Продукция Корпорации "Тактическое ракетное вооружение" востребована в десятках стран
КТРВ создана в 2002 году на базе Государственного научно-производственного центра «Звезда-Стрела» в городе Королеве Московской области (далее – Корпорация). Сегодня Корпорация – признанный лидер в разработке и производстве высокоточного оружия, объединяющий более трех десятков предприятий оборонно-промышленного комплекса России. В январе 2017 года Корпорации исполняется 15 лет. О сегодняшнем дне холдинга, об успехах и проблемах, с которыми коллектив подошел к юбилею, военному обозревателю Николаю Пороскову рассказывает генеральный директор КТРВ – генеральный конструктор авиационных средств поражения, доктор технических наук, действительный член Российской академии ракетно-артиллерийских наук, Российской академии космонавтики имени К.Э. Циолковского Борис Обносов.
– Борис Викторович, один хорошо знающий российскую оборонку и ее лидеров известный человек, когда я попросил дать вам краткую характеристику, сказал: «Обносов – советник президента страны по ракетным делам». У вас действительно должность советника президента?
– Отчитываться – отчитываюсь. А так дай бог со своими прямыми обязанностями справляться.
– Ну, тогда о серьезном. «Стратегии развития Корпорации до 2017 года» в следующем году – 10 лет. Все ли задуманное удалось воплотить в жизнь? Что не поддалось осуществлению и почему?
– Сегодня у нас утверждена и действует «Стратегия развития корпорации до 2025 года». Прежний документ, по существу, реализован. Следуя его положениям, мы занимались разработкой перспективных авиационных средств поражения, морского оружия, чтобы обновить продуктовый ряд. Президентом страны перед оборонным комплексом поставлена задача – к 2020 году новое оружие армии и флота должно составлять около 70%. Это и есть реперная точка, которую мы стремимся достичь.
– Что-то принципиально новое появилось в пролонгированной стратегии?
– Принципиально новое и не должно появляться в таком документе, поскольку это будет означать отрицание того, что мы делали прежде. Развитие, конечно, обозначено. Корпорация укрупнялась, добавились новые предприятия и соответственно новые задачи. Когда писали Стратегию до 2017 года, даже не думали, что у нас будут такие сегменты, как все подводное оружие, космическая тематика. Эти задачи влились в Стратегию до 2025 года. Мы не думали тогда, что сумеем развить производственные мощности за счет своей прибыли и помощи государства до таких размеров, которые позволяют нам сегодня решать очень серьезные задачи.
Когда меня спрашивают, почему не сумели полностью реализовать намеченное, я отвечаю: кто из нас тогда обладал таким опытом, чтобы одновременно создать столько изделий? Ведь каждое из них требует большой индивидуальной подготовки производства. Могу честно сказать про себя, что я этого тогда не знал. Если бы заново пройти весь путь, многих ошибок не сделал бы.
– Будет ли еще расширяться Корпорация «Тактическое ракетное вооружение»? И есть ли необходимость в расширении?
– Посмотрим. Надо вначале имеющееся хорошо освоить.
– Тогда от концептуального документа перейдем к конкретике. Примерно год назад Вы предполагали, что в 2016 году увеличите объем выпускаемой продукции «процентов на 20, а может и на 30». Сбылось предсказание?
– До подведения итогов еще есть время, но я сохраняю оптимизм. Думаю, все получится.
– Вопрос стратегии, он же мировоззренческий. Мода это или действительно необходимость, что вся отечественная оборонная промышленность поделена на крупные производственные объединения, кластеры, впитавшие в себя десятки, как у вас, а то и сотни, как в «Ростехе», предприятий. Вы как-то сказали, что свойство «нашего русского характера – лучше сделать свое, чем в кооперации с соседями». И все же как, по-вашему, работать лучше: самостоятельно или в составе крупного холдинга?
