Применение ядерного оружия не противоречит международному праву
За частоколом международных событий последних недель почти незамеченной осталась новость, пришедшая из Гааги. Заседающий там Международный суд, один из главных органов ООН, предназначенный для юридического разрешения споров между государствами, отказал в рассмотрении по существу жалобы Республики Маршалловы Острова (РМС) против стран, обладающих ядерным оружием.
Еще в апреле 2014 года крошечное островное государство с населением менее 53 тыс. человек обжаловало отказ девяти ядерных государств, в том числе всех постоянных членов Совета Безопасности, от исполнения обязательств по Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) и норм международно-правового обычая. Первоначально жалоба подавалась против государств, входящих в так называемый Ядерный клуб. К ним Договор относит те страны, которые произвели ядерные взрывы до 1 января 1967 года: США, Россию как правопреемника СССР, Соединенное Королевство, Францию и Китай. Потом в список потенциальных ответчиков попали еще три государства, испытавшие ядерные устройства уже после 1967 года, - это Индия, Пакистан и КНДР. Замыкает список Израиль, который никогда не подтверждал, но и не отвергал наличия в своих арсеналах ядерного оружия. Впрочем, факт ядерного статуса Земли обетованной практически ни у кого сомнений не вызывает.
Острова в океане
Сложно сказать, почему именно Маршалловы Острова стали инициатором дела против ядерных монстров. Возможно, потому, что именно на этих клочках суши США когда-то произвели без малого семь десятков испытательных взрывов. Но также не исключено, что островная республика была конфиденциально назначена представителем чьих-то государственных или неправительственных интересов…
Центральным аргументом заявителя стала ссылка на статью VI ДНЯО, которая гласит: "Каждый Участник настоящего Договора обязуется в духе доброй воли вести переговоры об эффективных мерах по прекращению гонки ядерных вооружений в ближайшем будущем и ядерному разоружению, а также о договоре о всеобщем и полном разоружении под строгим и эффективным международным контролем". Но поскольку ни Индия, ни Пакистан не являются сторонами ДНЯО, а Северная Корея, которая то заявляет о своем выходе из договора, то замораживает процедуру выхода, чтобы вскоре вновь объявить о прекращении исполнения обязательств, жалобщик дополнил свое заявление утверждением о том, что статья VI стала уже общеобязательной обычно-правовой нормой, живущей собственной жизнью помимо ДНЯО. В последней части аргумента Республика Маршалловы Острова скорее всего опиралась на позицию по данному вопросу, когда-то заявленную алжирским юристом Мохаммедом Беджауи в бытность его председателем Международного суда. Не исключено, что именно поэтому 86-летнего правоведа с мировым именем и попросили занять место временного судьи для участия в разбирательстве дела против ядерных держав.
Здесь надо отметить одну особенность. Дело в том, что рассмотрение межгосударственных споров Международным судом заключается в том, что государства, участвующие в процессе, могут сделать заявления о безусловном признании его юрисдикции. Но могут этого и не делать, и тогда они становятся не ответчиками, а стороной спора. И то только в том случае, если специально заявят о готовности участвовать в конкретном деле. В силу этой юридической тонкости из девяти потенциальных ответчиков на слушания явились только трое - Индия, Пакистан и Соединенное Королевство, в разное время сделавшие общие заявления о признании юрисдикции Международного суда. В отношении остальных потенциальных ответчиков суд изначально сделал оговорку: не будет заявлений о признании юрисдикции по данному делу - не будет и дела.
И вот что примечательно. Несмотря на все правовые нюансы, Международный суд не обнаружил существования спора и вынес по каждому из трех дел схожие заключения - об отсутствии у него юрисдикции и о невозможности рассмотрения их по существу. О споре можно было бы говорить в том случае, если бы Маршалловы Острова бросили вызов какому-нибудь конкретному ответчику, обвинив его в неисполнении обязательств по международному праву, и тем самым вынудили бы его публично оправдываться. Но в том-то и дело, что аргументы Республики Маршалловы Острова к ядерным государствам, которые можно было бы заподозрить в несоблюдении ДНЯО, по большей части были абстрактными. Вместо аргументов заявитель всего лишь сослался на выступления своих представителей на различных международных форумах о необходимости активизации переговоров о ядерном разоружении.
Тем не менее, хотя процесс и закончился, по сути, ничем, большинство судей все-таки заявили о желательности и своевременности обоснования судом современного отношения международного права к ядерному оружию и его распространению. Например, бывший председатель Международного суда словак Петер Томка выразил сожаление в связи с тем, что отсутствие в зале заседаний представителей всех девяти государств, обладающих ядерным оружием, не позволило рассмотреть проблему во всех ее аспектах и нюансах. Кстати, судья из России и судья из Соединенного Королевства Кристофер Гринвуд (юрист с мировым именем, заслуживший признание своими исследованиями в области международного мира, безопасности и гуманитарного права) вообще предпочли отмолчаться в отличие от своих коллег из США, Китая и Индии.
