При проведении военных реформ забывают опыт, полученный ценой огромных потерь
Сегодня много говорят о грядущей войне, о том, какой она будет. К сожалению, в условиях западных санкций и кампании по демонизации России подобное развитие событий вполне реально даже после ухода администрации Барака Обамы. Скорее всего эта война будет последней для участвующих в ней государств, а сторона, потерпевшая поражение, останется в проигрыше навсегда.
Новая война поставит на грань само существование человечества. Во многих регионах какая-либо жизнедеятельность прекратится. Военные это понимают прекрасно, но в силу своей профессии не могут исходить из посыла, что победителей не будет. Может быть несколько целей войны, но победа в ней – главная. Если такую цель не ставить, тогда зачем вообще Вооруженные Силы?
Цена обороны
Вся деятельность руководителей государств, правительств, дипломатов, силовых структур направлена на укрепление обороноспособности стран и готовности армий к будущим войнам. Львиная доля бюджетов сверхдержав прямо и косвенно задействована для достижения этих целей.
“Уже были потеряны сотни городов, убиты и взяты в плен тысячи солдат и офицеров, а орган руководства войной и страной только создавался”
Бюджет США, например, в 2016 году составил 664 миллиардов долларов, а в 2017-м увеличивается еще примерно на 70 миллиардов. Американцы могут тратить такие суммы для достижения своих глобальных целей, используя экономический потенциал почти всей планеты. Бюджет России на порядок ниже, мы исходим из своих возможностей. Тем не менее содержание армии, флота, других силовых структур, расходы на их подготовку априори требуют больших средств и в мирное время. Это не всем нравится – речь о некоторых руководителях структур, напрямую не связанных с обороной. Они заявляют, что мы много тратим на оборону и недостаточно на образование, здравоохранение, другие социальные нужды. Можно согласиться, что эти проблемы требуют больших средств, но они напрямую не влияют на обороноспособность государства.
Вспоминается эпизод одного из фильмов о Великой Отечественной, ее начальном периоде. Красная армия отступает, солдаты идут через населенный пункт. Выходит к ним старик, со слезами и упреками обращается к красноармейцам: "Сынки, куда же вы уходите, на кого нас оставляете, почему отступаете? Если бы я знал, что Красной армии чего-то не хватает, последнее отдал бы, чтоб она ни в чем не нуждалась".
Назовите хоть один период в истории страны – царский, советский, российский, когда руководители ведомств были удовлетворены выделенными средствами. Суть вопроса в другом. Даже самый высокий чин в правительстве не отвечает за страну в целом. Британский премьер-министр Тереза Мэй, выслушав критику представителя Лейбористской партии в свой адрес, что она идет на поводу у Трампа, ответила: "Вы отвечаете только за свою партию, а я отвечаю за страну". Это было очень убедительно, и возразить здесь трудно.
Военные должны постоянно готовиться к войне. В этих словах нет ничего нового. Выдающиеся военные деятели часто об этом говорили и писали. Достаточно вспомнить слова выдающегося флотоводца вице-адмирала С. Макарова: "Помни войну". Другой знаменитый военачальник Адмирал Флота Советского Союза Н. Кузнецов писал, что военные люди должны думать о войне постоянно, чтобы ее не было. Это означает:
- быть готовым к ней руководству страны и оперативно-стратегическому звену управления ВС;
- четко представлять, какой будет будущая война и с кем. Ошибочная оценка характера войны в 30-е годы прошлого века "на чужой территории и малой кровью" привела к тому, что войска практически не отрабатывали вопросы обороны, а укрепрайоны на старой государственной границе были брошены;
- высокий уровень боевого дежурства и боевой готовности войск. В своей книге "Накануне" Адмирал Флота СССР Н. Кузнецов писал: "Новая война, если империалисты ее развяжут, будет протекать совсем не так, как прошлые. Новое оружие массового уничтожения, моментального действия определит и характер грядущих сражений. Они станут несравненно скоротечнее и сокрушительнее, охватят сразу большие пространства земного шара не только по фронту, но и в глубину".