– Если мы внутри своей Корпорации можем сделать что-то лучше по критерию «стоимость – эффективность», то, конечно, я буду стараться создавать долгосрочную загрузку на наших предприятиях. Но если мне «со стороны» скажут, что сделают на 20–30% дешевле, да к тому же быстрее, то как прагматик размещу заказы там.
– То есть, по-вашему, объединение предприятий – это для оборонной промышленности благо?
– Если холдинг нормально организован, то это единственный правильный путь, потому что сегодня создавать сильную конкуренцию внутри и тем самым загонять себя в отрицательную рентабельность неправильно. Это как паровая машина с совсем низким КПД. А нам надо развиваться, выполнять социальные обязательства, предприятия укреплять, проводить техническую модернизацию.
– Значит ли это, что вы противник внутренней конкуренции?
– До определенной степени. Если есть внешняя конкуренция, то нам надо собирать силы внутри России, не борясь между собой.
– У вас есть конкуренты внутри страны?
– Да, есть. Мы сравниваем свою продукцию с продукцией ОКБ «Новатор», например, с тем же «Калибром», который сегодня у всех на слуху. Коломенское Конструкторское бюро машиностроения пытается делать авиационное вооружение – тоже в определенном смысле конкурент. С другой стороны, мы плодотворно работаем с Концерном ВКО «Алмаз-Антей»: производимая на нашем «Вымпеле» ракета адаптирована под систему ПВО–ПРО.
– Какова Ваша оценка российско-индийского предприятия «Брамос», которое тоже делает авиационные ракеты?
– Это идеальный пример, которому можно следовать, наверное, всем совместным предприятиям. «Брамос» обеспечивает хорошие заказы как нам и Индии, так и в перспективе в третьих странах. Спасибо основателю этого предприятия Герберту Александровичу Ефремову, ныне почетному гендиректору ВПК «НПО машиностроения». Когда вижусь с этим мудрым человеком, непременно советуюсь с ним. Находим общие темы.
– Каково участие КТРВ в «Брамосе»?
– Нам через ВПК «НПО машиностроения» принадлежит 49% акций предприятия «Брамос». Корпорация крайне заинтересована в его развитии.
– Среди приоритетных направлений работы КТРВ – разработка и производство гиперзвуковых систем вооружения, о которых много пишут и говорят. Насколько Корпорация продвинулась в этой области? Есть ли уже изделия «в железе»? Вот про Роснано много разговоров, а продукции, основанной на новых технологиях, новых физических принципах – пшик…
– Про оружие чем меньше говоришь, тем лучше результат, его производство требует тишины.
Действительно, гиперзвуковые системы вооружения – одно из наших приоритетных направлений. Об этом не раз говорило и руководство страны. О конкретике в этом перспективном направлении я не могу рассказывать, но, поверьте, делается достаточно много интересного, в том числе в АО «ГосМКБ «Радуга» им. А.Я. Березняка» в Дубне, в АО «ВПК «НПО машиностроения» в Реутове, на других дочерних предприятиях, на головной площадке.
Корпорация неплохо взаимодействует по этой тематике с Московским институтом теплотехники, с Государственным ракетным центром имени В.П. Макеева. Мы очень плотно работаем с различными институтами Российской академии наук и лично с Владимиром Евгеньевичем Фортовым, с Фондом перспективных исследований. Это работа многогранная, многоспектральная. Она охватывает такие сектора, как материаловедение, бортовое радиоэлектронное оборудование, аэродинамику, двигатели, боевые части.
– «Я думаю, что начало 2020-х годов будет отмечено выходом на 6–7 Махов» – это ваши слова. Что за изделие даст такое количество Махов? Из скупых сообщений можно узнать разве, что реутовское «НПО машиностроения» разрабатывает перспективную гиперзвуковую крылатую ракету и гиперзвуковое боевое оснащение для межконтинентальных баллистических ракет.
– Эти сообщения СМИ я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть. В печати много разной и противоречивой информации появляется на эту закрытую тему.
