У Соединенных Штатов есть необходимые инструменты для нейтрализации российских зон системы ограничения и воспрещения доступа и маневра (A2/AD) на европейском театре, но у них недостаточно сил и средств для уничтожения новых российских бастионов. Более того, вооруженные силы США чрезмерно полагаются на свою авиацию, считая, что она справится с этими новыми угрозами.
"У нас есть инструменты, но их явно недостаточно. А те темпы, которыми нам придется уничтожать эти очаги системы ограничения и воспрещения доступа и маневра, чтобы развернуть свои войска, будут зависеть от глубины, на которой мы сможем атаковать силы и средства данной системы, - заявил бывший командующий силами США в Европе генерал ВВС в отставке Филип Бридлав (Philip Breedlove), выступая 29 июня в Центре стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies). - Сейчас мы почти полностью зависим от ВВС и авиационных средств, при помощи которых намереваемся решать проблему A2/AD".
Но авиации может оказаться недостаточно. Бридлав полагает, что сухопутные войска США тоже должны сыграть свою роль в борьбе с российской угрозой ограничения и воспрещения доступа и маневра. "Нам нужно больше высокоточных наземных средств большой дальности и высокой живучести, - заявил генерал. - Нам нужна высокая плотность таких средств, соответствующая плотности системы ограничения и воспрещения доступа и маневра, с которой мы столкнемся".
 |
| 3 мая 2016. Генерал Филип Бридлав выступает в казарме патч в Штутгарте, Германия. |
| Источник: AFP 2016, Marijan Murat / dpa |
Однако Бридлав ничего не сказал о том, соответствуют ли силы и средства наземного базирования, о которых он вел речь, положениям Договора РСМД, который запрещает использование баллистических и крылатых ракет наземного базирования с дальностью от 500 до 5 500 километров. Возможно, Бридлав имел в виду оружие, которое соответствует требованиям договора - нечто похожее на российские комплексы "Искандер-М".
Генерал также призвал НАТО изучить возможность создания собственных наступательных сил и средств A2/AD. По его словам, российские зоны ограничения и воспрещения доступа и маневра по своему характеру изначально являются наступательными, а поэтому Соединенные Штаты должны отвечать соответствующим образом. "Создаем ли мы свою собственную систему ограничения и воспрещения доступа и маневра?- спросил Бридлав. - Это большой вопрос".
Эвелин Фаркаш (Evelyn Farkas), до недавнего времени занимавшая должность заместителя помощника министра обороны США по делам России, Украины и Евразии, сказала, что хотя Москва модернизирует свои силы (по сравнению с США), запланированные Кремлем военные инвестиции в размере 700 миллиардов долларов на 10 лет это довольно незначительная сумма. Но выделяя средства, Россия думает стратегически. "Они не занимаются сплошной модернизацией по всем направлениям, - отметила Фаркаш. - Но они действуют очень умно, наращивая потенциал в некоторых ключевых неядерных областях - крылатые ракеты, комплексы ПВО и так далее. А это создает для нас довольно серьезные проблемы".
Старший научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований по Программе международной безопасности Лиза Сойер Сэмп (Lisa Sawyer Samp) сказала, что разрыв в силах и средствах между США и Россией вполне реален, однако он существует на региональном уровне в Центральной и Восточной Европе. Москва просто не в состоянии поспеть за Вашингтоном повсюду, как это раньше делал Советский Союз. "Хочу предельно четко сказать, что российские вооруженные силы это не Голиаф, - заявила Сэмп. - Они не могут превзойти Соединенные Штаты в глобальном масштабе. Однако Россия обладает современными силами и средствами, которые в их нынешней конфигурации способны бросить серьезный вызов США и их союзникам на региональном уровне".
Сэмп отметила, что есть три ключевых области, в которых у России уже появились или начинают появляться преимущества. Одна из них это система ограничения и воспрещения доступа и маневра, вторая - совместные действия различных видов вооруженных сил и родов войск, а третья - силы и средства кибернетической и электронной войны. "Этот потенциал придется учитывать при планировании действий сухопутных войск и определении приоритетов в закупках", - сказала она.
Хотя американские и европейские руководители выражают обеспокоенность по поводу раздуваемой Россией военной истерии, Фаркаш подчеркнула, что в российской доктрине "эскалации / деэскалации" не делается упор на применение оперативно-тактического ядерного оружия. "На самом деле, все не так; речь идет о лишении противника возможности вмешиваться в ходе начавшихся или приближающихся военных действий, которые предпринимает Россия, - сказала Фаркаш. - Поэтому они могут применять кибернетические средства, могут использовать космическое пространство, могут сделать что угодно в рамках обострения ситуации до такой степени, когда Соединенные Штаты или кто-то из европейских союзников скажет: "Ладно, мы в это лезть не будем".
Тем не менее, Фаркаш признала, что "деэскалация" может включать демонстрацию или даже применение ядерного оружия. "Но я вовсе не считаю, что это обязательно будет ядерный конфликт", - сказала она.
Дейв Маджумдар - редактор National Interest, освещающий военные вопросы.