Персона Aкадемик Игорь Спасский - о том, надо ли поднимать затонувшие субмарины
Из тысячи "потаенных судов", созданных в России за 110 лет подводного кораблестроения, как минимум, 840 построено по проектам КБ "Рубин". И 260 из них связаны с именем академика Игоря Спасского.
Его жизнь - как инженера, ученого, руководителя большого конструкторского бюро - неразрывна с городом на Неве, где он теперь Почетный гражданин. Но родился Игорь Спасский совсем не в Петербурге, а в подмосковном Ногинске - 2 августа 1926 года, когда сам этот город именовался Богородск. Много лет спустя академик Владимир Фортов, нынешний президент РАН, с удивлением обнаружит, что и он сам, и будущий конструктор атомных субмарин появились на свет в одном и том же Глуховском роддоме. Только с разницей в двадцать лет.
Из Богородска в 1928 году семья Спасских, где росли два сына и дочь, переехала на станцию Кучино - это 20 км от Москвы. В начале 30-х, когда Игорю едва исполнилось шесть лет, отец перевез их в Москву - поселились на улице Кирпичной в районе Измайлово. Здесь же Преображенское, Семеновское, Лефортово. Места, в которых рос и мужал создатель Российской империи и ее военно-морского флота Петр Великий.
Как теперь понимаешь, случайных совпадений не бывает. А сам академик Спасский сказал об этом так: "На формирование человека в детстве, когда закладывается характер, влияет огромное количество факторов. Но главное - не в том, где ты родился, а в каких условиях рос, как тебя воспитывали родители, как на тебя влияла среда обитания. На Кирпичной улице такой средой обитания для нас были семья, двор, улица и школа…Мы тогда жили во дворе в его классическом исполнении".
Игорь Спасский всегда настаивал: нужно просчитывать перспективу. Благодаря этому сегодня строятся корабли четвертого поколения и ведется работа над следующим этапом. Фото: из личного архива
Именно оттуда, с Кирпичной улицы, выпускник седьмого класса школы №445 Сталинского района Игорь Спасский отвез документы в только что созданную и единственную в Москве Специальную военно-морскую школу Наркомпроса РСФСР. Внизу на его заявлении была сделана приписка: "К просьбе сына присоединяемся. Дмитрий Спасский, Клавдия Спасская, 1/VI-41 г." . А сверху, после тщательных проверок, медкомиссии и конкурса оценок появилась резолюция "Зачислен. 20/VI-41г.".
За два дня до начала войны. Эту школу, несмотря на все потери и перипетии военного лихолетья, Игорь закончил. И стал курсантом Высшего военно-морского инженерного училища им. Дзержинского, которое находилось в эвакуации в Баку. В июле 44-го вернулись в Ленинград.
А потом, уже после Победы, первые практики на боевых кораблях. После третьего курса Игорь Спасский стажировался на крейсере "Адмирал Макаров". Летом 49-го, уже став офицером, получил назначение на крейсер "Фрунзе" Черноморского флота. Там, будучи вахтенным дежурным, он впервые встретит адмирала Горшкова и будет докладывать ему обстановку.
Служба на корабле для инженера-лейтенанта Спасского оказалась недолгой. В самом начале 50-го его приказом вызвали сначала в Москву, в отдел кадров морского наркомата, а оттуда, в составе специально отобранной группы недавних выпускников, откомандирован в Ленинград для работы в конструкторском бюро СКБ-143. В то самое, которое после нескольких реорганизаций стало нынешним ЦКБ МТ "Рубин".
Прямая речь
Игорь Вильнит, генеральный директор - генеральный конструктор ЦКБ МТ "РУБИН":
- Я пришел на работу в ЦКБ "Рубин" в 1979 году, когда Игорь Дмитриевич уже был руководителем предприятия. Еще до того, как я стал непосредственно с ним взаимодействовать, мое личное впечатление о Спасском как директоре было как о выдающемся, крайне целеустремленном и крайне эффективном руководителе. Это было не только моим, но и общим ощущением в бюро, совершенно искренним.
