Сверхоружие как радикальное средство от третьей мировой войны
У благополучной Америки осталась единственная головная боль глобального масштаба – ядерное оружие России. И Вашингтон уже приложил немало усилий, чтобы разобраться с этой проблемой раз и навсегда.
Так, по программе Нанна–Лугара, которую в США считают самым ярким доказательством своего интеллектуального превосходства над русскими, стратегический потенциал России за 20 лет без единого выстрела сократился на 7610 ядерных боезарядов, 902 межконтинентальные баллистические ракеты, 684 баллистические ракеты для подводных лодок (ПЛ), 33 атомные ПЛ, 498 шахтных пусковых установок, 191 мобильную пусковую установку (ПУ) наземного и 492 ПУ морского базирования, 155 дальних стратегических бомбардировщиков и т.д. Цена вопроса, если сопоставить затраты с результатом, просто смешная – 8,8 млрд долл., 40% из которых ушли на оплату услуг американских же консультантов. Причем в России, как утверждает нынешний глава Пентагона Эштон Картер, платили только тем специалистам, которые участвовали в процессе разрушения собственной ядерной мощи.
Из той же серии и урановое соглашение Гор–Черномырдин, названное аферой тысячелетия. По контракту, заключенному в обход парламента, Россия за 15 лет поставила на американские АЭС 500 т переработанного оружейного урана, который обеспечил производство 10% всей генерированной в США электроэнергии – сравнимо с использованием 15 млрд барр. нефти. Но дело не только в том, что в итоге Россия получила всего 17 млрд долл., хотя, по подсчетам специалистов, речь должна была идти о триллионах. В результате этой сделки РФ лишилась 90% запасов оружейного урана, и США в 2002 году смогли выйти из договора ПРО-72, зная, что снаряжать дополнительные ударные блоки для гарантированного прорыва их противоракетной обороны нечем.
Впрочем, к тому времени Кремль уже не собирался гнаться за количеством. Во-первых, не было и нет в запасе 40 лет, чтобы наработать столько же боевого урана, сколько испарилось в американских атомных топках. Во-вторых, никто не горит желанием повторить опыт СССР, надорвавшегося на гонке вооружений. И когда после экзекуции, учиненной над Югославией, стало ясно, что и ослабевшую Россию может постигнуть такая же участь, было официально заявлено: мы ответим асимметрично – то есть дешево и сердито.
Эти же сакральные слова Владимир Путин произнес и на совещании с руководством Минобороны и генералами ОПК в Сочи, когда стало известно, что в Румынии введен в строй очередной объект американской ПРО. Но что они означают в военно-техническом смысле?
Навскидку можно, наверное, назвать «Булаву», ракетный комплекс «Ярс», оснащенный гиперзвуковыми маневрирующими боевыми блоками, и его железнодорожный вариант – «Баргузин», который на днях запущен в производство. На подходе и тяжелая ракета пятого поколения РС-28 «Сармат», полет которой непредсказуем даже для перспективной ПРО, а разрушительные возможности фантастические: одна ракета – и нет территории площадью с Техас. В общем, на сегодня это сверхоружие…
Но если верить вице-премьеру Дмитрию Рогозину, РС-28 не последнее слово науки и техники, а наши испытательные полигоны не пустуют – количество испытываемых образцов вооружения и военной техники только в Капустином Яру за последние годы увеличилось вдвое. И судя по крылатым «Калибрам», премьера которых прошла в Сирии с аншлагами, оборонка делает именно то, что требуется. В результате российские Воздушно-космические силы нанесли запрещенному в РФ «Исламскому государству» несравнимо больший урон, чем вся западная коалиция, состоящая из сотни самых передовых и самых вооруженных стран мира.
А это значит: если что, в третьей мировой войне больше шансов на победу будет иметь тот, кто лучше думает, чье оружие в итоге окажется совершеннее. Поэтому интеллектуальная гонка вооружений и набирает обороты. Ответный ход за Америкой.