– Для перспективного авиационного комплекса фронтовой авиации (ПАК ФА) планируется создать новые средства поражения. Что это за средства? В чем их новизна? Когда перспективный комплекс фронтовой авиации их получит?
– Мы основные разработчики перспективных авиационных средств поражения. Специфика ПАК ФА в том, что оружие должно размещаться внутри фюзеляжа, чтобы у самолета была меньшая эффективная поверхность рассеивания (ЭПР), то есть большая скрытность, что повысит живучесть летательного аппарата. Для нас это дополнительные сложности, весогабаритные ограничения. Если ракета прячется внутрь фюзеляжа, у нее как минимум должно складываться оперение.
– Вы сказали об одном из принципов развития оружия. Какие еще можно назвать?
– Мы разрабатываем оружие «воздух–воздух» малой, средней и большой дальности, противокорабельное оружие, многоцелевое, управляемые корректируемые бомбы. Перспективы развития оружия – это увеличение дальности, повышение боевой нагрузки, скорости полета, всепогодность и круглосуточность, достижение предельно малых и предельно больших высот, усложнение траектории полета с огибанием рельефа местности.
Добавим сюда разработку многоспектральных головок самонаведения, поскольку в этой области мы немного отстаем от некоторых западных конкурентов. При этом надо помнить о критерии «эффективность – стоимость». Ракета должна стоить по крайней мере на порядок дешевле цели, которую она должна поразить. Так, если ракета весом 600 кг способна уничтожить корабль водоизмещением до 5 тыс. т, ее производство, по-видимому, оправданно.
Такое оружие требует, помимо прочего, квалифицированного применения. Не всегда правы те, кто отстаивает принцип «пустил ракету – забыл», она сама, мол, найдет цель. Параметров применения оружия довольно много: выбор зоны пуска, подготовка изделия, правильное назначение целей…
– Беспилотники (а авиация шестого поколения задумывалась как беспилотная) сегодня изготавливают разные по назначению. И вот пришло время вооружать их. Занимается ли этим КТРВ? Что это за оружие? Насколько оно эффективно? Каков прогноз относительно нового вооружения для БЛА?
– Для нас существенных отличий в оружии для пилотируемой авиации и беспилотной нет. Многое зависит от размеров ударных БЛА, которые едва ли в ближайшем будущем достигнут параметров, например, Ту-160. Оружие для будущих БЛА должно быть менее габаритным и, наверное, более интеллектуальным.
– Вы скорее всего знаете о специализированной вычислительной подсистеме (СВП) небольшой частной фирмы «Гефест и Т» из города Жуковского. СВП позволяет довести точность попадания обычных свободно падающих бомб до уровня высокоточного оружия. Есть у вас желание объединить усилия с этой фирмой для увеличения точности попадания ваших УАБ и КАБ?
– Работники «Гефеста» молодцы, но СВП – это устройство для увеличения точности попадания свободно падающих бомб непосредственно в зоне бомбометания. Наши же корректируемые авиационные бомбы поражают цели на удалении 20–80 км. В этом их главное отличие. Когда подавлена система ПВО, конечно, для разрушения оставшейся инфраструктуры надо применять свободно падающие бомбы – они значительно дешевле. Для нас эта разработка пока не актуальна. Но если будет доказана целесообразность применения СВП или других аналогичных систем для наших изделий, непременно воспользуемся.
– За последние три года в КТРВ закончили испытания 14 новых изделий. Назовите, если это возможно, некоторые из них. Многие ли в следующем году пойдут в серийное производство?
– Это, в частности, противорадиолокационные ракеты Х-31ПД, противокорабельные Х-31АД и Х-35УЭ, многоцелевые ракеты типа Х-38МЭ модульного исполнения, которые могут оснащаться комбинированными системами наведения, включая спутниковую навигацию, а также снаряжаться различными типами боевой части. Это и новые ракеты «воздух–воздух» малой, средней и большой дальности. Все их можно отнести к перспективным изделиям. Сегодня на различных этапах испытаний находятся еще около десятка изделий.