Первое мое рабочее взаимодействие с Игорем Дмитриевичем было связано не с проектированием подводных лодок, а с гражданской тематикой. Платформа "Приразломная" и скоростной поезд "Сокол". Я работал над проектированием кузова "Сокола" и однажды пришел с коллегами на доклад к Игорю Дмитриевичу. Стал рассказывать, насколько наше техническое предложение будет лучше иностранных аналогов. Директор внимательно слушал, а потом спросил: сколько времени займет запуск этой технологии в производство? Он имел в виду, что промышленность не была готова, надо было бы новое производство создавать под наши предложения. Вы, говорит, поняли мой вопрос? Чтобы завтра принесли то же самое, но сделанное из комплектующих, которые сегодня выпускаются в России. То есть Игорь Дмитриевич всегда видел суть задачи и единственно возможные пути ее решения. Не было ни одного документа, который бы Игорь Дмитриевич просто так, машинально, подмахнул. Он всегда вникал в глубину процесса и требовал всесторонних обоснований, прежде чем наше бюро предлагало какой-либо проект заказчику.
Он жесткий руководитель. Если приносишь ему проект, проект должен быть детально просчитан и обоснован до мелочей. Игорь Дмитриевич всегда настаивал, чтобы мы просчитывали перспективу и постоянно были в курсе лучших российских и зарубежных конструкторских достижений. Благодаря этому сегодня строятся корабли четвертого поколения и ведется работа над следующим этапом.
 |
| Утилизация подлодки «Курск» |
| Источник: newsera.ru |
Когда погиб "Курск" и "Рубину" была поставлена задача в кратчайшие сроки поднять корабль, я занимался техническими средствами подъема, обеспечением, корпусными проблемами. Основной задачей было минимизировать средства подъема и, соответственно, стоимости работ. И вот в финальный момент, когда директору был представлен документ с обозначением количества точек подъема, Игорь Дмитриевич предложил некую корректировку. Мне она показалась рискованной, я возразил, естественно, с обоснованиями. Но Спасский принял свое решение. Однако через некоторое время Игорь Дмитриевич сам позвонил мне по телефону: "Знаешь, ты меня убедил, оставляй, как есть". Впоследствии я не раз убеждался, что Игорь Дмитриевич готов быстро изменить свою позицию ради правильного решения, если видел, что другая точка зрения обоснована.
В 90-е годы благодаря Игорю Дмитриевичу "Рубин" стал работать над гражданской тематикой. Это значит, что он нас заставил более широко думать. Да, подлодка - это очень сложное техническое средство, но умение решать разные задачи как в военном, так и в гражданском сегменте позволяет привнести что-то новое, нетрадиционное в оба эти сегмента. Именно это понимание и военной, и гражданской тематики дает возможность "Рубину" оставаться на передовых рубежах во многих областях.
Как это было
К-278: поднять нельзя оставить
С Игорем Дмитриевичем Спасским мы познакомились четверть века назад, когда в Норвежском море погибла единственная в своем роде глубоководная АПЛ "Комсомолец". Она была спроектирована в конструкторском бюро "Рубин", которым руководил академик Спасский, и там же, в "Рубине", готовились варианты ее подъема. Но такой проект, увы, не был реализован в своем первоначальном замысле. Что этому помешало и почему, в откровенной беседе рассказал сам Игорь Дмитриевич, который держал под личным контролем работы своего КБ в этом направлении. Тема, конечно, не юбилейная, но во всех отношениях важная и не ушедшая с повестки дня.
 |
| АПЛ К-278 «Комсомолец» , 1 января 1986 года |
| Источник: wikipedia.org |
В декабре 89-го специальным решением правительства "Рубину" были даны права головной организации по судоподъему. Срок прошел немалый. Тогда номером один был "Комсомолец" - а теперь?
Игорь Спасский: Когда заключалось соглашение о подъеме с голландским консорциумом, специально организованным под этот проект, мы исходили из того, что подводная лодка абсолютно цела. Но экспедиции 1991-го и особенно 1992 года на судне Академии наук "Мстислав Келдыш", детальное обследование затонувшего корабля с использованием глубоководных обитаемых аппаратов "Мир", фото- и телесъемки показали, что в прочном корпусе есть серьезные разрушения. Трещины и деформации в носовой части идут от первого до третьего отсека. Скорее всего, это результат взрыва газов аккумуляторной ямы, которая была разрушена после погружения, и, видимо, детонации одного или двух боезарядов обычных торпед, лежащих на стеллаже. Взрыв создал ударную волну высокой интенсивности, которая не только повредила прочный корпус, но и сорвала крепление многих механизмов. В частности, в ограждении рубки был обнаружен показательный факт: тумба репитера компаса стоит вроде бы на штатном месте, но болты крепления - как ножом срезаны. Это подтверждает, что вдоль прочного корпуса прошла ударная волна короткого импульса, но очень высокой энергии...