Не запрещено - значит разрешено
Ядерное оружие уже не первый раз попадает на юридическое острие. Еще 20 лет назад Международный суд по просьбе Генеральной Ассамблеи ООН вынес консультативное заключение о соответствии международному праву угрозы ядерным оружием или угрозы его применения. Понятно, что юридической силы никакая консультация не имеет. Но даже в такой ситуации, никого ни к чему не обязывающей, судьи Международного суда заняли уклончивую позицию. Было заявлено, что в международном праве нет ни разрешения, ни "всеобъемлющего и всеобщего запрещения" угрозы применить или реального применения ядерного оружия.
Ситуация с правовой точки зрения парадоксальная. С одной стороны, ядерное оружие не назовешь гуманным средством вооруженной борьбы, с другой - запрета на его применение де-юре не существует… Теоретически законным средством вооруженной борьбы ядерное оружие могло бы стать, если бы, скажем, удалось добиться юридического признания его соответствия требованиям международного гуманитарного права. Но для этого среди прочих проблем необходимо четко обозначить различие между воюющими и невоюющими государствами, разобраться с тем, что понимать под "излишними разрушениями и чрезмерными страданиями", найти критерии оценки пропорциональности применяемых средств поражения и законных целей войны. Но поскольку обеспечить соответствие применения оружия массового уничтожения этим требованиям не представляется возможным, Международный суд в Гааге предпочел нейтральную формулировку: "Угроза ядерным оружием или его применение в целом противоречили бы нормам международного права, применимым в период вооруженного конфликта".
Заседавший в то время в Международном суде российский профессор Владлен Верещетин образно заметил, что "строительство прочного здания полного запрещения применения ядерного оружия еще не завершено… не из-за нехватки строительных материалов, а скорее из-за нежелания и возражений со стороны значительного числа строителей этого здания. Именно сами государства, а не суд с его ограниченными строительными возможностями, должны взять на себя бремя завершения строительства".
В итоге судьи с перевесом всего в один голос (это был голос самого председателя) пришли к заключению: "Суд не может сделать окончательный вывод о том, будут ли угроза ядерным оружием или его применение законными или незаконными в чрезвычайном случае самообороны, когда под угрозу поставлено само дальнейшее существование государства".
Имели в виду это решение Международного суда разработчики Военной доктрины 2000 года или нет, но именно в этом документе Россия провозгласила свое право на ядерный удар "в ответ на крупномасштабную агрессию с применением обычного оружия в критических для национальной безопасности ситуациях". Тем самым был окончательно оформлен отказ от одностороннего обязательства о неприменении первым ядерного оружия, принятого СССР в 1982 году и подтвержденного Российской Федерацией в декабре 1991 года. В последующих изданиях Военной доктрины - 2010-го и 2014 годов - текст был несколько изменен, и речь шла уже об "агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства".
Но как знать?.. Может быть, теперь, по мере восстановления былого могущества обычных средств вооруженной борьбы и их дальнейшей модернизации, Москве следовало бы изучить целесообразность возврата к декларации о неприменении нашим государством первым ядерного оружия? Это стало бы демонстрацией уверенности в собственных возможностях и одновременно жестом доброй воли, подкрепляющим уже данные Россией, наряду с остальными постоянными членами Совета Безопасности ООН, гарантии неядерным государствам, что в отношении них ядерное оружие не будет применено ни при каких обстоятельствах.
Но реальность такова, что ядерное оружие международным правом не запрещено. И безъядерный мир, о котором в запальчивости раннего президентства говорил Барак Обама, да и многие политики до него, в лучшем случае остается делом неопределенно удаленного будущего.
Более того. Хотя договор о нераспространении ядерного оружия и внес значительный вклад в поддержание международной безопасности, он не смог предотвратить появление этого оружия у других государств, которые не входят в Ядерный клуб. Добровольный отказ ЮАР от арсенала относительно простых ядерных боезарядов и его ликвидация под наблюдением иностранных инспекторов - исключение, к тому же не означающее полную утрату научно-технического опыта их производства. А расправа над ливийским лидером Муаммаром Каддафи, под посулами и угрозами отказавшимся от ядерной программы, едва ли побудит Ким Чен Ына избавиться от своего атомного багажа, скорее наоборот.
Даже спустя 20 лет так и не вступил в силу договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, и будущее его по сей день так и не определено. Дело в усложненном порядке введения его в действие, а для этого требуется ратификация, чего так и не сделали целый ряд стран, включая США, Китай, Израиль, а также Индию, Пакистан и КНДР, которые вовсе его не подписали. Между тем значительная часть поверхности земли уже регулируется режимом безъядерных зон, однако и в нем есть прорехи. Например, США подписали, но не ратифицировали протокол к Семипалатинскому договору о безъядерной зоне в Центральной Азии, тем самым не предоставив никаких безъядерных гарантий государствам региона, входящим в эту зону.
Понятно, что ядерное оружие - это реальность, с которой приходится считаться. И задача заключается в том, чтобы сужать сферу его влияния на государства и регионы, на международную обстановку путем укрепления действующих правовых режимов и введения в действие новых, подкрепления их мерами доверия, пусть даже и не облеченными в строгую юридическую форму.
Бахтияр Раисович Тузмухамедов - профессор международного права