Сейчас роль начального периода, значение боевого дежурства всех сил, особенно СЯС, ВКС, еще больше возросла, тем более что у наших границ находится реальный противник, имеющий опыт взаимодействия в составе НАТО.
Благодаря двухлетней напряженной работе в канун Великой Отечественной на флоте была разработана четкая система боевой готовности от наркомата до каждого экипажа. ВМФ в начале войны не потерял ни одного корабля. Да и обученность была гораздо выше. Ни один из приморских городов – Лиепая, Таллин, Одесса, Севастополь, Ленинград – не был взят врагом с моря.
Достаточно было без всяких шифровок, требующих времени на кодирование и раскодирование, передать цифру 3, 2 или 1, и все корабли и части действовали по детально согласованным инструкциям на стоянках или выходили в районы рассредоточенными. В отличие от других видов ВС командующих округами, армиями, дивизиями никто не запрашивал, какие ограничения вводятся. Флотские таких вопросов не задавали, потому что все вопросы боевой готовности были отработаны.
На суше, наоборот, много самолетов было потеряно на аэродромах, и армия, органы управления оказались лишены прикрытия с воздуха, не вышли в назначенные районы, то есть не выполнили плановые задачи. Управление войсками, кроме флота, было фактически потеряно. Такова трагедия начального периода войны.
Запоздавшая ставка
Сегодня есть уверенность, что для руководства Министерства обороны и Генерального штаба вопросы боевой готовности являются приоритетными. Но помимо этого еще должна быть создана четкая система управления страной и ВС, освоенная высшим руководством государства и многократно апробированная на стратегическом уровне в мирное время. Ведь войну ведет страна и существуют десятки структур, не подчиненных Генеральному штабу. Поэтому нужен специальный орган управления, который нацелит усилия всех ведомств на защиту Отечества и победу в войне. Это чрезвычайно важно.
К большому сожалению, перед Великой Отечественной такого органа управления не было, пришлось его срочно создавать в ходе войны методом проб и ошибок. Это дорого обошлось стране. 23 июня 1941 года была создана Ставка главного командования во главе с наркомом Тимошенко. Сталин вошел в нее на правах члена Ставки, на заседаниях которой он не всегда присутствовал. Адмирал Кузнецов в воспоминаниях пишет: нетрудно было заметить, что нарком обороны не подготовлен к той должности, которую занимал. Да и члены Ставки свои обязанности не представляли и практически не подчинялись наркому, наоборот, требовали у него отчета о его действиях. Лишь 19 июля была создана Ставка Верховного командования, а Сталин возглавил НКО. И только 8 августа она переоформлена в Ставку Верховного главнокомандования во главе со Сталиным, то есть через полтора месяца с начала войны. Уже были потеряны сотни городов, убиты и взяты в плен тысячи солдат и офицеров, а орган руководства войной и страной только создавался. Отдадим должное, он быстро прошел все ступени становления, набрался оперативно-стратегического опыта, но слишком дорогая цена заплачена за этот опыт.
Главная беда в том, что Ставка Верховного главнокомандования, повторим, не была создана в мирное время, и большие недостатки, выявленные в ходе финской кампании, остались неустраненными, более того – даже неучтенными в должной мере.
Не меньше проблем может возникнуть с мобилизационной готовностью. Сейчас заводы не спрячешь за Урал, вся территория страны досягаема для средств поражения. Значит, необходимо в мирное время сформировать запасы, особенно требующие большого времени производства, от наличия которых зависит стратегический и оперативный успех. Это в первую очередь ракеты всех типов для СЯС, ПВО, ВКС и другие высокотехнологичные средства войны.
Вопросы безопасности функционирования структур управления, работы ОПК, топливно-энергетических систем, соблюдение режима военного положения, выполнение задач территориальной обороны являются важнейшими, от которых зависит жизнедеятельность государства. Надо приветствовать рождение федеральной военной организации, предназначенной для обеспечения государственной и общественной безопасности, защиты прав и свобод человека и гражданина. Очень важно, что она создается в мирное время.
Формирование Федеральной службы войск национальной гвардии – верный пример стратегического мышления в укреплении безопасности государства.
