Власти Турции не перестают удивлять амбициозностью планов сразу в ряде стратегических отраслей. Одной из таковых стала бурная деятельность турецкой оборонной промышленности, рост которой в последние годы возбудил геополитические аппетиты правительства страны. Анкара поставила перед собой цель обрести самодостаточность в деле снабжения своей армии современными вооружениями и военной техникой. Сделана заявка и на завоевание ниши на мировом оружейном рынке, где конкуренция экспортёров традиционно высока.
Президент Реджеп Тайип Эрдоган на днях отметился громким заявлением о планах постройки Турцией собственного авианосца. За установкой главы Турецкой республики последовали комментарии вступившего месяц назад в премьерскую должность Бинали Йылдырыма. Оборонная промышленность Турции будет развиваться и в дальнейшем, заверил премьер-министр, которого 21 июня процитировал телеканал TRT Haber. По его словам, 60% ОПК Турции составляет отечественное производство. Под этим, по всей видимости, имелось в виду, что отныне Турция на 60% уже не зависит от иностранного элемента в производстве вооружений и военной техники. «Усиление оборонной промышленности Турции пугает врагов и радует друзей нашей страны. Турция должна быть сильной страной», — вещал глава правительства.
Складывается впечатление, что у турецкого политического истеблишмента нынче в моде словесные упражнения по поводу идущей «семимильными шагами» местной военной промышленности. Перед тем как понять, на самом ли деле это так, отметим ключевые проекты в рамках ОПК Турции, с которыми связываются планы на оружейную самодостаточность одной из сильнейших армий НАТО.
Турция не вышла из проекта «Совместного ударного истребителя» (Joint Strike Fighter, JSF, F-35 Lightning II) и сохраняет в силе свои планы по закупке у США боевых машин пятого поколения. Вместе с тем развивается проект разработки и производства национального истребителя TF-X (Turkish Fighter Experimental). Он должен соответствовать требованиям ВВС Турции к боевому самолёту следующего поколения, предназначенного для замены состоящих на вооружении истребителей F-16.
Прототип национального истребителя подготовят к 2023 году, к столетию создания Турецкой республики (1). К 2019 году на 80% должны быть готовы дизайн, электронная начинка, боевые и коммуникационные системы самолёта. Примерные сроки принятия на вооружение TF-X — начало 2030-х годов. Секретариат оборонной промышленности Турции (SSM) при Минобороны страны выбрал британскую компанию BAE Systems в качестве партнёра в рамках проекта TF-X в декабре 2015 года. BAE Systems в течение примерно четырёх лет будет оказывать помощь на этапе проектирования нового боевого самолёта.
Турция приняла решение аннулировать многолетний тендер по приобретению систем ПВО-ПРО дальнего действия. Стартовавшая в 2009 году программа T-LORAMIDS, к концу 2015-го дала во многом неожиданный результат. Армейское командование Турции и представители SSM заявили о возможности закупки имеющихся на рынке систем ПВО-ПРО в срочном порядке и начале разработки национальной системы противовоздушной обороны.
Анкара намерена принять на вооружение системы иностранного производства как временное решение. Свой шаг турецкое руководство объяснило возросшей военной угрозой, в первую очередь, в результате обострения отношений с Россией, а также в связи с ухудшением обстановки на границах с Сирией и Ираком.
На текущий момент на вооружении турецкой армии отсутствуют системы ПВО большой дальности. В сентябре 2013 года тендер T-LORAMIDS завершился победой китайской компании CPMIEC. Помимо последней, в конкурсе на разных этапах также участвовали американский консорциум Lockheed Martin/Raytheon, «Рособоронэкспорт» (концерн ПВО «Алмаз-Антей»), а также франко-итальянский консорциум Eurosam. Китайская сторона предложила минимальную стоимость среди всех претендентов — $ 3,44 млрд за системы HQ-9 (экспортное обозначение — FD-2000).