– Расскажите хотя бы в двух словах о системе «Пакет-Э», которая включает в себя торпеду и антиторпеду и которая не имеет аналогов у ваших западных конкурентов. Они что же, не догадались совместить торпеду и антиторпеду?
– Системой «Пакет-Э/НК» вооружены фрегаты и корветы. На одной пусковой установке стоят торпеда, предназначенная для поражения подводных лодок, и антиторпеда – для перехвата торпед.
– Как их действие разнесено во времени?
– Зависит от того, какую угрозу первой обнаружили. Торпеда и антиторпеда между собой не взаимоувязаны.
– Мы не первооткрыватели здесь?
– Я других таких примеров за рубежом не знаю. Полагаю, приоритет за нами.
– Чудо-ракета «Шквал-Э» (без преувеличения – чудо, идущее под водой со скоростью 360 км в час) Корпорацией сейчас модернизируется. Будут в ходе модернизации устранены ее главные недостатки – большая шумность и малая дальность действия? За счет чего это будет достигнуто?
– Мы идем по пути увеличения скорости и дальности действия. С утверждением о том, что недостатком является шумность, можно поспорить. Изделие движется со скоростью 100 м в секунду – тут шуми не шуми, но даже «услышанная» эта торпеда сумеет поразить цель.
– Немного о гражданской продукции КТРВ. Находят ли спрос ветроэнергетические установки и солнечные электрогенераторы? Наши СМИ вовсе не сообщают о возобновляемой энергетике. В России ветроэнергетические установки и солнечные электрогенераторы составляют ничтожный процент. Это в Голландии возвышенности уставлены громадными ветряками…
– Ветряными установками занималось наше предприятие ГосМКБ «Радуга». Наработки есть, например использование в ветряных установках старых генераторов от ракетных двигателей. К сожалению, КПД ветряков невысокий, поэтому они не очень востребованы при сегодняшних стоимостных параметрах. Солнечными электрогенераторами мы не занимаемся.
– Есть с пользователями вашей продукции обратная связь? Что-то внедрили из полученных от них предложений?
– Полигонные испытания наших изделий специалисты корпорации проводят вместе с военными, чтобы как раз и учесть их замечания и пожелания. Много информации дает применение нашей продукции в реальных боевых действиях. То, что происходит сейчас в Сирии, для нас огромный информационный массив, инструмент, который мы стараемся использовать. Одно дело – проводить испытания в знакомой обстановке, в привычном климате, другое – в совершенно иных климатических условиях, при другом рельефе местности.
– Учитываете ли вы в производстве оружия и военной техники то обстоятельство, что военные действия будут носить характер сетецентрический, гибридный и к тому же с применением оружия на новых физических принципах?
– Мы должны исходить из требований военных. Мы сами не формируем техническое задание по изделию. Но регулярно встречаемся с представителями Министерства обороны. Они учитывают и наше мнение, но военные всегда заказывают то, что им нужно: дальше, быстрее и дешевле.
– А если вы видите, что задание заведомо неисполнимо?
– Так им об этом и говорим.
– Каковы вообще взаимоотношения КТРВ с Министерством обороны?
– Идет ежедневная практическая работа, от результатов которой все и зависит. Сегодня понятно, что у ОПК и военных есть необходимость друг в друге, видно, что по отдельности мы успеха не добьемся. Это тот стимул, который и нас заставляет смотреть на свою работу критически, не обвиняя при неудачах другую сторону.
– А мне кажется, критерий один: есть гособоронзаказ – хорошие отношения, нет – плохие.
