Операция в Сирии показала слабые места Воздушно-космических сил
Российская военная кампания в сирийском небе продолжается, пусть и в несколько ужатом формате. Тем не менее решение президента вывести часть сил и средств из арабской республики – основание для подведения первых итогов.
По официальным данным, с 30 сентября прошлого года по 14 марта нынешнего Воздушно-космические силы РФ выполнили в целях борьбы с запрещенным в нашей стране ИГ более девяти тысяч вылетов, поддерживая исключительно высокий темп: от 60 до 80 в сутки. Основная часть работы проделана авиационной бригадой особого назначения, развернутой в Хмеймиме. Но в общее число также вошли вылеты дальних и стратегических бомбардировщиков в ходе операции «Возмездие», проведенной в ответ на взорванный террористами пассажирский А-321 компании «Когалымавиа». Учтены и рейсы военно-транспортной авиации, перевозившей грузы с территории России в Сирию и обратно. Об интенсивности и эффективности воздушного моста говорит тот факт, что только за два месяца силами ВТА было переброшено свыше 214 тысяч тонн. Часть боевого «трафика» пришлась на самолеты-разведчики.
“Модернизированные Ту-22М3, на которые пришлась основная часть вылетов дальней авиации, по-прежнему действовали исключительно неуправляемыми бомбами”
В начале операции суточный показатель редко превышал 30–40 вылетов, лишь эпизодически достигая обозначенной Верховным главнокомандующим отметки 60. Но с середины декабря начал неуклонно расти. Пик пришелся на конец января – середину марта. Для поддержания такого высокого темпа на авиабазу «Хмеймим» были переброшены дополнительные фронтовые бомбардировщики Су-24 и Су-34.
Особо отметим: при феноменальной интенсивности боевой работы экипажи и наземный обслуживающий персонал не допустили ни одного летного происшествия. Для сравнения: в ходе тринадцатидневной операции «Восход Одиссея» в Ливии в 2011 году авиация НАТО в результате ЧП и отказа техники потеряла американский многофункциональный истребитель F-15E и один беспилотник. Так что если бы не сбитый турецкими ВВС фронтовой бомбардировщик Су-24М и погибший в ходе поисково-спасательной операции Ми-8АМТШ, наши Воздушно-космические силы могли победить боевиков всухую.
Отсутствие у террористов и непримиримой оппозиции современных средств ПВО сделало воздушное пространство Сирии идеальным местом для апробации всего арсенала высокоточного оружия, имеющегося у России. Причем его основу составили уже не советские запасы, а образцы, созданные и поставленные в войска лишь несколько лет назад.
Как можно точнее
На момент начала воздушной операции в Сирии на авиабазе «Хмеймим» было развернуто 12 фронтовых бомбардировщиков Су-24, столько же штурмовиков Су-25, по четыре ударных Су-34 и многоцелевых Су-30. Уже в ходе кампании командование перебросило в Сирию дополнительно четыре Су-34 и столько же Су-24. А в конце января в Латакии появились и четыре новейших Су-35, призванных защитить бомбардировщики и штурмовики авиабригады особого назначения от провокаций со стороны турецких ВВС.
После решения Владимира Путина о выводе войск в Россию вернулись не только все штурмовики Су-25, но и четыре фронтовых бомбардировщика Су-24, столько же Су-34. Кроме того, по данным «Военно-промышленного курьера», с декабря прошлого года по январь нынешнего прошла ротация нескольких Су-24, замененных на аналогичные машины, переброшенные с территории России.
Почти из девяти тысяч боевых вылетов основной объем пришелся на наиболее многочисленные самолеты авиабригады особого назначения – бомбардировщики Су-24М2 и Су-24М, оснащенные вычислительной подсистемой СВП-24. Именно эти машины вместе со штурмовиками Су-25СМ стали основными носителями неуправляемых авиационных средств поражения (АСП).
Проверенные временем авиационные ракеты Х-25 и Х-29 тоже применялись, но все же высокоточным «оружием выбора» ВКС России стали корректируемые авиабомбы КАБ-500С. КАБ-500-ОД и более тяжелые КАБ-1500 использовались эпизодически.
Доля примененного Россией в Сирии ВТО пока, конечно, далека от показателей США и НАТО (в конфликтах нынешнего тысячелетия – до 80 процентов). Но в сравнении с августовской операцией 2008 года против Грузии прогресс разителен – не только в оснащении ВКС высокоточными АСП, но и в эффективной тактике их применения.
Модернизированные прицельно-навигационные комплексы фронтовых бомбардировщиков Су-24 и штурмовиков Су-25 позволили гораздо эффективнее поражать площадные цели и полевые укрепления боевиков обычными бомбами. Но в населенных пунктах, где десяток метров отклонения означает жертвы среди мирного населения и ненужные разрушения, альтернативы высокоточному оружию, увы, нет.