Обладая необходимым составом частей и подразделений специального назначения, они способны во взаимодействии с ФСБ и МВД успешно бороться с экстремизмом и терроризмом. В целом Росгвардия в состоянии нейтрализовать такие угрозы, которые могут повлечь глобальные риски для существования государственного строя, и надежно обеспечивать безопасность граждан.
Главный – мичман
Естественно, все государства содержат армию исходя из финансовых возможностей. Это главный критерий ее численности в мирное время. Как бы военные ни обосновывали необходимость увеличения оборонного бюджета, "мирная" армия не должна быть чрезмерной. Но в военное время она формируется исходя из военных угроз и может быть в несколько раз выше периода мирного времени.
“Без мичманов ракетный крейсер стратегического назначения превращается в подводное общежитие”
Сейчас изменилось само понятие мобилизационного ресурса. Граждане, идущие на доукомплектование, должны иметь соответствующую военную подготовку. Самое страшное на войне – руководить необученными людьми. Во время Великой Отечественной пришлось обратиться к народу: на защиту страны встали все – от вчерашних школьников до профессоров. Ополченцы, добровольцы – герои и великие патриоты, которые доказали это с оружием в руках.
По моему пониманию, любовь к Отечеству и патриотизм близкие, но не однозначные понятия. Многие говорят, что любят Родину, но в тяжелое для нее время выбирают страну, где жизнь слаще. Значит, в лихую годину далеко не каждый встанет на защиту своей земли с оружием в руках. Патриотизм включает то же, что и любовь к Родине, но дополнительно подразумевает готовность пожертвовать своими интересами ради нее, в том числе и жизнью в военное время.
В конечном счете определение численности армии всегда является предметом военной реформы. Плохо другое – то, что сокращение армии часто выдается за эффективность. Мы это в новой России проходили, когда разваливали советские Вооруженные Силы. Мотивировка реформаторов того времени состояла в том, что, мол, большая армия неэффективна. Я не буду останавливаться на том, как и кто ее развалил. Чрезвычайно интересна логика: большая армия неэффективна, а маленькая – наоборот.
Но все дело в другом – в профессионализме. Из малой по численности, но хорошо подготовленной армии легче осуществить формирование вооруженных сил военного времени. Для примера приведу Германию. Ей после поражения в Первой мировой войне по Версальскому договору разрешили иметь армию общей численностью не более 100 тысяч. Была запрещена всеобщая воинская повинность, распущены Генеральный штаб и Военная академия. Страна была лишена права иметь боевую авиацию, танковые части и подводный флот, а ВМФ подлежал реформам. Что сделали немцы? Сохранили костяк офицерского корпуса, фельдфебелей и некоторое количество дефицитных специалистов. А командиров, танкистов и летчиков готовили даже у нас в Казани и Липецке, расплачиваясь современными технологиями.
В 1933 году Гитлер, придя к власти, отверг Версальский договор и уже в 1936-м создал армию, способную вести войну в Испании. К 1939 году была многомиллионная армия, которая завоевала Европу. Отсюда простой вывод, сформулированный выше. Другой состоит в том, что боеспособность армии зависит в первую очередь от профессионализма офицерского состава, прапорщиков (мичманов), младших командиров.
Скажете, что это очевидные вещи. Но вспомните недавнюю реформу, когда под руководством прежнего министра обороны Генеральный штаб предложил сократить количество офицеров на 150 тысяч к концу 2016 года. Мало того, решили план этот выполнить уже к 2012-му. Потом поняли, что перегнули палку, через три месяца решили вернуть назад 70 тысяч. Комментарии, как говорится, излишни.
