Почему основная часть российских военных уходит из Сирии
Вечером 14 марта президент Путин отдал приказ вывести основную часть российского воинского контингента из Сирии. Свое решение президент аргументировал тем, что задачи, поставленные перед военными в момент начала операции 30 сентября 2015 года, в целом решены. В стране останется только персонал пунктов базирования Тартус и Хмеймим. «Лента.ру» попыталась разобраться, каких итогов сумела достичь Россия за несколько месяцев военной операции.
Бескомпромиссное решение
14 марта президент России Владимир Путин провел рабочую встречу с министром иностранных дел Сергеем Лавровым и главой оборонного ведомства Сергеем Шойгу. Обсуждались вопросы сирийского урегулирования. В результате глава государства отдал приказ вывести большую часть российских войск из Сирии.
«Считаю, что задачи, поставленные перед министерством обороны, в целом выполнены. Поэтому приказываю с завтрашнего дня начать вывод основной части нашей воинской группировки из Сирийской Арабской Республики», — подчеркнул он.
При этом президент отметил, что Россия сохраняет за собой две базы (морскую в Тартусе и авиационную на аэродроме Хмеймим). По его словам, эти объекты «будут функционировать в прежнем режиме». «Они должны быть надежно защищены с суши, моря и воздуха», — распорядился президент.
Часть и без того невеликого российского контингента все-таки останется в Сирии, чтобы решать задачи, связанные с контролем за прекращением огня согласно ранее заключенному перемирию. Министерству иностранных дел поручено «интенсифицировать участие Российской Федерации в организации мирного процесса по решению сирийской проблемы».
Это означает, что, помимо технического персонала баз, в Сирии точно останутся подразделения ПВО, а также наземные подразделения охраны периметра — вероятно, по ротации из состава черноморской морской пехоты, ВДВ и армейского спецназа. Возможно, задержится и часть ранее развернутой артиллерии, а также вертолетная группировка.
Президент Сирии Башар Асад в телефонном разговоре поблагодарил Владимира Путина за масштабную помощь в борьбе с терроризмом, а также за гуманитарную поддержку, оказанную населению страны. Асад выразил надежду, что стартующие в Женеве 14 марта переговоры с представителями оппозиции наладят политический процесс в Сирии и дадут конкретные результаты.
Цели и задачи
Несмотря на регулярные заявления Москвы о том, что целью вмешательства не является стабилизация положения правительства Асада, понятно, что сохранение ключевого своего союзника в регионе и укрепление его внутренних позиций — серьезное достижение. Это позволит сбалансировать импровизированную военно-политическую ось «Тегеран — Багдад — Дамаск», которую Россия собрала летом-осенью 2015 года буквально «на коленке» и которая нуждается в дальнейшей настройке как инструмент региональной политики.
Серьезно оценивается и воздействие операции на граждан России и СНГ, участвовавших в боях на стороне исламистов. Значительная доля выходцев с территорий бывшего СССР и российского Северного Кавказа проникала в Сирию через турецкую границу и сосредотачивалась на северо-западе страны, в Идлибе и под Алеппо, — где и попадала под «паровой каток» российской авиации и сирийско-иранских войск.
Напомним, что сокращение числа бывших и действующих соотечественников радикально-экстремистского толка провозглашалось одной из главных целей операции в Сирии. Эта цель, пусть частично, но достигнута.
Теперь о том, что не решено.
Группировка «Исламское государство» (запрещена в России — прим. «Ленты.ру») понесла серьезный ущерб, ее экономический базис (нелегальная торговля нефтепродуктами) подорван, но террористы не разгромлены полностью и не изгнаны из основных «мест обитания».
