ради чего туркам позволили открыто вторгнуться в Сирию.
Здесь надо отметить, что провозглашение Западом, Турцией и аравийскими монархиями в 2012 году сирийского президента Асада «нелегитимным» является вопиющим нарушением норм международного права. Соответственно любые действия армий этих стран на территории Сирии (даже если это действия против «халифата») с точки зрения того же международного права являются агрессией. Законно в Сирии воюют только Россия и Иран. Но поскольку усилиями Запада международное право давно превращено в пустую бумажку, то турецкую агрессию в августе 2016 года таковой никто не объявил. Москва и Дамаск лишь высказали Анкаре «предостережение».
Единственным союзником турецкой армии в ходе вторжения на север Сирии стала Сирийская свободная армия (ССА) – сирийский вариант «Братьев-мусульман», то есть прямой «родственник» ПСР (в силу странного недоразумения ССА принято считать «умеренной оппозицией», хотя это обычные исламисты-головорезы, разве что без глобальных амбиций). Противниками их стали как «халифат», так и курды.
В ходе тяжелых многомесячных боев против «халифата» турецкая армия и ССА безвозвратно потеряли как минимум восемь танков «Леопард-2А4» (в Германии такой боевой дебют этих машин назвали полной катастрофой) и три старых американских М60, восемь БМП АСV-300, три бронеавтомобиля, одну САУ Т-155 «Фыртына». Еще до 30 бронеавтомобилей было потеряно в боях с курдами. Гораздо больше техники было серьезно повреждено. ВС Турции потеряли убитыми до сотни военнослужащих, пушечное мясо из ССА никто и не считал. В конце концов им удалось отбить у «халифата» городок Эль-Баб, после чего даже столь ограниченным турецким успехам был неожиданно и жестко положен конец. Подошедшие к Эль-Бабу правительственные войска Сирии с юго-запада и курды с юго-востока сомкнули фронты к югу от города, преградив Турции и ССА путь дальше в любом направлении. А чтобы у Эрдогана не возникло ненужного желания воевать с кем «не положено», в рядах правительственных войск себя открыто продемонстрировали российские спецназовцы, а в рядах курдов – американские морпехи. Для надежности американский начальник КНШ Джозеф Данфорд и российский начальник Генштаба Валерий Герасимов пояснили своему турецкому коллеге Хулуси Акару на трехсторонней встрече в Стамбуле, что военные амбиции нужно умерить (официально было сказано, что стороны «обсудили расширение взаимодействия для предотвращения инцидентов при операциях в Сирии»). Теперь сирийские войска при поддержке российской авиации и курды вместе с американцами параллельно наступают на юг против «халифата», оставив туркам и ССА небольшой и строго ограниченный участок сирийской территории. В конце марта Анкара вынуждена была официально объявить, что продолжавшаяся 7 месяцев операция «Евфратский щит» завершена.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ КАТАСТРОФА
Данная ситуация стала воплощением провала внешней политики Эрдогана. Уже нет и речи ни о турецких марионетках в Дамаске, ни тем более о территориальных приобретениях Турции за счет Сирии. И это при том, что Анкара вложила в свержение Асада гигантские силы и средства, понесла весьма ощутимые людские потери. Единственное, что разрешили туркам, – не допустить создания сплошной полосы курдских территорий на севере Сирии. Сейчас турецкие войска разделяют здесь курдов «афринских» (западных) и «рожавских» (восточных). Но Эрдоган уж точно не к этому стремился. «Заодно» турецкий лидер в последнее время получил серьезнейший конфликт с ЕС, так и не восстановив при этом отношения с США. То есть получился полный тупик.
Трудно, однако, предположить, что чрезвычайно амбициозный турецкий руководитель смирится со столь унизительным поражением. Отмена паромов в Крым и отказ от российской пшеницы – это не только реакция «на помидоры» (которые Москва так и не согласилась покупать), но еще и на Эль-Баб. Более того, внезапное наступление «Джебхат ан-Нусры» против сирийской армии на севере провинции Хама, причем в союзе с ССА, тоже, вполне вероятно, стало «приветом из Анкары», то есть вроде бы прерванные связи с «Аль-Каидой» турки легко и быстро восстановили.
Теперь Эрдоган, разумеется, попытается разыграть американскую карту. Хотя в Сирии в начале года де-факто сложился российско-американский союз против Турции, в широком плане надежды Москвы на дружбу с Трампом явно провалились. С другой стороны, Трамп сильно не любит Иран и вполне спокойно относится к эрдогановской Турции. Эр-Рияд сейчас очень активно пытается втянуть Вашингтон в союз против Тегерана, Анкара скорее всего с удовольствием к этому союзу присоединится. В этом случае российско-турецкие отношения имеют все шансы еще раз измениться на противоположные, от искусственной дружбы к естественной конфронтации.
Правда, если для Обамы главной целью в Сирии было свержение Асада, то для Трампа, по крайней мере пока, важнее разгромить «халифат». Об этом, в частности, свидетельствует союз Вашингтона именно с курдами. Курды не являются союзниками Асада, но и противниками не являются тоже. За пять лет гражданской войны было лишь несколько крайне незначительных эпизодических столкновений между сирийской армией и курдами. А вот все остальные противники (суннитские группировки, от ССА до «халифата») у них общие. Тем более не противники курды для нас, поскольку они, во-первых, категорически не являются радикальными исламистами (наоборот, они непримиримые враги радикальных исламистов), во-вторых, совершенно не претендуют на свержение Асада и контроль над всей Сирией. В каких границах и с какими полномочиями будет находиться курдская автономия в Сирии – уж точно не наша проблема, хотя, возможно, Москва могла бы стать одним из посредников между курдами и Асадом. Таким образом, если бы США остались в Сирии в рамках парадигмы «вместе с курдами против халифата», у России не было бы оснований для конфронтации с ними независимо от желаний Анкары. Более того, чем крепче Вашингтон дружит с курдами, тем сложнее ему примириться с Турцией.
Тем не менее после удара по Шайрату стало ясно, что с вероятностью, близкой к 100%, Трамп полностью втянется в прежнюю порочную игру по свержению «тирана Асада». Что почти автоматически восстановит и прежнюю геополитическую конфигурацию – Запад, Турция и монархии против Сирии, России и Ирана. При этом Трамп в своих действиях может оказаться гораздо жестче Обамы, тем более что теперь американские войска уже находятся в Сирии. Эрдоган же уже заявил, что поддержит любые действия США против Асада.
Как говорилось в статье «Испытание сирийской войной» (см «НВО» от 17.02.17), России придется нести ответственность за собственные военные и политические успехи в Сирии. Ни на каком промежуточном этапе нельзя считать себя окончательным победителем. И уж тем более нельзя считать, что побежденный противник стал искренним союзником. Анкара при Эрдогане – системный противник Москвы. Нынешняя ситуация, когда Эрдоган вынужден действовать в интересах Москвы вопреки собственным стратегическим планам, может привести к очень жесткой конфронтации в весьма обозримом будущем, если Эрдогану вдруг покажется, что к этим планам можно вернуться. Для тех, кто знает ситуацию на Ближнем Востоке не по государственным телеканалам, сюрпризом это точно не станет.
Александр Анатольевич Храмчихин – заместитель директора Института политического и военного анализа