Или взять чехарду с институтом прапорщиков и мичманов, введенным в СА и ВМФ в 1972 году. Цель ставили такую: иметь специалистов, способных управлять современной техникой и вооружением в связи с ее усложнением. Этот институт до 2009-го насчитывал 142 тысячи человек. И вдруг принимается решение упразднить его. Что, за 40 лет техника и вооружение стали примитивнее, упростились подводные ракетные крейсеры стратегического назначения, на которых до 60 процентов экипажа мичманы? Кем их заменить? Контрактниками? Но это совсем другой уровень профессиональной подготовки. Ведь каждый мичман – штучный специалист. Случайных, неподготовленных людей на подлодке не может быть. Экипажи сколачиваются годами. Они в отличие от других видов, родов войск вместе побеждают и так же терпят поражение. Государство тратит на изготовление каждого подводного крейсера миллиарды долларов. Без мичманов они превращаются в подводное общежитие, укомплектованное любителями. Хорошо, что эти решения в экстренном порядке были отменены новым руководством Министерства обороны и Генерального штаба.
Профессионалы и любители
Почему-то многие, даже военные в солидных званиях и при должностях, не говоря уже о гражданских руководителях, считают, что если армия комплектуется не по призыву, а добровольцами-контрактниками, часто не нашедшими себя "на гражданке", то она профессиональна.
Но профессионалы – это офицеры или прапорщики, которые видят в воинской службе и защите Отечества смысл жизни. Они прошли специальную подготовку, получили военное образование. Приобрели служебный, а некоторые и боевой опыт. Стремятся сделать хорошую военную карьеру. Их надо ценить, беречь, уважать и делать все возможное для этой категории и их семей. Волонтеры, добровольцы не имеют такой подготовки, они временно заключили контракты и в любое время по желанию или окончании контракта закончат службу.
Плохо, когда недопонимание разницы между профессионалами и волонтерами приводит к тому, что заполучив добровольцев из числа тех, кому деваться некуда, и достигнув определенного процента укомплектованности личным составом не по призыву, докладывают, что части и соединения стали профессиональными. А далее можно рапортовать об успехах военной реформы и переходе на кадровую армию. Мы и это уже в какой-то степени проходили.
Профессионализм, а значит, и боеспособность достигаются годами службы, практическим и боевым опытом. Лозунги и безответственные эксперименты в армейском строительстве недопустимы. Поэтому руководителей-непрофессионалов, особенно при проведении военных реформ, не должно быть.
Россия на протяжении своей истории вынуждена была вести войны, главная цель которых – право на существование. Предки наши хорошо постарались в вопросе открытий, освоения новых земель, морских просторов. Сейчас это одна из главных причин ведения локальных, региональных и, несомненно, будущей мировой войны в случае ее возникновения. Поэтому надо быть готовыми.
США в первую очередь да и Европа хотят решить свои политические и экономические проблемы за счет России. Отсюда истерия и обвинения нас во всех бедах. Думаю, что информационная война, действия СМИ как составной ее части опаснее войны экономической в виде всевозможных санкций, которые мы научились по многим направлениям преодолевать. В такую эпоху доказательством готовности государства и его армии к защите Отечества является практический успех, даже в локальном конфликте. Пример – действия Российской армии в Сирии, что сразу охладило завоевательский пыл некоторых заморских "ястребов".
Наш народ не приемлет войну даже на генетическом уровне. Я на всю жизнь запомнил послевоенные слова матери, рожденной в 1924 году и работавшей с раннего утра до позднего вечера: "Ничего сынок, как-нибудь проживем, лишь бы не было войны". Женщины в самые лихие времена боялись только почтальона, который приносил в том числе и похоронки. Наша тысячелетняя история учит: единственной гарантией мира являются боеспособная, высокопрофессиональная армия и флот.
Все мы, невзирая на свою профессиональную принадлежность, – граждане одной страны, одной системы воспитания, и базовое понимание ценностей у нас примерно одинаковое. Но профессия защитника Отечества, тем более офицера, налагает еще большую ответственность за обороноспособность страны. Поэтому повторю: каждый офицер должен соответствовать своему высокому предназначению – защитника Отечества, всегда помнить слова фельдмаршала Михаила Кутузова: "Нет выше чести, чем носить русский мундир".
Леонтий Шевцов, заместитель министра внутренних дел – главнокомандующий ВВ МВД России (1997–1998), генерал-полковник
Опубликовано в газете "Военно-промышленный курьер" в выпуске № 12 (676) за 29 марта 2017 года