– Не обязательно. Можно и с нормальным ГОЗ сказать производителям: оружие плохое, работники безрукие… А то обстоятельство, что в трудные 1990-е инженеры ушли, профтехучилища разрушили, а технически перевооружаться стали только в последние годы, не всегда вспоминается и учитывается. Сейчас престиж технических профессий растет. Сужу и по МАИ, где у нас две кафедры, по МГТУ им. Н.Э. Баумана, где у нас целый факультет. Люди опять пошли в оборонку.
– Реализация каких изделий КТРВ в стране и за рубежом позволит вам уверенно смотреть в будущее, даст средства для проведения новых НИОКР?
– Например, наша ракета Х-35Э авиационного базирования и для оснащения КРК «Уран-Э» и БРК «Бал-Э» позволила нам пережить очень сложный период в конце 1990-х годов и последующее десятилетие, поскольку имеет огромный экспортный потенциал. Противорадиолокационная Х-31П, ракета РВВ-АЕ «воздух–воздух» средней дальности – все эти изделия и сегодня очень востребованы. Такие системы, как «Пакет-Э/НК», корректируемые бомбы, конечно, будут пользоваться спросом. У нас продуктовая линейка, которая позволяет рассчитывать на большие экспортные поступления.
– Сколько стран вы осчастливили своей продукцией?
– Несколько десятков.
– Вы лично вошли в пятерку лучших руководителей высшего звена России в номинации «Машиностроение» по версии рейтинга «Топ-1000 российских менеджеров». Как вы расцениваете этот знак внимания и признания? Ожидали?
– Нет, конечно.
– Что за критерии отбора были?
– Это целая выстроенная система оценки на основе показателей финансово-экономической деятельности. В частности, учитываются объем реализации продукции, темпы прироста, объем чистой прибыли, наличие новых разработок и так далее.
– Руководители предприятий ОПК часто жалуются на нехватку специалистов, иногда – на их неумение
работать. У вас те же проблемы?
– Успех предприятий «оборонки» зависит от людей, которые на них работают, от того, насколько слажен коллектив, а каждый руководитель на своем месте видит специалистов, которым можно доверить ту или иную работу. Порой человек садится в должностное кресло и думает, что он незаменим. Ему уже 70 лет, 80, а он все рассуждает: «Дай-ка еще годика два поруковожу. Что же, я плохо работаю?» Может быть, и неплохо, только после таких руководителей часто остается «выжженное поле».
Я считаю, что в кадровой политике должен главенствовать старый принцип «Кадры решают все». Если молодежь видит, что у нее хорошие перспективы, дело идет совсем иначе. Человек, проработав на вторых-третьих ролях два десятка лет, априори будет бояться принимать решения. Конечно, могут быть единичные исключения.
– Любой руководитель в оборонке – еще и просто человек с сильными и слабыми сторонами. Я с любопытством слушаю лекции Владимира Георгиевича Жданова, который вместе с духовником президента России священником Тихоном Шевкуновым организовал несколько лет назад движение «Общее дело» по отрезвлению страны. Как вы относитесь к такому всеобщему отрезвлению?
– У человека должна быть голова и знание меры. Ну как день рождения, праздник без бокала вина?
– Но вот организаторы «Общего дела» считают, что только при отрезвлении Россия может по-настоящему возродиться.
– В целом я согласен: Россию надо отрезвлять. Но для этого недостаточно лекций о вреде пьянства, надо строить в школах, особенно в деревенских, спортзалы (раньше они были едва ли не в каждом дворе), а не клубами типа «Челси» восхищаться. И отчасти менять политику СМИ, театров, кино, чтобы от них получать пользу и нравственные примеры, а не очередное специфическое трактование классики.
– Что вы хотели бы пожелать в канун юбилея Корпорации?
– Я хотел бы выразить признательность всем нашим смежникам и партнерам, с которыми мы делили наши успехи и трудности все эти 15 лет. Отдельно поблагодарить все трудовые коллективы предприятий Корпорации, без которых решение поставленных перед нами задач было бы невозможным.
Николай Поросков
