Детский космический центр в Кирове ждет неравнодушных взрослых
Кто бы мог подумать – однажды я застал Владимира Путина врасплох. Впрочем, на его месте мог оказаться любой за исключением историков космонавтики и завзятых книгочеев. Дело было так. Путин приехал в Киров, и я, будучи тогда депутатом местного Заксобрания, высказал ему свою мечту: создать на базе местного Музея Циолковского детский космический центр. Владимир Владимирович удивился: Циолковский из Калуги, это все знают! Да нет, говорю, он и нашенский тоже. Здесь провел свои самые, возможно, тяжелые детские годы, начал преподавать в гимназии. А музей – в доме, где Циолковские поселились после переезда из Рязани.
Надо пояснить, почему я задумался о таком центре. Еще от первых космонавтов повелось, что они ездят по стране, встречаются с народом, читают лекции раз-два в год как минимум. Не знаю, были ли на этот счет какие-то государственные решения, я застал такое положение дел уже как традицию. Разумеется, после первого полета тоже подключился к пропаганде романтики космоса и делал это с удовольствием. Тем более что на станцию "Салют-6" я прибыл в составе постоянной экспедиции, а среди прилетавших за время той вахты "в гости" были и первый монгольский космонавт Жугдердимидийн Гуррагча, и первый румынский Думиту Прунариу. Так что по возвращении на Землю мы отправились в монгольские степи встречаться с населением. Как шутили, график был "трибуна-стол-машина". Хорошее время: мы гордились своей профессией, страна гордилась нами, и казалось, так будет вечно. Тем более что наша "пропаганда" воспринималась на ура, у молодежи глаза горели. Да, не всем, кто в детстве грезил космосом, предстоит пройти все ступени до попадания в невесомость, но правильное направление в юности в дальнейшем определяет всю жизнь. Увлекся Сергей Королев планеризмом, но авиаконструктором не стал – разве это кого-то печалит? Нашел себя в другом.
А потом был второй полет, по общему мнению, один из самых трудных и драматичных в истории нашей космонавтики. Это когда оставленная без экипажа орбитальная станция "Салют-7" внезапно перестала отвечать на сигналы из ЦУПа. Станция попросту умерла, и никто не знал, что случилось. А ведь работы на ней уже вписаны во все графики, спланированы полеты, в том числе с иностранными космонавтами.
Командиром назначили Володю Джанибекова, бортинженера он мог выбрать сам. Видимо, я чем-то ему приглянулся за время, когда мы вместе находились на "Салюте-6". Наш "Союз Т-13" провожали, конечно, не как на смерть, но как разведчиков во вражеский тыл. Всем было понятно, что и риск огромный, и работы невпроворот – даже при идеальном раскладе, если не было пожара или разгерметизации, станция почти год находилась в космическом холоде. Джанибеков был выбран и потому, что к тому моменту считался самым опытным нашим командиром: четыре полета на орбиту, опыт ручной стыковки. А еще он уже побывал на "Салюте-7" и хорошо ориентировался в устройстве станции. Впрочем, мне тоже пришлось изучить ее до заклепки. Полет действительно выдался тяжелейшим – но я не просто так его вспоминаю.
Недавно ко мне обратились киношники, делающие фильм "Салют-7". За основу сценария взяли мою книгу "Записки мертвой станции". Спрашивают: как бы я отнесся к эпизоду, что мы, выйдя в открытый космос, чиним станцию при помощи кувалды. Это чтобы драматизма побольше. Показали кое-что отснятое... Мне бы гордиться – книжку экранизировали, нас воспели. Но лучше бы этот фильм вообще не делали, чем лепить его по голливудским лекалам. А ведь драматизма в истории "Салюта-7" достаточно. Самое обидное, что потом по сути из-за пустяка – утаенного от врачей одним из космонавтов заболевания – постоянную экспедицию на уже возвращенной к жизни станции пришлось прервать. Следом посыпалась вся программа, стоившая в том числе отмены полета первого чисто женского экипажа.
Завершив космическую карьеру, я стал ректором Московского института инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии, который в свое время окончил и откуда попал на предприятие, ныне именуемое РКК "Энергия". С Кировом, а сам я вятский, связей не терял. Как раз на время моего ректорства приходится начало Циолковских чтений, которые мы организовали на базе тамошнего Дома-музея Константина Эдуардовича. Вначале приглашали местных ребят и тех, кто жил в соседних городах, потом вышли на всероссийский уровень. В минувшем октябре провели уже 19-ю встречу юных космических энтузиастов. Вначале молодежь шлет свои работы, посвященные идеям освоения космоса, серьезное жюри отбирает лучшие труды, их авторов мы приглашаем в Киров.
Как-то очень быстро пришло понимание, что такой интерес нужно всемерно развивать, одна встреча в год – слишком мало и для ребят, и для нас, спешащих поделиться с ними своими знаниями. Так возникла идея детского космического центра, которую кировские власти горячо поддержали. Но нужны были средства – тут-то и произошел разговор с Путиным. Идея центра президенту очень понравилась, и он договорился с губернатором, что федеральный бюджет выделит основную часть средств, но что-то придется изыскивать и на месте.
Сейчас центр почти готов. Там есть планетарий, отличный лекционный зал, музей космонавтики. Но самая большая наша гордость – тренажерный комплекс, созданный тем же самым институтом в Новочеркасске, который выполняет заказы Центра подготовки космонавтов. Три монитора, три практически настоящих рабочих места членов экипажа космического корабля… Программируй любую миссию и – вперед!
Но поскольку строительство нашего центра пришлось на самые кризисные для экономики годы, мы не уложились в смету. Удивительно, что так много смогли сделать. Но не все, к сожалению.
По сути нет средств на то, чтобы фабрика будущих кадров для российской космической отрасли начала работать на полную мощность. И я уверен – вслед за нашим центром должны появиться такие же в других крупных городах, особенно где есть предприятия, работающие на космос, да и любая "оборонка". Это им получать дивиденды от той молодежи, которая первые шаги сделает у нас.
Из областного бюджета выжали все по максимуму. 1 февраля нам пообещали поддержку на правительственном уровне, и надежда на то, что удастся полностью воплотить задуманное, окрепла. Но помощь от неравнодушных людей, особенно руководителей ОПК, лишней не будет ни сейчас, ни потом, когда центр заработает.
Будучи еще студентом МИИГАиКа и входя в институтскую сборную по плаванию, попал на сборы в Гурзуф. Нас тогда привлекли к участию в проводившемся в Артеке Дне Нептуна – отвезли в море подальше и устроили марафонский заплыв. К пляжу, где разворачивалось празднование, я приплыл первым. Вышел на берег и вижу: сам Гагарин в летней офицерской форме протягивает мне зажженный факел – беги, мол. Я растерялся – в море-то нас сбросили, но о сценарии не предупредили. Но было кому подсказать-показать, и я побежал зажигать огонь в чаше наподобие олимпийского. Больше мне Юрия Гагарина видеть не довелось. А факел передавать кому-то надо. Настало время. И главное – знаю: есть тысячи пацанов, которые его с удовольствием подхватят.
Виктор Савиных, летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза, президент Московского государственного университета геодезии и картографии
Опубликовано в газете "Военно-промышленный курьер" выпуске № 5 (669) за 8 февраля 2017 года