Политика «свершившегося факта» в Китайском море, крупные военные учения в Крыму и Польше, развертывание системы ПРО в Восточной Европе: так ядерные державы демонстрируют свою силу. В правящих кругах Москвы, Пекина и Вашингтона ястребы снова берут инициативу в свои руки. Размещая четыре батальона вблизи российской границы, НАТО усиливает растущее напряжение, в то время как западные стратеги уже не исключают возможность открытых военных действий.
В то время как президентская гонка в США в полном разгаре, а европейские чиновники анализируют последствия Брексита, публичные дискуссии о безопасности сконцентрированы на борьбе с международным терроризмом. Однако если эта тема заполняет политическое и медийное пространство, то для генералов, адмиралов и министров обороны она остается на втором плане. Их внимание привлекают не небольшие конфликты, а так называемые «открытые войны»: крупные столкновения с ядерными державами, такими как Россия и Китай. Западные военачальники опять планируют столкновения подобного рода, как и в разгар «холодной войны».
Такое развитие событий, игнорируемое СМИ, влечет за собой тяжелые последствия, в первую очередь рост напряженности между Россией и Западом, когда каждая из сторон не спускает глаз с другой в ожидании нападения. Еще большее беспокойство вызывает не только то, что некоторые политические лидеры считают войну возможной, но и то, что она может разгореться с минуты на минуту — такая оценка событий в истории уже приводила к применению военной силы там, где проблемы могли быть решены дипломатическим путем.
Общая атмосфера воинственности пронизывала взаимоотношения и речи западных военачальников на различных встречах и конференциях. «Как для Брюсселя, так и для Вашингтона Россия уже давно перестала быть приоритетом в планах обороны. Но так не будет в будущем», — сообщается в отчете, который представил разные мнения, озвученные на конференции американского Национального института стратегических исследований (Institute for National Strategic Studies, INSS). После российских интервенций в Крыму и на востоке Украины многие эксперты «теперь могут наблюдать постепенный переход к войне… Вот почему они считают, что нужно сконцентрировать свое внимание на вероятности военной конфронтации с Москвой».
Предполагаемый конфликт может развернуться на восточном фронте НАТО, включая Польшу и страны Балтии, с применением высокотехнологичного (неядерного) оружия. Однако он может распространиться и на Скандинавию, и вокруг Черного моря, а также привести к применению ядерного оружия. Американские и европейские военачальники считают целесообразным укрепить военный потенциал во всех регионах и хотят использовать возможность размещения ядерного вооружения НАТО. В одном из пунктов доклада НАТО предусматривается, например, наращивание количества самолетов, способных нести ядерное оружие, для проведения учений с целью предотвращения прорыва Москвы на восточном фронте и демонстрации возможности нанесения ядерного удара.
Совсем недавно такой сценарий заинтересовал бы только военные академии и группы стратегического анализа. Но теперь все иначе. При утверждении нового бюджета обороны США, были учтены решения, принятые на саммите НАТО 8-9 июля 2016 года и заявление Лондона о намерении модернизировать программу ядерных ракет Trident.
Министр обороны США Г-н Эштон Картер (Ashton Carter) признает, что новый военный бюджет его страны «отражает принципиальную смену ориентиров». В последние годы США отдавали приоритет «широкомасштабным антиповстанческим операциям», теперь же необходимо готовиться к «возвращению соперничества между большими державами», не исключая возможности возникновения открытого конфликта с «главным врагом», таким как Россия или Китай. Две эти страны являются их «основными противниками», по оценке Картера, так как они обладают современным оружием, способным нейтрализовать некоторые из преимуществ США. «Мы должны иметь (и показать, что мы имеем) способность наносить невосполнимый урон хорошо вооруженному противнику с тем, чтобы удержать его от провокационных действий или заставить его горько сожалеть о них».
Эта цель требует укрепления американских сил перед гипотетическим ударом России по восточноевропейским позициям НАТО. В рамках Инициативы по обеспечению европейской безопасности Пентагон предусматривает в 2017 года выделение 3,4 миллиардов долларов на размещение в Европе дополнительной танковой бригады, чтобы иметь преимущество в одну такую бригаду при базировании вооружений. В более отдаленных сроках увеличение расходов на высокотехнологичное неядерное оружие будет также необходимо для победы над «крупным врагом»: новейшие боевые самолеты, корабли, подводные лодки. В завершение Картер выразил желание «инвестировать в модернизацию системы ядерного устрашения».
Еще одно напоминание о холодной войне содержится в коммюнике глав государства и правительства по поводу последнего саммита НАТО, состоявшегося в Варшаве в июле этого года. Поскольку события вокруг Брексита были еще достаточно свежи в памяти, в этом тексте выражается беспокойство исключительно по поводу Москвы: «Последние действия России снизили уровень стабильности и безопасности, увеличив непредсказуемость и изменив атмосферу безопасности». Таким образом, НАТО объявляет о своей «открытости к диалогу», подтверждая приостановку «любого мирного и военного сотрудничества» и укрепления своих «позиций устрашения и обороны, включая увеличение присутствия в восточной части Альянса».
Размещение четырех батальонов в Польше и странах Балтии примечательно еще и с той точки зрения, что речь идет о первом размещении международных сил НАТО на территории бывшего Советского Союза на основе ротации. США, Великобритания, Канада и Германия поочередно будут брать на себя командование. Это передвижение войск способствует возникновению риска «перегрева», когда небольшое столкновение с российскими силами может привести к полномасштабным военным действиям с применением ядерного оружия.
