В течение последних шести месяцев Россия использовала сирийский конфликт в качестве площадки для демонстрации своей обновленной эффективной армии, а ее соседи наблюдали за происходящим с пристальным интересом.В конце концов, это была уникальная возможность оценить новые возможности России на поле боя, в частности крылатые ракеты морского базирования, усовершенствованную систему материально-технического обеспечения и работу элитных подразделений. Однако в ходе своей сирийской кампании Россия продемонстрировала не только свои сильные стороны, но и свои слабые места. «Это похоже на футбольный матч, — сказал Янис Берзиньш (Janis Berzins), директор Центра безопасности и стратегических исследований Национальной академии обороны Латвии, государства-члена НАТО, которое граничит с Россией. — Если вы играете против Германии, вам нужно сначала посмотреть, как Германия играет, верно? Это вполне естественно».
Никто не верит, что Россия и НАТО вступят в традиционную войну друг с другом в ближайшем будущем. Однако посредством двух ограниченных, но при этом оказавших существенное влияние вмешательств в конфликты на Украине и в Сирии президент России Владимир Путин продемонстрировал растущую эффективность российской армии, а также готовность применить силу для достижения своих геополитических целей.
«Россия показала, что она достаточно умна для того, чтобы вмешаться в конфликт и выйти из него, и она знает, как использовать свой военный потенциал для достижения дипломатических целей», — сказала Эвелин Фаркаш (Evelyn Farkas), научный сотрудник Атлантического совета, которая до прошлого года занимала должность заместителя помощника министра обороны США по делам России, Украины и Евразии.
Так было не всегда. В 2008 году, когда в ходе пятидневной войны Россия потеряла по крайней мере четыре своих самолета в результате ударов грузинских систем противовоздушной обороны, Запад счел этот короткий конфликт катастрофой и доказательством того, что преимущественно призывная армия России очень слаба.
Когда в 2009 году верховным главнокомандующим Объединенных сил НАТО в Европе стал адмирал Джеймс Ставридис (James Stavridis), у НАТО не было планов защищаться от России, как он сказал в своем интервью в прошлом году.
«У нас в запасе не было ни одного оперативного плана по сдерживанию России. Мы отказались от этого после падения стены. Но все это уже в прошлом», — сказал Ставридис.
Теперь НАТО проводит военные учения и рассматривает возможность размещения многочисленного военного контингента в Прибалтике, Польше и других странах Восточной Европы в связи с ростом беспокойства соседей России, опасающихся, что в ходе новой наступательной кампании Россия может использовать нетрадиционные средства.
«Убежденность, которая существовала с 1990 года, убежденность в том, что военная конфронтация с Россией в Европе невозможна, улетучилась после этих военных операций, — отметил Игорь Сутягин, специалист по российской армии в лондонском Институте оборонных исследований вооруженных сил. — Теперь возникла необходимость планировать оборонные мероприятия, тогда как прежде такой необходимости не было».
Война в Грузии стала одним из факторов, способствовавших началу масштабной реформы и модернизации российских вооруженных сил, которые Густав Грессель (Gustav Gressel), аналитик Европейского совета по международным делам, назвал «тихой армейской революцией». В своем недавно опубликованном докладе он пишет, что повышение профессионализма и эффективности российских военнослужащих посредством административных реформ и усиления их подготовки имеет даже больше значения, чем создание нового оружия.
К примеру, в рамках реструктуризации армии были созданы новые, высокомобильные и независимые разведывательные взводы. Они показали себя в действии в ходе аннексии Крыма, когда появление чрезвычайно хорошо подготовленных солдат без опознавательных знаков застало западных обозревателей врасплох.
Напротив, тактика сирийской кампании, в которой были задействованы экспедиционные войска как с отремонтированными, так и с совершенно новыми самолетами, была бы совершенно неприемлема в случае возможного конфликта на восточных границах НАТО, как утверждают аналитики.
Тем не менее, некоторые ее особенности привлекли внимание аналитиков.
Берзиньш указал на использование сложной аппаратуры для создания помех, которая стала одним из элементов ее растущего потенциала ведения электронной войны. Москва разместила такое оборудование в Калининграде, российском анклаве, который граничит с Польшей и Литвой. На базе в Калининграде также находятся российские системы противовоздушной обороны С-400, которые Путин развернул в Сирии и которые фактически способны установить бесполетную зону путем ведения огня на воспрещение.
Продемонстрировав свои крылатые ракеты «Калибр», запущенные с кораблей в Черном море, Россия доказала свою способность наносить удары по удаленным целям на территории Европы, которые в качестве ответа требуют систем противовоздушной обороны, действующих на малых высотах. По словам Сутягина, в случае конфликта эти ракеты могут стать отличной альтернативой операциям, в ходе которых российские пилоты подвергаются риску, находясь в воздушном пространстве членов НАТО.
Однако в Сирии Россия также продемонстрировала некоторые из своих слабых мест, в частности ограниченность числа боеприпасов с точным наведением. Судя по видеоматериалам, опубликованным Министерством обороны России, российская военная авиация в Сирии в основном использовала «бомбы свободного падения», что свидетельствует либо об ограниченности запасов боеприпасов, либо о проблемах систем наведения.
Россия также существенно увеличила масштабы сопутствующего ущерба, спровоцировав новую волну сирийских беженцев, направившихся в Европу. Верховный командующий объединенными силами НАТО в Европе генерал Филип Бридлав (Philip M. Breedlove) назвал это «превращением беженцев в оружие».
Вероятно, самым впечатляющим открытием, сделанным в ходе российской кампании в Сирии, стали доказательства очевидных улучшений в логистическом планировании России. Состояние линий снабжения, которые долгое время считались слабым местом российской армии, оказалось весьма достойным.
«Когда все это началось, многие представители Вашингтона были уверены, что Россия не сможет поддерживать высокий оперативный темп, — сказал Марк Галеотти (Mark Galeotti), эксперт по российской системе безопасности и профессор международной политики Нью-Йоркского университета. — Мы все оказались неправы. Временами Россия принимала меры, спланированные на скорую руку, однако для нее всегда был характерен подход “что работает, то работает”».
Судя по проведенным недавно учениям, по крайней мере, одной из потенциальных сфер применения нового потенциала российской армии, по словам Галеотти, могут стать антитеррористические операции в Средней Азии или Афганистане. Вместе с другими членами Шанхайской организации сотрудничества Россия провела учения, в ходе которых отрабатывался ответ на вторжение террористических сил, подобных Исламскому государству, в Таджикистан, бывшую советскую республику, граничащую с Афганистаном.
Таким образом, первая иностранная интервенция России на современном этапе доказала, что Москва способна сделать это снова, а НАТО и Западу обязательно нужно учитывать этот фактор в процессе планирования.
Эндрю Рот (Andrew Roth)