Поэтому на втором месте по интенсивности боевого применения после Су-24М стоят многофункциональные Су-34, ставшие основными носителями ВТО. Примечательно, что некоторые из «тридцать четвертых» за пять с половиной месяцев выполнили более чем по триста боевых вылетов.
В то же время приходится констатировать: продолжающиеся между нашим ОПК и командованием ВКС многолетние споры о том, что лучше – встроенные оптико-локационные станции или подвесные контейнеры, затянулись. А на вооружении ударных самолетов нет ни тех ни других.
Даже несмотря на изначально сомнительную концепцию Су-34 и уже морально устаревшую – из-за сложного и долгого пути внедрения в серийное производство – бортовую оптико-локационную станцию «Платан», именно эти многофункциональные машины оказались наиболее эффективной платформой, позволяющей задействовать весь ассортимент высокоточного оружия.
И еще: массовое применение российскими ВКС в Сирии авиационных средств поражения со спутниковым наведением стало возможным только после того, как в 2011–2012 годах орбитальная группировка ГЛОНАСС была доведена до полного состава. Она позволила гарантированно поражать отдельные здания и ключевые объекты инфраструктуры боевиков с минимизацией побочного ущерба.
Но при всей своей эффективности боеприпасы со спутниковой коррекцией, к сожалению, не являются универсальным чудо-оружием, способным решать любые задачи, стоящие перед ВКС. «Космической» точности не всегда достаточно для поражения малоразмерных, хорошо укрепленных объектов, бункеров. Бесполезны такие боеприпасы и против движущихся целей. Конечно, дальность и высота применения КАБ-500С защищают их носителей от ПЗРК и зенитной артиллерии, но почти любой комплекс ПВО малой дальности, включая устаревшие, уже представляет для самолета серьезную опасность.
В сирийской операции российское командование столкнулось с той же проблемой, что и американцы при широком внедрении высокоточного оружия в 90-е годы прошлого века. Даже такой простой боеприпас, как КАБ-500С, совсем не дешев. Каждая бомба стоит, как автомобиль премиум-класса, да и запасы невелики, что заставило расходовать их экономно. В ходе авиаударов в Сирии редкая цель удостаивалась более одной КАБ-500С за вылет, чего не всегда хватало для гарантированного уничтожения.
Российское военное ведомство, вероятно, не раз пожалело, что в его распоряжении пока нет аналогов JDAM – комплектов для сравнительно недорогого переоборудования бездонных российских запасов ФАБ и ОФАБ в высокоточное оружие. Это тем более досадно, что такие разработки уже не являются достоянием лишь передовых в технологическом отношении стран. Такие комплекты освоены и производителями вооружений второго эшелона вроде Турции и ЮАР.
Не приходится пока говорить и о еще более эффективных преобразованиях обычных средств поражения в высокоточные, когда добавлением плоскостей и двигателей старые чугунные бомбы превращаются в ВТО, способное поражать цели противника на большой дальности.
Посильная нагрузка
Одним из самых знаковых событий российской кампании в Сирии стало применение крылатых ракет морского и воздушного базирования. Точное число запущенных КР неизвестно. Согласно докладу Сергея Шойгу на совещании 20 ноября прошлого года на тот момент дальней авиацией и Военно-морским флотом была применена 101 ракета.
Если суммировать цифры из докладов и заявлений российского военно-политического руководства, только ВМФ отработал по целям в Сирии как минимум 46 крылатыми ракетами «Калибр-НК». Примечательно, что залповые пуски новейших КР в таком количестве не отрабатывались ранее ни на испытаниях, ни в ходе учений. Но первый опыт оказался весьма удачным.
Конечно, не все из ракет достигли целей, но процент неудач сопоставим с 10–16, продемонстрированными американскими КР в иракской кампании 2003 года и «Томагавками» времен «Бури в пустыне». Российский флот обрел способность высокоточного неядерного удара на сотни и тысячи километров, что заметно усиливает возможности проекции силы вдали от своих границ.
На фоне громкого старта морских крылатых ракет осталось почти незамеченным успешное применение в Сирии Х-555 и новейших малозаметных Х-101. Конечно, наличие таких АСП в арсенале российской дальней авиации, а также их возможности вряд ли были для кого-то секретом. Тем не менее и для этих ракет Сирия стала боевым дебютом.
