Военной науке пора заняться теорией информационой войны
В Российской армии уже четыре года существуют войска информационных операций, сообщил депутатам Госдумы министр обороны. Эта тема более чем актуальна.
Информационные войны – реальность наших дней, причем весьма драматическая. При помощи информационных атак уничтожаются целые государства. Уже сложился определенный алгоритм: демонизация лидера, дискредитация элиты, разжигание межнациональной розни внутри страны, разрушение экономики... И государство по сути перестает существовать. Так было и в Югославии, и в Ираке, и в Ливии. То же самое пытались сделать и в Сирии. Более того, сейчас идет демонизация России с явными попытками усугубить внутренние противоречия и проблемы нашей страны. С учетом наращивания военной угрозы у границ все говорит о том, что и с нами пытаются действовать по указанному сценарию.
“Если государство стало участником информационной войны, то в нем должно быть лицо, непосредственно отвечающее за этот сектор. Должен быть штаб, необходимые структуры, но главное – внятная государственная политика”
Это вызывает озабоченность. Мы давно пользуемся термином "информационная война", но подразумевали нечто абстрактное и не очень серьезное. Вроде как средства массовой информации упражняются в злословии. Однако это реальная угроза существованию государства, и относиться к ней нужно именно как к войне.
Для обычных войн у нас есть и теория, и стратегия – настало время столь же серьезно отнестись к войне информационной. Она должна быть так же проработана отечественной наукой, как и традиционные боевые действия. Мы обязаны и владеть навыком контринформационных действий, и уметь вести на этом фронте наступательные операции.
Многое уже предпринимается. Скажем, войска радиоэлектронной борьбы ориентированы в том числе и на отражение киберугроз, на нейтрализацию попыток вмешательства противника в систему управления оружием и войсками. Но прикрыты должны быть не только военные, все значимые системы государства – экономическая, банковская, коммуникационная. Потому сейчас в Министерстве обороны столь велик спрос на квалифицированных айтишников. Ведется планомерная работа по развитию технических средств для проведения информационных операций разного рода.
Если государство стало участником такой войны, то в нем должен быть и соответствующий главнокомандующий – лицо, непосредственно отвечающее за этот сектор. Должны быть штаб, необходимые структуры, но главное – внятная государственная политика. Это не значит, что все СМИ "ставятся под ружье", но определенный порядок необходим. И нужен соответствующий закон, который в определенный период не позволит средствам массовой информации действовать против собственной страны. Как следствие мы должны ввести понятие информационной войны в юридическое поле, дать четкие формулировки и определения этого понятия. Тогда, как в случае обычной войны, государство получит законодательные рычаги воздействия, сможет при необходимости ограничивать определенные свободы, если это оправданно с точки зрения обеспечения безопасности. И если здесь опоздать с созданием законодательной базы, то результатом может стать диктатура, когда те же СМИ будут закрывать не по закону, а сообразно некой "революционной необходимости".
Внесение понятия информационной войны в правовое поле необходимо не только для нужд внутригосударственных действий – надо всеми силами добиваться признания этого термина на уровне международных структур вроде ООН. Только при четком определении признаков явления возможно противодействие на дипломатическом уровне. Тогда можно будет говорить и об ответственности за ведение информационных войн, ведь в государствах, которые подверглись подобной агрессии, были и огромные человеческие жертвы, и гигантский ущерб экономике, но никто не несет за это никакой ответственности.
Леонид Ивашов, Президент Академии геополитических проблем, генерал-полковник
Опубликовано в газете "Военно-промышленный курьер" в выпуске № 11 (675) за 22 марта 2017 года