Тем не менее, в течение последующих двух лет под давлением западных стран руководство Турции неоднократно продлевало крайний срок подачи тендерных предложений. В итоге 13 ноября 2015 года было решено аннулировать тендер. Одновременно заявлено, что две турецкие компании, Aselsan и Roketsan, разработают национальную систему ПВО.
Между тем, основной проблемой является то, что такая разработка займёт длительный срок, и без привлечения технологий иностранных разработчиков вряд ли удастся обойтись, отмечают военные аналитики. По этой причине, Турции, вероятно, придётся делать выбор из двух опций, представленных Lockheed Martin/Raytheon и Eurosam. При этом, сроки поставки планируется существенно сократить, поскольку системы ПВО необходимы ВС Турции в срочном порядке. Американский консорциум выразил готовность поставить систему Patriot в течение 40 месяцев, а Eurosam заявил о возможности поставки комплексов SAMP/T через 18 месяцев. Вопрос находится в стадии обсуждений, с начала 2016 года сведения о результатах переговоров турецкой стороны с западными партнёрами не поступали.
Турция сделала заявку и на перевооружение на танки собственного производства. Турецкая компания Otokar в январе этого года объявила о завершении этапа разработки и изготовления опытного образца основного боевого танка Altay в рамках подписанного с SSM контракта. Серийное производство танка должно начаться в 2017 году. Проект реализуется в соответствии с контрактом от 2008 года при техническом содействии южнокорейской компании Hyundai Rotem.
Первый этап программы включал проектирование, доводочные испытания, сертификацию и пробеговые испытания. В рамках первого этапа Otokar изготовила четыре опытных образца танка. В эти месяцы они проходят сертификацию и приёмочные испытания, которые должны быть завершены в 2016 году. В общей сложности ВС Турции предполагают приобрести до 1000 новых «Алтаев». После завершения этапа разработки в рамках «Фазы II» программы на основании результатов конкурсного отбора SSM планирует заключить контракт на поставку ВС Турции первой партии из 250 танков.
В марте SSM под председательством уже бывшего премьер-министра Турции Ахмета Давутоглу утвердил реализацию оборонных программ на сумму $ 5,9 млрд. Около $ 4,5 млрд из этих средств будет выделено национальным подрядчикам. Среди одобренных проектов было названо, в том числе, производство средневысотного беспилотного летательного аппарата большой продолжительности полёта Anka, разработанного компанией Turkish Aerospace Industries (TAI). По словам Давутоглу, Турция больше не нуждается в иностранных ноу-хау в области производства беспилотников.
Ещё одним одобренным проектом стало производство на мощностях TAI ударных вертолётов T-129 по лицензии итало-британского консорциума AgustaWestland. В прошлом году турецкой армии было поставлено 10 вертолётов, ещё 17 машин планируется передать в текущем году.
Экс-премьер на мартовском заседании SSM сообщил, что экспорт оборонной промышленности Турции вырос на 35% в течение первых двух месяцев текущего года по сравнению с тем же периодом 2015-го. Оружейный экспорт Турции второй год подряд держится на уровне чуть выше $ 1,6 млрд (в 2014-м — $ 1,65 млрд, в 2015-м — $ 1,66 млрд). Это достаточно внушительные цифры. К 2023 году ставится цель довести объём поставок турецкого вооружения на внешние рынки до $ 25 млрд. Но до этой, а также выдвинутой Эрдоганом стратегической цели — самостоятельное производство от автоматических винтовок до военных спутников, — ближневосточному члену НАТО дистанция, пожалуй, на следующие сто лет.