Мне доводилось слышать и другие версии о происхождении этих разрушений...
Игорь Спасский: Нам тоже задают вопросы: откуда они взялись? Ведь их не обнаружили сразу после аварии, когда "Миры" в первый раз обследовали погибшую лодку. Высказывают догадки: может быть, это кто-то потом, сознательно, чтоб замести следы. Даже пытаются определить, КТО... Я на сто процентов исключаю такую возможность - уж больно операция технически сложна.
А почему, собственно? Предположим, кто-то из наших соперников овладел методом неконтактного подрыва боеприпасов да и решил проверить его на одной из торпед "Комсомольца"...
Игорь Спасский: Предварительно подложив туда взрывчатки?
Зачем? Вся штука в том, чтобы инициировать взрыв, скажем, на лодке противника, не проникая на ее борт, а дистанционно...
Игорь Спасский: Ну, знаете... Если вашей логике следовать, надо было с ядерной торпеды начинать. Но кто, какие силы в этом заинтересованы? Я их не нахожу. И абсолютно исключаю какие-либо подозрения на этот счет.
Сообщалось, что операторам "Мира" во время одного из погружений удалось обнаружить и поднять часы, находившиеся с внешней стороны лодки. Откуда они там взялись?
Игорь Спасский: Думаю, это прямое следствие газового взрыва: в верхней части первого отсека вырван огромный кусок прочного корпуса.
Я бы на дне не оставлял ни одну подводную лодку, независимо от того, изрыгает она грязь или не изрыгает
Удивительно, что этого не обнаружили при погружениях еще в 1989 году. Новые сведения резко меняют общую ситуацию?
Игорь Спасский: Да. Мы вынуждены были пересмотреть исходные данные и признать, что первоначальный вариант подъема не годится. Собственно подъемное устройство, предложенное голландцами, не предусматривало захватов по всему "телу" лодки, они концентрировались в ее средней части, а реальное состояние прочного корпуса, как выяснилось, требует при подъеме наибольшей страховки носовых отсеков, в первую очередь - торпедного. Иначе при подъеме поврежденная носовая оконечность под собственным весом может отломиться. Мы, разумеется, взяли крайний случай - да и обязаны были это сделать, как иначе? Сразу потребовалась корректировка проекта, с тем, чтобы захваты распределить по всему корпусу и поднимать лодку как в люльке. Это резко увеличило общий вес погружаемой конструкции, потребовало более мощных плавкранов и так далее.
Технически такой проект реализуем?
Игорь Спасский: В принципе, да. Но стоимость его резко возрастает.
А как ведут себя реактор и ядерные торпеды? Их состояние дает вам время на выбор вариантов?
Игорь Спасский: Радиационная обстановка в районе "Комсомольца" сегодня довольно хорошо изучена, существует и прогноз ее изменения в ближайшие годы. Должен сказать, что к этой работе была привлечена солидная наука. Военные работали рука об руку с гражданскими специалистами. Интегральная оценка сводится к следующему. Состояние реактора серьезных опасений сегодня не вызывает, выход радиоактивности из него зафиксирован только на уровне микродоз, и со временем этот процесс не должен ускориться. Напротив, как показывают наблюдения, отверстия, через которые происходит утечка цезия-137, начинают обрастать микроорганизмами, что естественно в морской среде. Кроме того, в этом месте моря и на этой глубине довольно сильное течение - все моментально перемешивается.
Смешать или разбавить - это ничего не меняет по сути. Так... местное обезболивающее.
Игорь Спасский: Не спорю. Но если говорить в сравнении, гораздо большую опасность представляют сегодня две торпеды с ядерными зарядами, содержащими плутоний. Пока еще коррозионные процессы не дошли до самого, как говорится, ядра. Но развиваются они очень бурно - и внутри торпедных аппаратов, и собственно на торпедах, которые сделаны преимущественно из алюминиевых сплавов. А кругом ведь титан! Поэтому идет активная электрохимическая реакция. Два верхних аппарата, где находятся торпеды с ядерными зарядами, приоткрыты.
Это видно на фотоснимке...