Остается сожалеть, что даже модернизированные Ту-22М3, на которые пришлась основная часть вылетов дальней авиации, по-прежнему действовали исключительно неуправляемыми бомбами. Хотя часть привлеченных для ударов по позициям боевиков «Бэкфайров» оборудовали специально доработанными под эти машины вычислительными подсистемами СВП-22 фирмы «Гефест», обеспечивающими высокую точность обычных свободнопадающих бомб. Из-за ограниченной дальности полета без дозаправки и для минимизации побочного ущерба бомбовая нагрузка Ту-22М3 была сильно урезана. Продемонстрированный в Сирии типовой комплект из 12 бомб калибра 250 килограммов характерен скорее для тактической, чем для стратегической авиации. Но если бы каждая из них была корректируемой, к примеру КАБ-500С, то даже такая нагрузка сделала бы Ту-22М3 значительно более опасными для площадных целей высокой важности: нефтеперерабатывающих заводов террористов, военных баз и аэродромов потенциальных противников.
Фактически все воздушные операции стран НАТО, будь то в Ираке, Ливии или Афганистане, не проходят без самолетов-заправщиков, интенсивность применения которых зачастую в разы перекрывает показатели штурмовиков, истребителей и бомбардировщиков. А вот российские воздушные танкеры приняли весьма ограниченное участие в операции в Сирии, в основном обеспечивая топливом ракетоносцы Ту-160 и Ту-95МС.
Наши истребители, фронтовые бомбардировщики и штурмовики, что при перелете из России в Сирию осенью прошлого года, что при выводе войск нынешней весной, не дозаправлялись в воздухе, ограничившись только подвесными топливными баками.
Как признались «Военно-промышленному курьеру» представители ВКС, пока количество самолетов-заправщиков и их тактико-технические характеристики не могут обеспечить эффективное применение российских ударных машин на большую дальность. Воздушный танкер должен не только перевозить нужное количество топлива, но и достаточно долго находиться в небе. Пока вся надежда только на Ил-96-400ТЗ, переоборудование которых идет на авиазаводе в Воронеже.
Есть и организационные проблемы. Сейчас танкеры подчиняются командованию дальней авиации и в первую очередь обеспечивают ее боевую работу, а для дозаправки фронтовых бомбардировщиков и истребителей привлекаются по остаточному принципу.
Беспилотники испытывают терпение
Нельзя отрицать, что серьезные успехи сирийских правительственных войск – во многом заслуга российской авиационной бригады особого назначения. Су-25 и Ми-24П почти непрерывно осуществляли непосредственную огневую поддержку наземных сил.
Но если боевая работа ударных вертолетов постоянно попадала на различные видео с места событий, то штурмовикам, наносящим удары по позициям боевиков с использованием неуправляемых ракет и авиационных бомб, посвящены только три ролика. Хотя «Грачи» работали в небе Сирии очень интенсивно, иногда выполняя пять-шесть вылетов в сутки.
Попутно отметим, что управляемые ракеты использовались экипажами вертолетов Ми-24П достаточно редко. Их «оружием выбора» так и остались НАР, применявшиеся в Сирии для поражения не только стационарных, но и мобильных целей, в том числе бронетехники.
К сожалению, следует признать, что если уничтожение стационарных объектов в Сирии не представляло проблемы для наших ВКС, то борьба с мобильными целями, вооруженными пикапами и просто малыми группами боевиков по-прежнему представляет сложность и сопряжена с риском для пилотов, так как действовать приходится на низких высотах в условиях применения противником стрелкового оружия и ПЗРК.
Современный мировой опыт борьбы с терроризмом и противоповстанческих действий показывает: оптимальным решением здесь являются ударные беспилотники, оснащенные управляемыми ракетами, иногда корректируемыми бомбами. Это по-настоящему высокоточное оружие, которое позволяет поражать такие цели с минимальным побочным ущербом.
В Сирии и соседнем Ираке применяются ударные дроны китайского и даже иранского производства, но аналогичные российские изделия все еще находятся на стадии испытаний. И сегодня это, пожалуй, самое слабое место наших ВКС.
Не сумели закрыть нишу беспилотников и ударные вертолеты. Новые Ми-35М были слишком немногочисленны, а наиболее современные Ми-28Н и Ка-52 с развитыми прицельно-обзорными системами появились считаные дни назад, правда, уже успели вступить в бой. Но даже им приходится экономить «умные» ракеты.
Управляемые ракеты, которыми оснащаются наши вертолеты, вполне эффективны для борьбы с бронетехникой и автотранспортом, но из-за габаритных ограничений их осколочно-фугасные и термобарические варианты заметно уступают по мощности аналогичным версиям популярной американской AGM-114 «Хеллфайр» (Hellfire). Более того, запасы таких изделий Воздушно-космическими силами России пока только создаются.
Между тем одному Ираку с его скромными ВВС приходится в борьбе с ИГ расходовать сотни термобарических и осколочно-фугасных «Хеллфайров» в месяц. Достаточно сказать, что в нынешнем году Госдеп США одобрил продажу Багдаду пяти тысяч таких ракет, правда, часть из них будет в противотанковом варианте.
Алексей Рамм
Антон Лавров
Опубликовано в газете "Военно-промышленный курьер" в выпуске № 13 (628) за 6 апреля 2016 года