Не решена задача враждебной активности турецких властей в северной Сирии. Это в какой-то момент стало одним из препятствий на пути окончательного решения проблемы исламистов-оппозиционеров в Алеппо. Другое препятствие — ограниченная боеспособность сирийской армии, даже усиленной дружественными контингентами из Ирана, Ирака и заручившейся поддержкой курдского ополчения. Лояльность и боеспособность сирийских вооруженных сил и после проведения российской воздушной кампании оставляет желать лучшего, за исключением ВВС и отдельных соединений специального назначения, комплектуемых по национально-религиозному признаку (в основном христианами и алавитами из западной Сирии).
В центре страны по-прежнему не ликвидированы анклавы, контролируемые умеренной и неумеренной оппозицией. Если бы это было достигнуто, то, с одной стороны, высвободились бы силы для периферийных участков зоны контроля (в Идлибе, под Алеппо и в направлении на Ракку). С другой стороны, есть понимание, что чисто военного решения задача умиротворения суннитских кварталов крупных городов Сирии не имеет, здесь в дело должны вступать переговорщики.
Политическое решение конфликта
Хотя слова Путина о выводе основной части группировки ВКС РФ и прозвучали громом среди ясного неба, расценивать их как полную неожиданность нельзя. Президент России прямо говорил, что операция ВКС в Сирии не будет продолжаться вечно. И называл условия ее прекращения.
«Когда мы увидим, что процесс сближения (умеренной оппозиции и официального Дамаска — прим. «Ленты.ру») начался, начался политический процесс, и сама сирийская армия, сирийское руководство считает, что все, надо прекратить стрелять и нужно начать договариваться, с этого момента мы не собираемся быть большими сирийцами, чем сами сирийцы», — отмечал Путин еще на декабрьской пресс-конференции, добавляя, что «чем быстрее это произойдет, тем лучше».
Сегодня это условие выполнено: в Женеве идут переговоры. К слову, то, что они замораживались, откладывались, стороны торговались за каждую мелочь, свидетельствовало вовсе не о нежелании вести диалог, а в точности об обратном. Если бы компромисс был никому неинтересен, никто бы и не тратил на это столько сил.
Примечательно и то, что Россия и США впервые за очень долгое время выступили единым фронтом, надавив каждый на своих «клиентов» в регионе с тем, чтобы те, наконец, вступили в диалог. Москва сумела доказать: есть вопросы, которые без ее участия не решить. А ведь еще относительно недавно западные политики всерьез говорили о дипломатической изоляции России. Ну и, наконец, Москва добилась того, что дальнейшая судьба Асада вынесена за скобки — в качестве предварительного условия запуска мирного процесса его уход больше не фигурирует.
Все это стало возможно лишь после серии побед, одержанных сирийской армией на земле при поддержке российской авиации с воздуха. Но, как уже говорилось, быть большим сирийцем, чем сами сирийцы, Путин не намерен. Слова о выводе части российских сил из Сирии можно расценивать как сигнал Асаду о том, что делать за него всю работу Кремль не собирается. Да и вообще сирийскому лидеру, с точки зрения Москвы, стоит быть сдержаннее. Напомним, не так давно он заявил, что намерен «вести войну до победного конца». Это не только обеспокоило европейских дипломатов, но и явно разозлило Москву, твердившую, что ее главная цель (а значит, и цель ее протеже) — мирное урегулирование.
В то же время речь пока идет о выводе «основной части» российской воинской группировки. В качестве примера можно вспомнить США, выведших большую часть своих сил из Афганистана, но оставивших на базах в этой стране несколько тысяч военнослужащих. При этом очевидно, что резкое прекращение операции в Сирии могло стать только результатом сложного, комплексного компромисса между Россией, Западом и основными региональными игроками.
Причем этот компромисс, в силу продемонстрированной Москвой размашистой реакции, явно относится отнюдь не только к вопросам межсирийского диалога, но включает в себя и значительное число накопившихся за минувшие два года проблем в отношениях с Западом.
Поэтому единственный вопрос, который остается по-настоящему открытым в связи с решением президента Путина, формулируется так: насколько Россия сумеет приблизить этим компромиссом формирование новых жизнеспособных отношений с основными мировыми игроками?
Константин Богданов
Артем А. Кобзев