Спустя десять дней после саммита НАТО г-жа Тереза Мэй (Theresa May), новый премьер-министр Великобритании, получила одобрение парламента на сохранение и развитие ядерной программы Trident. Утверждая, что «ядерная угроза не исчезла, а напротив — усилилась», она предложила выделить 41 миллиард фунтов стерлингов (47 миллиардов евро) на поддержку и модернизацию британского флота атомных подводных лодок.
Объясняя подготовку к крупномасштабному конфликту, американские и европейские аналитики все чаще вспоминают о российской агрессии на Украине и экспансионизме Пекина в Южно-Китайском море. Восточные маневры представляются в таком случае неизбежным злом, элементарной реакцией на провокации другой стороны. Однако такое объяснение не является ни достаточным, ни убедительным. В действительности, военные опасаются скорее, что ослабление стратегического преимущества приведет к мировым потрясениям и последующему военному и геополитическому перевесу в пользу других государств. В эту новую эпоху «соперничества крупных держав», возвращаясь к терминологии Картера, американская ударная сила представляется не столь угрожающей, как раньше, в то время как силы противников продолжают только расти.
Таким образом, поскольку речь идет о маневрах Москвы в Крыму и на востоке Украины, западные аналитики не забывают о незаконности российской интервенции. Однако их вполне обоснованное волнение объясняется эффективностью военных инвестиций Владимира Путина. Наблюдатели со стороны НАТО внимательно проанализировали российскую военную технику, применявшуюся во время войны в Чечне (1999-2000) и в Грузии (2008): действующие в Крыму и в Сирии силы по сравнению с ними представляются гораздо лучше экипированными и подготовленными. В докладе Института исследования национальной безопасности отмечается, что по сравнению с прошлым «Россия проделала гигантские шаги в развитии своей способности эффективного использования силы».
Таким же образом, трансформируя рифы и коралловые острова в Южно-Китайском море в места размещения важных установок, Пекин вызвал удивление и беспокойство США, давно считавших эту область «американским озером». Для Запада растущая мощь китайской армии является шоком. Безусловно, Вашингтон пользуется в регионе преимуществом на море и в воздухе, но решительность китайских маневров позволяет предположить, что Пекин стал таким противником, которого нельзя сбрасывать со счетов. Военные видят выход лишь в сохранении значительного преимущества, чтобы не давать будущим потенциальным соперникам вредить американским интересам. Отсюда постоянные угрозы крупного конфликта, объясняющие дополнительные расходы на сверхсовременное вооружение, требующее «мощного врага». Из 583 миллиардов долларов оборонного бюджета США, о которых сообщил Картер в феврале, 71,4 миллиарда долларов (63 миллиарда евро) пойдут на исследование и разработку такого вооружения (для сравнения, весь военный бюджет Франции составил 32 миллиарда евро в 2016 году). Картер поясняет: «Мы должны это сделать, чтобы упредить угрозу, в то время как другие страны пытаются достичь тех преимуществ, которыми мы пользовались в течение десятилетий, например в вооружении с высокоточной системой наведения, в технологиях малозаметности, кибернетике и космических разработках».
Баснословные суммы будут также потрачены на приобретение высокоточного оборудования, которое превзойдет российские и китайские системы обороны и усилит возможности американцев в потенциально конфликтных зонах, например, в Балтийском море и в Тихом океане. Так, в течение ближайших пяти лет 12 миллиардов долларов будут потрачены на бомбардировщик дальнего действия B-21, бомбардировщик-невидимку, способный перевозить термоядерное оружие и противостоять российским ВВС. Пентагон собирается также приобрести дополнительные субмарины (класса Вирджиния) и тяжелые истребители (Берк), чтобы оказывать сопротивление продвижению Китая в западной части Тихого океана. Пентагон начал применять свой сверхсовременный противоракетный комплекс Thaad в Южной Корее. Официально речь идет о противостоянии с Северной Кореей, но, вероятно, учитывается возможность угрозы со стороны Китая.
Крайне невысока вероятность, что будущий президент США, вне зависимости от того, займет ли этот пост Хиллари Клинтон или Дональд Трамп, откажется от приготовления к конфликту с Китаем или Россией. Г-жа Клинтон уже получила поддержку большого количества неоконсерваторов, которые считают, что она более достойна доверия, чем ее соперник от республиканцев, и занимает более воинственную позицию, чем Барак Обама. Трамп уже неоднократно заявлял о намерении реорганизовать «исчерпавшуюся» военную мощь страны, призвав в советники по вопросам внешней политики старых генералов. Тем не менее, он сосредоточился в своих заявлениях на борьбе с террористической организацией «Исламское государство» (запрещена на территории РФ — прим.ред.) и выразил сомнения о необходимости сохранения «изжившего себя» НАТО. 31 июля, выступая на канале ABC, он заявил: «Если наша страна найдет взаимопонимание с Россией, это пойдет ей только на благо». Однако он также выразил опасения в связи со «строительством в Китайском море крепости», настаивая на необходимости инвестиций в новые системы вооружения (о чем не говорили ни Клинтон, ни Обама), после того как он станет президентом.
Устрашение и военные последствия в чувствительных зонах восточной Европы и Южно-Китайского моря могут стать новой нормой, влекущей за собой риск нежелательной эскалации. Москва и Пекин не остаются в долгу перед Вашингтоном:они также объявили, что собираются разворачивать в этих регионах дополнительные силы и проводить там учения. Западный подход к такому типу масштабных конфликтов подразумевает также наличие значительного количества сторонников в России и Китае. Проблема, таким образом, не сводится исключительно к противостоянию Востока и Запада: о вероятности открытой войны между крупными державами задумывается все большее количество людей, руководство стран готовится к такому развитию событий.
Мишель Клэр (Michael Klare)