Как не трудно убедиться, во всех указанных случаях так или иначе представлены иностранные разработчики и производители оружейной продукции. Турецкое правительство широко афиширует национальную составляющую своих планов по перевооружению на собственные образцы вооружений и военной техники. При этом всегда присутствует фактор прямого участия западного или даже азиатского партнёра, который обеспечивает «технологическую начинку» амбициозных оружейных проектов Анкары. У последней нет и в ближайшие десятилетия просто не предвидится своя технологическая база, которая позволила бы обойтись без помощи мировых лидеров в сфере производства продукции военного назначения. Тем более у переживающей не самые лучшие экономические времена Турции нет десятков миллиардов свободных средств в долларовом эквиваленте для реализации финансово сверхзатратных и технологически ёмких оружейных проектов.
Разрыв между громкими заявлениями турецких лидеров и реальным положением дел можно проследить на примере тех же словесных упражнений Эрдогана по поводу постройки Турцией авианосца. Стоимость самого скромного по своим боевым характеристикам авианесущего крейсера по ценам сегодняшнего дня — никак не меньше $ 5 млрд. Если замахиваться на самые продвинутые образцы, как это сделали американцы с их авианосцем Jerald R. Ford, то затраты увеличиваются в разы. Весь военный бюджет Турции на 2016 год — $ 21,2 млрд. Получается, один только проект создания турецкого авианосца потребует привлечения значительной части общих финансовых средств, выделяемых на оборону страны.
В одиночку осилить столь масштабный проект Турция не в состоянии. При всей иррациональности тамошнего руководства, оно всё же не потеряло связь с реальностью настолько, чтобы не понимать элементарные вещи. Ставка делается на возвращение к себе внимания США и других партнёров по НАТО, утерянное за годы «блестящего» правления Эрдогана. Расклад по версии «надменного османа» весьма прост. Перевооружение Турции, сохранение боеспособности её армии являются слагаемыми устойчивости турецкой государственности. В распаде 78-миллионной страны меньше всего заинтересованы именно в Североатлантическом альянсе. Посему, турецкие власти приглашают западных партнёров к освоению перспективного оружейного рынка страны, что, в конечном итоге, должно сохранить Турцию в лоне «евроатлантической традиции». А в качестве декорации, большей частью для внутриполитических целей, Эрдоган и компания демонстрируют «самодостаточность» Турции в той сфере, где таковой у неё по определению быть не может.
Велики амбиции Анкары и в сфере энергетики. Настолько велики, что к знаменательному 2023 году Турция планирует обеспечивать себя полностью даже нефтью и газом.
Сегодня страна зависима от импорта на 90% и «гигантские» месторождения в Черном море, которые ищут турецкие геологи, должны кардинально изменить ситуацию. Что, впрочем, вряд ли осуществимо до 2023 года.
За последнее десятилетие Турция действительно инвестировала с западными компаниями миллиарды долларов в разведку, но ничего так и не нашла. С 2006 года на пяти морских блоках страны пробурили семь разведочных скважин общей стоимостью более $ 1 млрд. Инвесторами выступили государственная Турецкая нефтяная корпорация, бразильская Petrobras, британская BP, американские Chevron и ExxonMobil, нидерландско-британская Shell. Результат, однако, разочаровал. В каждом случае получались «сухие» скважины. Плюс крайнее разочарование инвесторов, из которых в турецком секторе Черного моря остался только Shell. В прошлом году компания пробурила новую скважину, однако о ее результатах предпочитают не распространяться.
Такие же «успехи» постигли инвесторов и в турецком секторе Средиземного моря, и в сухопутной части страны. Тем не менее, идея фикс не оставляет Анкару и вложения страны полумесяца в поиск гигантских месторождений продолжают расти. По данным турецкого министерства энергетики и природных ресурсов, с 2002 года собственные ежегодные инвестиции выросли с $ 90 млн до $ 627 млн, и Турция даже купила сейсморазведочное судно «Барбарос Айредин паша» за $ 130 млн. Результаты, однако, остались прежними.
(1) С этой датой сейчас много чего «состыкуется» в непомерных аппетитах эрдогановского правительства, в том числе и в вопросе получения турецкой армией сверхсовременных образцов военной техники.
Ближневосточная редакция EADaily