Игорь Спасский: Еще нагляднее - на видеопленке, которую удалось получить. У других торпедных аппаратов крышки распахнуты или вовсе сорваны (вероятно, под действием взрыва), но они нас меньше беспокоят... Одним словом, среда в которой находится спецбоезапас, соединена с забортным пространством. По общей оценке, года через два начнется разрушение оболочки, в которой находится плутоний.
Чем это грозит?
Игорь Спасский: Плутоний не растворяется в морской воде. И если начнется его выход, он будет осаждаться на сравнительно небольшом участке морского дна. Считалось, что в этом месте нет ни рыбы, ни планктона, однако наши съемки показали: есть. Больше 20 представителей морской фауны - рыб, моллюсков, рачков - насчитали ихтиологи. Поэтому какая-то часть микрочастиц плутония будет переноситься и в верхние слои моря, и в прибрежные воды. В сравнении с сотнями килограммов плутония, осевшего в океане после ядерных взрывов, это, конечно, мизерные величины, но не считаться с ними нельзя.
Уже хотя бы потому, что это район активного рыболовства...
Игорь Спасский: Вы правы. И больше всего обеспокоены рыбопромышленники в Норвегии. Их конкуренты на европейском рынке сознательно стали распространять слухи, что рыба из Норвежского моря "заражена радиацией", ее не следует покупать. Это могло серьезно ударить по экономическим интересам наших соседей.
Поэтому правительство Норвегии стало требовать от руководства СССР, а затем и от российских властей ответа: что собираетесь делать с "Комсомольцем"? Первоначально существовал план подъема. А теперь?
Игорь Спасский: От подъема как кардинального решения проблемы мы не отказались. Я бы на дне такие вещи вообще не оставлял. Ни одну подводную лодку, независимо от того, изрыгает она грязь или не изрыгает. Но это, видимо, перспектива завтрашнего дня. А пока мы выступили с предложением решить проблему носовой части, где находятся ядерные заряды. Обсуждали это очень подробно и с норвежцами, и партнерами из Голландии.
Голландцы по-прежнему ваши партнеры? Но ведь их проект подъема не был реализован, и они, вероятно, понесли большие издержки?
Игорь Спасский: Почему же? За проектную часть мы рассчитались с ними сполна, а до железа дело не дошло...
Велика ли сумма неустойки?
Игорь Спасский: По контракту мы заплатили им где-то шесть-семь миллионов долларов.
А весь проект подъема как оценивался?
Игорь Спасский: Весь проект тянул примерно на 220 миллионов долларов. Но от него, повторяю, мы вынуждены отказаться. Вместо этого рассматривалось предложение отрезать часть корпуса вместе с торпедами и поднять. Определено и место безопасного "хирургического расчленения" - по приборному отсеку торпед. Сами торпедные аппараты предварительно должны быть загерметизированы. Операция эта - сверхсложная: на большой глубине, роботами, дистанционно... Предполагается там же, под водой, упаковать отрезанные торпедные аппараты с головными частями торпед в специальные контейнеры и только после этого поднимать на поверхность для последующей отправки на утилизацию или захоронение.
Был и еще вариант?
Игорь Спасский: Да. Он тоже не легкий, но он все-таки проще в реализации. На носовую оконечность подводной лодки предлагали опустить защитный кожух и с его помощью, не поднимая ничего на поверхность, предотвратить опасность радиоактивного загрязнения.
Саркофаг под водой?
Игорь Спасский: Не совсем саркофаг, но похоже. Укрыть нужно было только носовые отсеки - до ограждения рубки. Это довольно объемная конструкция, и ее непросто будет опустить в нужную точку - и вес соответствующий, и парусность. Но голландцы нашли несколько оригинальных решений. В свободное пространство между кожухом и корпусом лодки, а также в разрушенный первый отсек специальными помпами будет намыт ил. Он и станет барьером на пути миграции радионуклидов...
***
Где-то в середине нашего диалога я задал академику Спасскому вопрос невпопад: "Если бы не распался Союз и в экономике сохранились директивные рычаги, лодку уже могли бы поднять?" Игорь Дмитриевич ответил уклончиво, в том смысле, что уж во всяком случае с повестки дня этот вопрос не ушел.
Увы! За два прошедших десятилетия со сцены одни ключевые фигуры ушли, появились другие. Однако место для запятой в сакраментальной фразе о судьбе погибшего корабля до сих пор не определили. Хотя слов об очистке арктических морей в последние годы сказано немало.
Александр Емельяненков
